В мае 1816 г., еще до личного знакомства с Китсом, состоявшегося лишь осенью, Хент опубликовал первое появившееся в печати его стихотворение — сонет «К Одиночеству» (О Solitude, октябрь 1815), а 1 декабря 1816 г. в статье «Молодые поэты» рекомендовал его вниманию читателей вместе с Шелли и Рейнолдсом. В доказательство необычайного таланта Китса Хент приводит первую его истинную творческую удачу — сонет «После прочтения Гомера в переводе Чапмена» (On First Looking into Chapman's Homer, октябрь 1816).
Хент не только помог Китсу поверить в свои силы, не только расширил его литературный кругозор, познакомив его с поэтами итальянского Возрождения и избавив его от влияния подражательных авторов-сентименталистов второй половины XVIII в., но ввел его в круг передовых людей Англии, которых тогда называли радикалами. Так обозначали сторонников радикальных общественных реформ, т. е. тех, кто сопротивлялся господствовавшему в те годы режиму политической реакции и настаивал на расширении прав трудового народа, на деятельной помощи ему перед лицом экономических бедствий; бедствия эти надвинулись на страну вследствие длительных войн с Францией и завершающегося промышленного переворота. В «Examiner», например, Хент публиковал такие статьи, как «О распространении света просвещения на бедняков» (On Extending to the Poor the Blessings of Education, март 1814), «О положении бедняков в Англии» (State of the English Poor, январь 1818).[491]
Из неприятия социальной действительности и вместе с тем из критики оптимистического рационализма просветителей предшествующего века, не предвидевших в своих теориях последствий ни подготовленной их идеями французской революции 1789 г., ни экономической победы буржуазии, родилось английское романтическое движение.[492] Важнейшими поэтами старшего поколения романтиков были Блейк, Вордсворт, Скотт, Кольридж, а из младшего поколения — Байрон, Шелли, Китс. Теоретиками романтизма стали вслед за Кольриджем критики-эссеисты Лэм, Хэзлитт, Хент. При существенных различиях политических взглядов (от консерватизма поздних Кольриджа и Вордсворта до революционных убеждений Шелли), при расхождении эстетических концепций (от идеалистически понимаемого прекрасного у Блейка и Кольриджа до материалистически ориентированных литературных воззрений Скотта и Байрона), всех романтиков объединяет протест против бесчеловечности буржуазного строя. Объединяет их также скептическое отношение к отвлеченной рассудочности философов XVIII в. и доверие к истинности чувства, отход от классицистической поэзии, ограниченной правилами и абстрактностью словоупотребления, и приверженность к стихийному искусству мастеров Возрождения, к народной поэзии. Объединяет их и обращение к конкретному, индивидуальному, к смелой символике, к раскрепощению и обновлению поэтической речи.
К романтическому кругу идей приобщил Китса Хент. Юноша был окрылен поддержкой нового друга и посвятил ему первый свой поэтический сборник, озаглавленный «Стихотворения» (Poems, март 1817).
Рецензии на него были благоприятны, но автор мечтал о более серьезном труде. В апреле 1817 г, он уехал из Лондона, чтобы в уединении, без помощи и вмешательства друзей, работать над поэмой «Эндимион» («Endymion»). Она должна была стать испытанием его сил и таланта. В июне Китс вернулся в Лондон, где почти до конца года продолжал трудиться над черновым, а до середины марта 1818 г. над окончательным вариантом своей поэмы. Она была опубликована в апреле 1818 г.
К этому времени Китс начинает тяготиться опекой Хента. Его утомляет поверхностность суждений старшего друга, они кажутся ему легкомысленными и самонадеянными. Своим учителем он отныне считает видного радикала Вильяма Хэзлитта (1778-1830). Блестящий критик, знаток Шекспира, историк английской поэзии и театра, политический писатель, он бесстрашно нападал на лиц, облеченных высшей властью, и на важнейшие общественные институты своего отечества.[493]
Ненависть к реакционным правителям, угнетающим народ и терзающим его войнами, соединялась у Хэзлитта с пылкой любовью к искусству, которое рисовалось ему землей обетованной, не подвластной ни тиранам, ни праздным богачам, врагам людей труда. Воплощение нравственной свободы, поэтической смелости, психологической глубины и художественного совершенства Хэзлитт вслед за своим учителем Кольриджем видел в Шекспире. Такое истолкование его творчества целиком принял Китс. Он благоговейно изучал каждую строчку Шекспира (в том числе сравнительно мало известных в те времена сонетов) и самые задушевные свои мысли о поэзии формулировал, опираясь на его опыт.
Под влиянием глубокой трактовки поэзии Возрождения у Хэзлитта и в скрытой полемике с Хентом Китс с февраля по апрель 1818 г. пишет поэму «Изабелла, или Горшок с базиликом» (Isabella; or, The Pot of Basil) на сюжет пятой новеллы четвертого дня «Декамерона» Боккаччо.
Близкий друг Китса, молодой поэт Джон Гамильтон Рейнолдс (1794-1852) одновременно пересказал две другие новеллы того же дня, но, сочтя себя недостойным выступить вместе с Китсом, опубликовал свои пересказы только после его смерти.
