Упорные поиски Китса устремлены к истине и красоте: он пишет друзьям о «бесчисленных соединениях и отталкиваниях», которые «возникают между умом и тысячами его подсобных материалов, прежде чем ему удается приблизиться к восприятию Красоты — трепетному и нежному, как рожки улитки».[526] Китс верил, что подлинная сущность всякого явления, его «истина», есть заключенное в нем прекрасное начало. Оно может быть затемнено, скрыто от равнодушных глаз, извращено уродливыми обстоятельствами, но оно неистребимо. Только увидеть его дано лишь тем, кто обладает проникновенным творческим воображением. Им и суждено разгадать скрытую красоту, т. е. сущность вещей.
Истинной сущностью человеческой души являются, с точки зрения Китса, доброта, любовь, жажда истины, способность к радости и наслаждению. Но у большинства современных людей, не ведающих иных страстей, кроме корыстолюбия, и иных чувств, кроме мелких и дряблых, эта истинная сущность предстает в искаженном виде. Поэт жалуется, что его душит отвращение при мысли о пошлостях, которые ему приходится ежедневно выслушивать: «...озеро прямо-таки заражено присутствием франтов, военных и модных дам — невежеством в шляпках с лентами...».[527] «Боже милостивый! Нельзя обладать тонкой душой и быть пригодным для этого мира».[528] Вспоминая о печальной судьбе Бернса, Китс говорит, что он тоже должен был «притупить свою тонкость вульгарностью и сливаться с окружающим... Мы живем во времена варварства».[529]
Истинной поэзией будет, по мнению Китса, не та, которая ограничивает себя «миром досягаемого», где нельзя найти проявлений гуманности, терпимости, свободомыслия, глубины чувств, пылкого воображения, а та, что выйдет за пределы «досягаемого», отбросит внешнюю, временную оболочку, скрывающую от обыденного взора подлинную красоту человеческой природы.
Отождествляя прекрасное в искусстве с тем, что кажется ему прекрасным в жизни, не видя, что источником прекрасного искусства она может быть и тогда, когда лишена красоты, Китс посвящал себя поэзии, возвышающейся над временным, случайным и исторически преходящим. Даже в лирических стихах, где он по необходимости остается в пределах реальности, его эмоции изливаются через посредство образов поэтического ряда.
Позиция Китса обусловлена, как мы знаем, специфическими черта ми поэтики романтизма в интерпретации близких ему критиков и эстетиков Хента, Хэзлитта, Лэма.
Служение красоте, завещанное поэту предшественниками, было позднейшими его почитателями — писателями, критиками, художниками второй половины XIX в. — вырвано из философского и общественного контекста его эпохи и истолковано как первая дань теории «искусства для искусства», как доказательство безразличия ко всему, что лежи» за пределами искусства. Но от такого поверхностного эстетства Китса спасла вера в поэзию как источник нравственного возрождения человечества, убеждение в том, что, постигая истину и красоту, воображение поэта не позволяет ему мириться с действительностью и подсказывает ему творения, ей противостоящие, утверждающие достоинство и свободу личности.
Как показывает последняя, едва ли не самая славная победа Китса — ода «К осени», — он шел к углублению своего понимания того, что художник может найти прекрасное в жизни, какой бы безотрадной она ни была. Но искания его оборвались тогда, когда он успел только поведать миру о восторгах и муках, неразлучных с упорными поисками полноты знания и отражающих ее новых принципов художественности.
Не понятый современниками, Китс был воспринят на родине чуть ли не через четверть века после смерти, а в других странах — лишь в XX столетии. В дореволюционной России его знали очень мало. Одной из главных причин была сложность, косвенность его реакции на центральные общественные проблемы века и вместе с тем необычайная образная насыщенность его стиха, дерзость его словесных находок. Воспроизвести их средствами другого языка можно только ценой усилий по меньшей мере героических и только при таком высоком общем уровне переводческой культуры, какого не было и не могло быть в те годы. Считанные переводы,[530] несколько сжатых очерков не давали русской публике представления о поэтическом даре Китса.
Лишь в 1940-х гг. были опубликованы переводы Б. Пастернака и С. Маршака, и одновременно стали появляться заметки, диссертации, журнальные статьи. Большое число переводов и работ о Китсе увидало свет лишь в 1960-1970-х гг. Переводчики Е. Витковский, Г. Гампер, Т. Гнедич, И. Дьяконов, А. Жовтис, Игн. Ивановский, Г. Кружков, В. Левик, И. Лихачев, М. Новикова, А. Парин, А. Покидов, В. Потапова, В. Рогов, С. Сухарев, О. Чухонцев, Арк. Штейнберг и многие другие познакомили советских читателей середины и конца XX в. с поэтом начала XIX. Готовившие предлагаемое издание надеются, что оно углубит это знакомство.
КРАТКАЯ ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ДЖОНА КИТСА
1795 — Родился 31 октября в Лондоне — первенцем в семье содержателя платной конюшни Томаса Китса (род. ок. 1775) и его жены Фрэнсис, урожденной Дженнингс (р. 1775). Младшими детьми были братья Джордж (1797-1841), Томас (1799-1818), Эдвард (1801-1802) и сестра Фрэнсис Мэри (Фанни) (1803-1889).
