Важно знать нам: с кем надо всерьез говорить?
С вами, так с вами!
А потом… Не один же фашистский есть Рим?
Ведь еще и другой — не фашистский — имеется?
Вот мы с ним — будет надобность — поговорим,
Но… уж, мистер, без вас, разумеется!
ТОЖЕ ЮБИЛЯРЫ
Ботинки рваные и рваные штаны
Превосходительной шпаны.
Где шпоры звонкие? Где яркие лампасы?
Где генеральское рычанье и гримасы?
Где важность прежняя служаки трех царей?
Какой-то "хам", "лакей" "героя-ветерана"
Прочь гонит от дверей
Парижского ночного ресторана!
Но кто же этот грубый "хам"?
Ах, и его судьба лишилась постоянства!
Ла-кей!.. Гудит в ушах трактирный пьяный гам.
Ла-кей!.. А десять лет назад… в России… там…
Он, полный барственного чванства,
Был… предводителем дворянства!
Обоим в "Феврале" судьба сказала: "пас!"
Лишился звания один, другой — лампас.
По человечеству уж мы их пожалеем
На этот раз:
Эй вы, почтенные! Ха-ха! С февральским вас,
С десятилетним юбилеем!!"
ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ(Древнегреческая легенда)
Посвящается Международной организации
помощи борцам революции".
Прощался сын с отцом, со старым, мудрым греком.
Прижавши юношу к груди,
Сказал ему отец: "Клеон, мой сын, иди
И возвратись ко мне — великим человеком!"
Прошли года. Вернулся сын к отцу
В наряде дорогом, весь — в золоте, в рубинах.
"Отец, я стал богат. Счастливому купцу —
Не будет равного мне богача в Афинах!"
"Мой сын, — сказал отец, — я вижу, ты богат.
Не говорит, кричит о том твое обличье.
Но ежели б ты стал богаче во сто крат,
Не в этом истинно-бессмертное величье!"
Прошли года. И вновь вернулся сын к отцу.
"Отец, я знанье все постиг в его вершинах.
Мне, как первейшему на свете мудрецу,
Все мудрецы поклонятся в Афинах!"
И отвечал отец: "Ты знанием богат,
Прославлен будешь ты, быть может, целым светом.
Но ежели б ты стал ученей во сто крат,
Величье истинно-бессмертное не в этом!"
Прошли еще года. И в третий раз Клеоы
Вернулся к дряхлому отцу, к родным пенатам [13].
Но не один вернулся он,
А с братом, вырванным из вражьих пыток братом.
"Отец, я услыхал его тюремный стон,
И я ускорил час его освобожденья!"
"Мой сын! Благословен день твоего рожденья! —
Клеону радостно сказал отец-старик. —
Смой кровь с себя, смени истлевшие одежды.
Ты оправдал мои надежды:
Твой подвиг — истинно велик!"
РАЗГОВОР С РЕДАКТОРОМПО ПОВОДУ ШАНХАЯ
Скворцов-Степанов мне звонит,
Иван Иваныч мне бубнит,
Редактор-друг меня торопит:
"Брось! Пустяки, что чай не допит.
Звони во все колокола!
Ведь тут какие, брат, дела!"
"Что за дела? Ясней нельзя ли?"
"Шан-хай…"
"Шан-хай!!!"
"Кантонцы взяли!"
"Ур-р-ра, Иван Иваныч!"
"Ур-р-р…"
"Ты что там? Рот закрыл рукою?"
"Не то! Нам радостью такою
Нельзя хвалиться чересчур;
"Известья" — в этом нет секрета —
Официозная газета:
Тут очень тонкая игра.
Давай-ка лучше без "ура",
Пиши пером, а не поленом, —
Над нашим "другом" — Чемберленом
Не измывайсь, не хохочи,
А так… чуть-чуть пощекочи,
Пособолезнуй мягко даже,
Посокрушайся, повздыхай:
"На кой-де леший в диком раже
Полезли, мистер, вы в Шанхай?
Ведь было ясно и слепому,
Понятно мальчику любому…
А вас нелегкая… Ай-ай!
Добро б, какая-либо пешка,
Но вы… По вашему уму…"
Демьяша, злобная насмешка
Тут, понимаешь, ни к чему.
Пусть, очарованный собою,
К международному разбою
Он рвется, как рвался досель.
Не нам, себе он сломит шею.
Ведь он работою своею
Льет молоко на наш кисель:
Сейчас победно флаг народный
Взвился в Шанхае. "Рабства нет!"
А завтра весь Китай свободный
Пошлет нам дружеский привет!
Тогда ты можешь не без шика
Взять с Чемберленом новый тон".
. . . .
Иван Иваныч, разреши-ка
Облечь все это — в фельетон?!
"ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ЗАНАВЕС"(Шутка)
"Муссолини утвердил протокол о захвате
Бессарабии Румынией. Утверждение бессарабского
протокола Италией обсуждалось при последнем
свидании Муссолини с Чемберленом".
В паутине
Тайных линий
Подглядели
Мы подмен:
На картине —
Муссолини,
А на деле —
Чемберлен.
МЫ БУДЕМ ГОВОРИТЬ…
Кто нам ни угрожай и кто нас ни морочь:
"Культурных наций, мол, обязанность святая
Душить Китай" (как нас семь лет назад точь-в-точь!),
Но к удушаемым сочувствие питая,
Мы будем говорить: "Бандиты! Руки прочь
От возмущенного Китая!"
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ
Спокойствие и выдержка — они
Всего нужней нам в эти дни.
Нас провоцирует разбойная ватага.
Но для решительного шага,
Чтоб вражий пыл унять и сбить гнилую спесь,
Настанет день, и мир тогда увидит весь,
Как сокрушительна рабочая отвага!
КИТАЙСКИЕ ТЕНИ
Писать мне тушью иль кармином?
Какие взять карандаши,
Чтоб дать эскиз — "Пред Чжан Цзо-лином
Подручный новый — Чан Кай-ши"?
Дыша коварством, скрытой местью,
Сидит разбойник матерой.
Пред ним навытяжку, честь честью,
Стоит кантонский экс-герой.
Поток взаимных многолетий,
С бандитом снюхался бандит.
За их спиною кто-то третий
На них восторженно глядит.
"ПАНТЕОН ВОЙНЫ"(Буржуазная панорама)
Вчера из Франции в Америку отправлен так
наз. "Пантеон войны" — огромная панорама,
нарисованная на полотне. Полотно свернуто в
трубку и имеет 16 метров длины.
"Вчера из Франции в Америку отправлен…"
Многомильярдный долг? Нет! "Пантеон войны"