В июне 1818 г. вместе с молодой женой уехал в Америку брат Китса Джордж; после его отъезда Китс с другом Чарльзом Брауном отправился в пешеходное путешествие по Шотландии и Ирландии (июнь — август 1818 г.). Свои впечатления он выразил в письме-дневнике младшему брату Тому и в ряде стихотворений.
Вернувшись в Лондон, он застал брата тяжело больным туберкулезом, унаследованным от матери, и целиком посвятил себя самоотверженному уходу за больным. В ту же осень во влиятельных консервативных журналах «Блэквуд Эдинборо Мэгезин» («Blackwood's Edinburgh Magazine») и «Куортерли Ревью» («Quarterly Review») появляются уничтожающие рецензии на «Эндимиона». Обозреватель первого журнала беспощадно издевался над «спокойным, невозмутимым, слюнявым идиотизмом» поэмы и советовал «Джонни» оставить стихи и «вернуться к своим склянкам и пилюлям».
Меньше всего это была литературная оценка: рецензент второго журнала Крокер не отказывал Китсу в даровании, снисходительно говорил о «проблесках таланта», о «лучах фантазии», но считал его жертвой ученичества в «школе Кокни». В обычном понимании «Кокни» — это лондонские обыватели из «низшего общества», люди с вульгарными манерами, вкусами и речью; в устах торийских критиков это была презрительная кличка, которой они наградили не получивших университетского образования и вышедших «из низов» литераторов-радикалов, противников консервативной политики, милитаризма и церкви. В центре нападения оказались Хент, Хэзлитт, Китс. Поэту особенно досталось за тираноборческое вступление к III песни «Эндимиона».
Том Китс умер 1 декабря. Еще до его смерти Китс начал работу над вдохновленной Мильтоном поэмой «Гиперион» («Hyperion»), которую, однако, весною забросил. От нее Китс отвлекался еще в январе ради поэмы «Канун святой Агнесы» («The Eve of St. Agnes», январь 1819), внушенной любовью к хорошенькой и милой соседке Фанни Брон, которая стала его невестой.
Весной 1819 г. написаны многие из лучших стихов Китса, в том числе знаменитые оды, вершины английской лирики.
Летом и осенью 1819 г. Китс работал с огромным напряжением. Подгоняли его не только страсть к поэзии, но бедность и упорное стремление преодолеть препятствия на пути к женитьбе. В эти месяцы создана его поэма «Ламия» («Lamia»), драма «Оттон Великий» («Otho the Great») — вместе с Чарльзом Брауном, и новый фрагментарный вариант поэмы «Гиперион», отрывок «Канун святого Марка» («The Eve of St. Mark»).
В конце года Китс все чаще ощущает нездоровье, утомление, все труднее и мучительнее его борьба за существование, непрестанная нужда и зависимость от друзей. В письмах его все сильнее звучат пессимистические мотивы; начатые осенью сатирическая поэма «Колпак с бубенцами» («The Cap and Bells») и трагедия «Король Стефан» («King Stephen») остались незавершенными.
В феврале 1820 г. сильное горловое кровотечение не оставляет у Китса никаких сомнений относительно характера его постоянного недомогания. Короткие улучшения сменяются новыми приступами болезни, творческая деятельность его замирает. Благоприятные рецензии на опубликованный в июне сборник ««Ламия», «Изабелла», «Канун святой Агнесы» и другие стихотворения» произвели на него мало впечатления, хотя авторами двух из них были такие влиятельные критики, как Чарльз Лэм и редактор «Эдинборо Ревью» Френсис Джеффри.
В сентябре 1820 г. Китс вместе с преданным ему молодым художником Джозефом Северном, автором нескольких известных портретов поэта, поехал в Италию, где после нескольких мучительных месяцев умер в Риме 23 февраля 1821 г. На его могиле Северн написал: «Здесь покоится прах молодого английского поэта, который на смертном одре в горечи сердца, замученного злобным могуществом врагов, повелел начертать на своей надгробной плите: Здесь лежит некто, чье имя написано на воде». Над этими словами была изображена лира с порванными струнами. Много лет спустя на могиле поставили памятник, а дома, в которых он жил — в Риме и в Хэмпстеде, в то время пригороде Лондона, — превратили в музеи.
Потрясенный смертью Китса Шелли посвятил ему одно из самых замечательных своих произведений — элегию «Адонаис» («Adonais», 1821). Следуя традиции древнегреческой элегии, преломленной сквозь влияние мильтоновского «Лисидаса» («Lycidas», 1638), Шелли оплакивает молодого поэта, жертву преследования и слепой ненависти. Он изображает друзей, горестно провожающих его в безвременную могилу, рассказывает о том, как скорбит о нем дивно воспетая им природа, предрекает ему бессмертие на небесах и вечную жизнь в сердцах людских. Такой эпитафией мог бы гордиться самый возвышенный гений.
За краткий шестилетний период своего развития поэзия Китса отразила основные вехи английской поэзии за пятьдесят лет: от неоклассицизма и сентиментализма второй половины XVIII в. через романтизм школы Вордсворта, с одной стороны, и Хента — с другой Китс приходит к новым формам романтического искусства.