Очнуться от спячки и новое пламя разжечь,
И новое утро начать безрассудней, чем прежде.
Ты разве не видишь — несбыточны были мечты,
Видения счастья вдали отгорели, как свечи,
И столько в минувшем блужданий, сиротства, тщеты,
И столько тщеты и утрат еще ляжет на плечи.
И демоны ночи угрюмым круженьем своим
Мне путь преграждают, и всё безысходней потуги
Спешить, как вслепую, сквозь жизни сгустившийся дым
С обломком копья в иссеченной мечами кольчуге.
101. Словно не здесь… Перевод М. Синельникова
И Земля покрывалась мраком и утопала во мраке
Только не здесь, а где-то — в хаосе, далеко.
А в соседнем селении залаяли собаки,
Совы заухали — прохожий идет…
Тележное колесо скрипнуло и осело,
И всё затаилось, заглохло и заросло тишиной.
Что же всё это значит?.. Тишь и столбняк удивленья,
Эта незримая, стылая и всё же родимая тишь?
И почему леденеют хребты, заслонившие солнце,
Зачем онемели дороги, которыми в прежние дни
Пронесся в слепом полете стремительный конь македонца?
О, как мне понятно молчание этих руин!
Какое волненье и трепет оно во мне пробудило…
Загадочным сном в нем дремлют новые хаосы, бродит
Немая тревога невидимого огня.
102. «В оны дни его призвали…» Перевод Г. Цагарели
В оны дни его призвали
Мир будить трубой,
Песней, радующей дали,
Славить смертный бой.
Был величья он достоин,
Как венца — цари,
Но погиб певец и воин,
Не узрев зари!
103. «Когда вокруг сгущаются туманы…» Перевод Г. Маргвелашвили
Когда вокруг сгущаются туманы,
О ты, цветок далекой стороны,
Тебя в своих молитвах поминают
Поэты Грузии — тобой упоены.
Душа неведомая! Да пребудем
Навеки паладинами тебе!
О, лишь бы ты сама на перепутьях
Была верна предсказанной судьбе.
104. «Твоя легендарная слава…» Перевод Г. Цагарели
Твоя легендарная слава
Меня обольщает опять,
Но я не завистлив и, право,
Мне груза ее не поднять.
Что слава? Кипенье прибоя
И грохот, рождающий страх.
А сердцу не будет покоя,
Оно — как скиталец в морях.
Пусть рупор дается горлану,
Чтоб славить раздутую тень,
Я рвать и топтать не устану
Прожорливых бирж бюллетень!
И если ты, подлинный гений,
Не понят, запомнить пора,
Что тягостен ужас падений,
Когда голосят маклера.
105. Дальний свисток паровоза. Перевод Н. Гребнева
В тишину ворвался
Этот стон:
Паровоз взревел
Три раза кряду
Так, как будто
Жаловался он
На возникшую пред ним
Преграду.
И, в ночную
Вглядываясь муть,
Не найдя просвета
Среди ночи,
Ставит паровоз,
Прервав свой путь,
Черных сгустков дыма
Многоточье.
Прогудел,
Затих локомотив,
Тишь и тьма над миром.
Только где-то
Притаилось,
Силы накопив,
Зарево
Великого рассвета.
Путь разрушен,
Прячутся сычи
В опустевшем
Станционном зданье.
Тишина.
Лишь слышится в ночи
Паровоза
Жаркое дыханье.
106. «Внезапно все свечи задуло…» Перевод Г. Маргвелашвили
Внезапно все свечи задуло
И в мрак погрузился Тифлис,
Как будто с самим Вельзевулом
Недобрые ветры сошлись.
Внезапно задуло все свечи,
Гроза пронеслась надо мной
И напророчила встречу
С глухонемой чертовней.
И маятник громче затикал,
Нашло колдовство на Тифлис…
Но стоило ветру затихнуть —
Все свечи мгновенно зажглись.
107. «Тот нежный юноша-мечтатель…» Перевод В. Леоновича
Тот нежный юноша-мечтатель
Погиб по милости молвы.
Теперь я не страшусь, читатель,
Ни бога, ни греха, увы…
Но я гнушаюсь вкусом крови,
Чем оскорбляю общий лад.
И гибели, как послесловья,
Не я хочу — они хотят.
Всеолимпийским безразличьем
К заботам их душа полна.
Но этого нельзя постичь им.
Во все века и времена.
108. Знамена. Перевод В. Леоновича
Берег багровый, лиловый залив,
В складках тяжелых горные склоны —
Так
пламенеют
знамена.
Взвейте знамена! Скорее! Знамена! —
Сонные небеса опалив.
Солнце — скорей!
Сердце в груди задохнется.
Жажда гортани, жажда корней…
Жажда свободы всего сильней.
Солнце, скорее! Солнце!
Алые горные складки.
Помни, как сладки
Вольности первые дни.
Мучеников ее помяни
Всех поименно —
Тихо знамена
Траурные наклони…
Слава борцам дерзновенного стана!
Зарево рдеет на всех облаках.
Знаю: в веках
Празднично так — не светало.
В алых полотнищах и лоскутках
Ширь небосклона —
Знамена, знамена!
109. Мы, Николай… Перевод В. Леоновича
Все приказы ему диктовала измена.
Мы, НИКОЛАЙ, — и подписывал вместе с нею,
Царь без царя в башке, с душою плебея,
По природе не злой — в крови по колена.
Тряпка и женин муж — жалкого плена
Царство несло печать, — неподвижно рея,
Тень отбрасывала нощно и денно
Птица-ублюдок — две головы — шея.
Душу томил тягостный плач кандальный,
Вздор заупокойный, звон погребальный —
Века весна грянула волею неба.
Прочь из когтей державный вырвался хаос.
Имя сладчайшее воли — ТАВИСУПЛЕБА —
Сбудется — как никогда еще не сбывалось.
110. Гора. Перевод Г. Маргвелашвили
Оторвана от всех, одна,
Стремит свой взгляд сквозь дебри мрака,
Где заповедная страна
Полна опять тоски и страха.
И вот проносится Конь-блед,
И, обволакиваясь тучей,
Спешит мираж ему вослед
И бьется по пути в падучей.
И сотрясается земля,
И льется кровь, и гаснут силы,
И обезглавлены поля,
И стонут братские могилы.
111. По счастию звездного часа. Перевод В. Леоновича
Над братоубийством витают виденья
Сладчайшего братства — до грехопаденья.
Совпали по счастию звездного часа
И лепет поэта, и лозунги класса.
Зовите — я вас понимаю без слова.
И неизреченностью грозного зова
Я полон.
А слово… А слово — матерья
Лукавая.
Слово — преддверье преддверья.
О, великолепный сквозняк анфилады —
От вечной надежды до вечной расплаты!
Я — словоотступник — вы это поймете —
Учился безмолвью у птицы в полете,
У скорби — свободе,
У жеста — простору.
А слово,
которое в меру и впору…
Опять поперек штормового разбега
Подвинется суша пологостью борта,
Над берегом взмоет широкое эхо
И смолкнет — нигде — одиноко и гордо.
И вы говорите: «Привет разрушенью!»
«Аминь», — говорю.
Череда созиданий
Грядами протяжными облачных зданий
Огромное обозначает движенье.
Я кланяюсь мальчику Аполлону,
Свой обруч катящему по небосклону —
С востока Надежды.
Но смерть на рассвете —
Что это такое?
Ответьте!
112. Не жалуйся на время. Перевод В Леоновича
Мужайся, человек. Гляди вперед:
Ты разогнал колеса маховые.