1803 — В августе Китс начинает обучение в частной закрытой школе преподобного Джона Кларка в Энфилде (к северу от Лондона).
1804 — Смерть отца 16 апреля в результате несчастного случая. 27 июня мать Китса выходит замуж за Уильяма Роллингса; второй брак оказывается неудачным. Дети поселяются у родителей матери в Энфилде.
1805 — 8 марта умирает дедушка Китса — Джон Дженнингс (род. ок. 1730). Дети поселяются с бабушкой в Эдмонтоне (поблизости от Энфилда).
1810 — 20 марта — похороны матери, скончавшейся от туберкулеза. В июле опекунами осиротевших детей назначаются Джон Науленд Сэнделл и Ричард Эбби. После смерти Сэнделла в 1816 г. Ричард Эбби, чаеторговец по профессии, становится единственным опекуном.
1811 — Летом Китс покидает школу в Энфилде и поступает в обучение к хирургу и фармацевту Томасу Хэммонду в Эдмонтоне.
1814 — К концу 1813 — началу 1814 относятся первые поэтические опыты Китса. 19 декабря — похороны бабушки Китса Алисы Дженнингс, урожденной Уолли (р. 1736).
1815 — 1 октября Китс приступает к изучению медицины в лондонском госпитале Гая, продолжая вместе с тем усиленные занятия поэзией.
1816 — Первая публикация: 5 мая в еженедельнике Ли Хента «Экзаминер» появляется сонет Китса «К одиночеству». 25 июля после сдачи экзамена Китс получает право по достижении совершеннолетия практиковать в качестве хирурга и фармацевта. Август Китс проводит с братом Томом в Маргите; по возвращении в Лондон в сентябре поселяется вместе с братьями в Чипсайде. В октябре — ноябре входит в круг литераторов и художников. Отклоняет настойчивые увещевания Эбби приступить к медицинской практике и принимает решение целиком посвятить себя поэтическому творчеству.
1817 — 3 марта выходит в свет первый поэтический сборник Китса — «Стихотворения». 25 марта поселяется вместе с братьями в Хэмпстеде. 14 апреля отбывает на остров Уайт; в конце апреля перебирается к Тому в Маргит и начинает работу над «Эндимионом». В мае — июне посещает Кентербери и Гастингс; с 3 сентября по 5 октября находится в Оксфорде у Бейли. 28 ноября в Берфорд-Бридж завершает «Эндимиона». 15 декабря посещает спектакль с участием Кина и посвящает ему рецензию в журнале «Чемпион».
1818 — В январе — феврале посещает лекции Хэзлитта об английских поэтах. Март — апрель проводит вместе с больным Томом в Тинмуте. Завершает поэму «Изабелла, или Горшок с базиликом». Около 27 апреля поэма «Эндимион» выходит в свет отдельной книгой. В конце июня Китс сопровождает до Ливерпуля Джорджа Китса с женой, эмигрировавших в Америку; затем отправляется в пешее путешествие по Озерному краю, Шотландии и Ирландии совместно с Чарльзом Брауном. Посещает могилу Бернса в Дамфрисе и его домик в Эре. 2 августа совершает восхождение на гору Бен Невис. 18 августа спешно возвращается в Хэмпстед ввиду серьезного заболевания, вызванного простудой на острове Малл. В конце сентября в журнале «Куортерли Ревью» опубликована уничтожающая рецензия на «Эндимиона». Китс, неотлучно находясь у постели умирающего Тома, начинает работу над поэмой «Гиперион». Осенью знакомится с Фанни Брон. После смерти Тома 1 декабря Китс поселяется в Хэмпстеде вместе с Брауном. 25 декабря происходит объяснение с Фанни Брон.
1819-18 января — 2 февраля Китс совершает вместе с Брауном поездку в Чичестер и Бедхэмптон, где им написана поэма «Канун святой Агнесы». 13-17 февраля пишет «Канун святого Марка». Апрель — май отмечены высочайшим творческим взлетом Китса: написаны пять «великих од», баллада «La Belle Dame sans Merci», ряд сонетов и стихотворений. 28 июня Китс отправляется вместе с Райсом на остров Уайт; 12 августа вдвоем с Брауном они переезжают в Уинчестер, где совместно работают над трагедией «Оттон Великий». Здесь же Китс завершает поэму «Ламия» и пишет фрагмент «Падение Гипериона». 10-15 сентября совершает короткую поездку в Лондон. Около 19 сентября написана ода «Осень». 8 октября Китс возвращается в Лондон; к концу года наступает резкое обострение туберкулезного процесса. В конце декабря обручается с Фанни Брон. К ноябрю — декабрю (и, по-видимому, к самому началу следующего года) относятся последние творческие усилия Китса.
1820 — В январе Джордж Китс около месяца проводит в Лондоне. 3 февраля Китс провожает брата до Ливерпуля; по возвращении у него открывается сильное легочное кровотечение. Фанни Брон отказывается от предложения Китса расторгнуть помолвку. В начале июля выходит в свет третья и последняя прижизненная книга Китса — ««Ламия», «Изабелла», «Канун святой Агнесы» и другие стихи». Осенью ввиду неуклонного ухудшения со