Который к одному концу все правит сферы;
Он перстом их своим, как строй какой ведет,
Ко благу общему склоняя меры.
Он корни помыслов, он зрит полет всех мечт
И поглумляется безумству человеков:
Тех освещает мрак, тех помрачает свет
И днешних и грядущих веков.
Грудь россов утвердил, как стену, он в отпор
Темиру новому под Пультуском, Прейсш-лау;[227]
Младых вождей расцвел победами там взор
И скрыл орла седого славу.[228]
Так самых светлых звезд блеск меркнет от нощей.
Что жизнь ничтожная? Моя скудельна лира!
Увы! и даже прах спахнет моих костей
Сатурн крылами с тленна мира.
Разрушится сей дом, засохнет бор и сад,
Не воспомянется нигде и имя Званки;
Но сов, сычей из дупл огнезеленый взгляд
И разве дым сверкнет с землянки.
Иль нет, Евгений! ты, быв некогда моих
Свидетель песен здесь, взойдешь на холм тот страшный,
Который тощих недр и сводов внутрь своих
Вождя, волхва гроб кроет мрачный,[229]
От коего, как гром катается над ним,
С булатных ржавых врат и сбруи медной гулы
Так слышны под землей, как грохотом глухим,
В лесах трясясь, звучат стрел тулы.
Так, разве ты, отец! святым своим жезло́м
Ударив об доски, заросши мхом, железны,
И свитых вкруг моей могилы змей гнездом
Прогонишь — бледну зависть — в бездны.
Не зря на колесо веселых, мрачных дней,
На возвышение, на пониженье счастья,
Единой правдою меня в умах людей
Чрез Клии воскресишь согласья.
Так, в мраке вечности она своей трубой
Удобна лишь явить то место, где отзывы
От лиры моея шумящею рекой
Неслись чрез холмы, долы, нивы.
Ты слышал их, — и ты, будя твоим пером
Потомков ото сна, близ Севера столицы,
Шепнешь в слух страннику, вдали как тихий гром:
«Здесь бога жил певец, — Фелицы».
1807
Признание
Не умел я притворяться,
На святого походить,
Важным саном надуваться
И философа брать вид;
Я любил чистосердечье,
Думал нравиться лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим.
Если я блистал восторгом,
С струн моих огонь летел,
Не собой блистал я — богом;
Вне себя я бога пел.
Если звуки посвящались
Лиры моея царям, —
Добродетельми казались
Мне они равны богам.
Если за победы громки
Я венцы сплетал вождям, —
Думал перелить в потомки
Души их и их детям.
Если где вельможам властным
Смел я правду брякнуть вслух, —
Мнил быть сердцем беспристрастным
Им, царю, отчизне друг.
Если ж я и суетою
Сам был света обольщен, —
Признаюся, красотою
Быв плененным, пел и жен.
Словом: жег любви коль пламень,
Падал я, вставал в мой век.
Брось, мудрец! на гроб мой камень,
Если ты не человек.
1807
«Река времен в своем стремленьи…»[230]
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
6 июля 1816
ПРИМЕЧАНИЯ
Гаврила Романович Державин (1743–1816) родился в бедной дворянской семье. Отец, армейский офицер, умер, когда Державину было десять лет. Мать осталась с тремя сиротами на руках. Учился вначале грамоте — у дьячка, арифметике — у отставного солдата, немецкому языку — у ссыльного немца. С 1759 до 1702 года обучается в Казанской гимназии, где обнаружил большие способности к рисованию. Гимназии не закончил, так как в 1702 году был вызван на военную службу в Петербург. Служил в Преображенском гвардейском плку простым солдатом. Здесь в казарме начал писать стихи. Участвовал в дворцовом перевороте 1762 года, после которого на престол взошла Екатерина II. Позже, будучи офицером, принял участие и подавлении Пугачевского восстания. С 1777 до 1783 года служит экзекутором в Сенате.
В 70-е годы стихотворения Державина начинают появляться в печати, но остаются почти никем не замеченными. В эти же годы Державин входит в дружеский литературный кружок, участниками которого были Н. А. Львов, В. В. Капнист, И И. Хемницер. В 1783 году была напечатана его ода «Фелица», имевшая большой успех. Ода понравилась императрице, и Державин был назначен губернатором в Олонецкую губернию. Здесь он развивает кипучую деятельность, смело борется с неправдой и лихоимством, что вызвало недовольство наместника края. Державин был вынужден подать в отставку. Та же история повторяется во время губернаторства в Тамбове (1786–1788 гг.) и даже при дворе, где, будучи кабинет-секретарем, Державин продолжал отстаивать правое дело с тем же благородным пылом. Будучи отстранен от должности кабинет-секретаря, переходит на службу в Сенат.
В царствование Александра I назначен на пост министра юстиции и снова был отстранен от этой должности самим царем за то, что «очень ревностно» служит.
В последние годы живет на покое в Петербурге или в имении Званка. С 1811 года в его петербургском особняке происходили заседания общества «Беседа любителей русского слова», защищавшего традиции классицизма. Это не мешало Державину оценить по достоинству произведения Жуковского и молодого Пушкина.
В 1804 году отдельной книжкой вышли «Анакреонтические песни» Державина, а в 1808 году четыре тома его сочинений. В 1811–1812 годах создаются автобиографические «Записки». Умер Державин в своем имении, в Званке.
В 1809–1810 годах Державин диктовал своим близким комментарии к написанным им стихотворениям. В рукописи эти примечания носили название «Объяснения на сочинения Державина». Эти «Объяснения» напечатаны в третьем томе «Сочинений Державина» (СПб. 1864–1883), изданных под редакцией Я. Грота. (Ниже при ссылках на «Объяснения на сочинения Державина» — сокращено: «Об. Д.» — указаны страницы вышеуказанного издания.)
Сочинения Г. Р. Державина печатаются по тесту книги: Г. Р. Державин, Стихотворения (Библиотека поэта. Большая серия), «Советский писатель», Л. 1957.