Нет и нет!
И из Англии туристов
Нет и нет!
И из Франции туристов
Нет и нет!
Почему? — Простой ответ:
Итальянских журналистов
Не продуманы статьи.
Смысла нету для туристов,
Для господ капиталистов,
На чужих смотреть фашистов.
Если дома есть свои!
"Сэр Водсворти, заходите!
Заходите, поглядите,
Сколь порядок наш неплох!..
С-сакр-р-ра-менто! Он оглох!..
Сэр Водсворти! Мистер Броун!..
Хоть веревочку на крюк!.."
Так тоскует старый клоун,
Повторяя старый трюк.
ТАКИЕ КАПИТАЛИЗМУ НЕ НУЖНЫ
В Лондоне покончили самоубийством два
врача, братья-близнецы — Артур и Сидней
Смит. Оба брата, посвятившие свою жизнь
изучению болезни рака; очутились в крайней
нужде, так как все свои средства истратили на
дорого стоившие опыты, а государство
отказалось оказать им поддержку.
Сколачивать повстанческие штабы
В чужой стране… Свозить оружье, динамит…
Вот тут поддержечка была бы!
Не так, как двум врачам: их шансы были слабы.
Лежат в могиле братья Смит.
А имя Лоуренса "афганского" гремит!
НЕСКРОМНЫЙ ВОПРОС
В районе Панамского канала начались
большие маневры американского флота, в
которых участвуют 174 боевых единицы. Объект
защиты и нападения — Панамский канал.
"Пакт Келлога" — и вдруг маневры, дух войны…
Канал Панамский… Тьфу! Дойдешь до обалденья!
Ну, разъясните ж — мы темны! —
_А с чьей же это стороны_
Ждать нужно на канал Панамский нападенья?
ВРЕДИТЕЛИ
I
"Огонь по кулаку!" — "Огонь по темноте!"
— Готово!
Но в дело всюду ль мы переключаем слово?
А вот у кулака так лозунги не те.
Уж если он решил: "Огонь по бедноте!",
Так тут запахнет уж поджогом,
Внезапно вспыхнувшей избой
— Бедняцкою, само собой! —
И вспыхнувшим бедняцким стогом.
А городской наш враг? Забыли мы о нем?
Мы у него не под огнем?
В газетах пишется, поди-ко-ся, недаром:
Тут уничтожены две фабрики пожаром,
Там невзначай сгорел завод.
"Ведется следствие". И вот —
Еще при помощи карательного свода
Не уничтожен "корень зла",
Как от соседнего завода
Осталась черная зола!
"Пора, пора прийти нам к выводу простому,
Чтоб натиск вражеский отбить:
"Речей не тратить попустому,
Где нужно власть употребить!"
II
Живут себе да живут на белом свете,
В богатовском сельсовете,
В округе Шахтинско-Донецком,
При правлении советском,
Не один кулацкий кружок, а целых три,
Подтачивая советскую власть изнутри.
В первом кружке кулаки — Коренцов,
Борисов да Назаров —
Стряпают "слушки" для темных базаров,
"Лгут всяк зол глагол"
Про вред колхозов и школ.
Второй кружок, где "за атаманов"
Кулак Кубашкин да подкулачник Пузанов,
Ведет средь бедноты агитацию,
Выдает кулакам аттестацию:
"Выбирайте в совет не бедняков,
Не середняков,
А зажиточных мужиков:
Умный мужик Разуваев,
Дошлый мужик Колупаев.
Они приструнят шалопаев,
Они заставят крикунов
Ходить без штанов.
Зато тем, кто им окажет уважение,
Будет всякое воспоможение,
Бери, получай —
Вот тебе сахар и чай,
И семенная ссуда,
И… с водчонкой посуда!
После выборов выпить извинительно".
До чего соблазнительно!
У третьего кулацкого кружка
Председатель — башка.
Ну, как не назвать его,
Товарища Алпатьева?!
Вот чья ласка мила, чья страшна угроза,
Особливо во внимание беря,
Что он и председатель колхоза
Под названием "Заря".
С кулачьем ведет он дружбу большую,
Кулаки у него одесную
И ошую:
Сообща они ратуют за бога,
Сообща борются против сельхозналога,
Сообща делают возражения
Против самообложения,
Сообща пишут в газету:
"У нас кулаков нету!",
К займу индустриализации не скрывают вражды
И выбалтывают секрет всех кулацких секретов:
"Не видим никакой скоропалительной нужды
В перевыборе сельсоветов!"
Разошелся Алпатьев во всю прыть,
Так объявилась "учительша" Воинова,
Стала она Алпатьева крыть,
Как человека недостойного.
Вломился Алпатьев в амбицию,
Порвал на учительше всю амуницию,
Вцепился учительше в волосья,
Хвать клок! Хвать другой! Хвать! Хвать! Хвать!
"Ах ты, кривая Федосья!
Будешь меня критиковать?!
Иска-ле-чу!
И-зу-ве-чу!"
Притих весь избирком,
Как Алпатьев тенорком
Начал за здравие,
Кончил за упокой:
"Моя власть! Мое самодержавие!
Идите вы все к р-р-растакой!!!"
Пошел избирком, чуть не плача:
"Вот так зада-а-а-ча!"
"Вот и говори,
Что перевелись цари!"
"Ах, ты мать ево, переметь ево,
Этого самого Алпатьева!"
"Вырос клещ на нашем теле!"
"Ца-арь, всамделе:
Он те плюнет, ты утрешься!"
"Тронь его, беды не оберешься!"
Ай, мужики, надо ж быть храбрей,
Храбрей да мудрей,
Так не будет этаких "царей".
Кто сказал, что Алпатьева страшно трогать?
Вот я беру его под ноготь!
А теперь поглядим:
Остался ли он невредим?
III
Терский округ. Хутор Подольский.
Другие люди, другой размах.
Член избиркома, возраст не комсомольский,
Солидный товарищ — Стельмах.
Приехал Стельмах согласно чину-званию
Проводить предвыборную кампанию,
Остановился у знакомого человечка.
Хор-р-ро-шая штучка — печка!
Шуба — с плеч! Валенки — с ног!
Бррррр.
Пр-р-родр-р-рог!
В избу той порой набилось народу,
Не какого-либо сброду,
Пришли не бедняки,
Тем паче не коммунисты,
А первейшие кулаки,
Богомольные баптисты,
И давай Стельмаха "отогревать",
Баптистские песни ему напевать,
Внушать умному Стельмаху:
"Не дайте, товарищ, маху!
Кулаков у нас нет!
Какая у нас борьба классов?
Перед богом — общий ответ!"