Вдохни, вдохни ей также страсти:
Щедроту, славу и любовь.
И славу моему ты взору
Ее представь как бы в ночи
Возженну бриллиантов гору,
От коей бы лились лучи
И живо в вечности играли;
На светлу оной крутизну
Калифы многие желали —
Ползли — скользили — пали в тьму.
Как огнен столп на понте, взорам
В горе сей колебался б путь;
Фелица бы внушала Хлорам:
«Там розы без шипов растут».
Мурза б, в восторге, в удивленьи,
Под золотым ее щитом
В татарском упражнялся пеньи
И восклицал открытым ртом:
«Бросай кто хочет, — остры стрелы
От чистой совести скользят;
Имея сердце, руки белы,
Мне стыдно мстить, стыднее лгать;
Того стыднее — в дни блаженны
За истину страшиться зла:
Моей царевной восхищенный,
Я лишь ее пою дела».
Но что, Рафа́эль! что ты пишешь?
Кого ты, где изобразил?
Не на холсте, не в красках дышишь,
И не металл ты оживил;
Я в сердце зрю алмазну гору,
На нем божественны черты
Сияют исступленну взору:
На нем в лучах — Фелица, ты!
1789
К ЭВТЕРПЕ{*}
Пой, Эвтерпа дорогая!
В струны арфы ударяй,
Ты, поколь весна младая,
Пой, пляши и восклицай.
Ласточкой порхает радость,
Кратко соловей поет:
Красота, приятность, младость —
Не увидишь, как пройдет.
Бранным шлемом покровенный
Марс своей пусть жертвы ждет;
Рано ль, поздо ль, побежденный
Голиаф пред ним падет;
Вскинет тусклый и багровый
С скрежетом к нему свой взгляд
И венец ему лавровый,
Хоть не хочет, да отдаст.
Пусть придворный суетится
За фортуною своей,
Если быть ему случится
И наперсником у ней,
Рано ль, поздо ль, он наскучит
Кубариться кубарем;
Нас фортуна часто учит
Горем быть богатырем.
Время всё переменяет:
Птиц умолк весенних свист,
Лето знойно пробегает,
Трав зеленых вянет лист;
Идет осень златовласа,
Спелые несет плоды;
Красно-желта ее ряса
Превратится скоро в льды.
Марс устанет — и любимец
Счастья во́зьмет свой покой;
У твоих ворот и крылец
Царедворец и герой
Брякнут в кольцы золотые;
Ты с согласия отца
Бросишь взоры голубые
И зажжешь у них сердца.
С сыном неги Марс заспорит
О любви твоей к себе,
Сына неги он поборет
И понравится тебе;
Качествы твои любезны
Всей душою полюбя,
Опершись на щит железный,
Он воздремлет близ тебя.
Пой, Эвтерпа молодая!
Прелестью своей плени;
Бога браней усыпляя,
Гром из рук его возьми.
Лавром голова нагбенна
К персям склонится твоим,
И должна тебе вселенна
Будет веком золотым.
1789
НА КОВАРСТВО ФРАНЦУЗСКОГО ВОЗМУЩЕНИЯ И В ЧЕСТЬ КНЯЗЯ ПОЖАРСКОГО{*}
Доколь владычество и славу,
Коварство! будешь присвоять?
Весы, кадило, меч, державу
В руках злодейских обращать?
Доколь ловитвой ухищренной
Ярем накладывать вселенной
Тебе чрез наглость и чрез лесть?
За святотатственны обманы
Доколе стяжут власть тираны,
Кумиры божескую честь?
Кто возвращать возможет веки
И зрит деянья древних лет,
Тот знает, сколько человеки
Тобою претерпели бед!
Лишь праотец в Эдем явился,
Твоим пронырством искусился, —
Исчез его блаженства сад;
Сокрылося златое время
С тех пор, как земнородных племя
Вкусило твой тлетворный яд.
Лежат поверженные царства
Мятежною твоей рукой;
Чужие троны и начальства
Не раз похищены тобой;
Не раз народным кровопийцам
И целых областей убийцам
Ты отверзало славы храм,
И небу щедрому, благому
Не раз в покров ты делу злому
Курить дерзало фимиам.
Для властолюбия, богатства,
Для пагубных твоих страстей,
Не раз, преодолев препятства,
Достигло цели ты своей;
Не раз ты честность очерняло;
Не раз ты святость порицало
И высило чрез них твой рог;
Не уважаешь уз ты крови,
Не чтишь ты дружбы, ни любови;
Корысть одна и ты — твой бог!
Предусмотря свою выго́ду,
И сделать нужным чтоб себя,
Невинность, равенство, свободу,
Покой и счастье истребя,
Ты влило в нас свою отраву,
Любить прельстило злую славу
И буйную господства страсть;
Разбой вменяют там в геройство,
Жизнь безначальную — в спокойство,
Насилие — в священну власть.
Твоя ужасна дальновидность
И скрытый, мрачный твой совет
Там ставят сети на невинность,
И слуха о тебе где нет.
Для бедных, слабых обороны
Уставлены суды, законы,
Взаимность, должность, клятвы, брак;
Но коль сорвать с тебя личину,
В сию священну паутину
Лишь вязнет чернь, — а ты? — никак!
Возьмем же истины зерцало,
Посмотрим в нем твоих путей;
Ехиднино раскроем жало,
Сокрытое в груди твоей;
Исследуем твои деяньи,
Все виды, козни и желаньи,
И обнажим тебя всего:
Уже я зрю хамелеона,
Для польз твоих, для ближних стона,
В изгибах сердца твоего.
Когда смеешься — ты сирена;
Когда ты плачешь — крокодил;
Когда молчишь, тогда геенна
Кипит в тебе всех адских сил.
Чудовише! пороки злые
За добродетели святые
Умеешь в мир ты выдавать;
Велишь слова твои лукавы
Небесной правды за уставы
Вселенной слепо обожать.
Велишь — и в недре кроткой веры,
Наместо агнца в алтарях,
С мольбой и пеньем изуверы
Свою собратью жгут в кострах.
Велишь — и бредни лжепророка
Повергли знатну часть Востока
Под любострастный алкоран.
Европа ужаснулась кову,
Что за любовь открыл Христову
В Варфоломеев день тиран.
Велишь — и Цезарь, прослезяся,
Знамена бунта развернул;
Велишь — и Нерон, притворяся,
Смиренством трона досягнул.
Исчадьи гордости, распутства
Посредством твоего искусства
Дают себе нередко блеск.
Тот тьмы граждан поверг ко гробу,
Сей матерню пронзил утробу;
Но им гремит народов плеск.
Расстриги, Кромвели, Надыры,
Вельможи злые и цари
Для хвал своих имеют лиры,
Для обожанья алтари;
Чрез происки твои хвастливы
Велики, мудры, справедливы
Являются вселенной всей;
Но где им истина коснется,
Завеса лести раздерется,
Из бога вскроется злодей.
Как острой сталью горорытство
Металлов ищет в недре гор,
Так разум, людскость, любопытство
И любомудрый тонкий взор
Коварно сердце проницает,
Его все бездны разверзает
И тайны явными творит;
А время на весы всё точно,
Что́ хвально, весит, что́ порочно,
И беспристрастно нас ценит.
О ты, который властью, саном
Себя желаешь отличить
И из пигмея великаном
Бессмертно в летописях жить!
Хотя дела твои днесь громки,
Но если поздные потомки
Путей в них правых не найдут —
Не будешь помещен ты в боги;
Несправедливые дороги
В храм вечной славы не ведут.
Ведут не в храм — на место лобно
Они содетелей неправд;
Души коварной чувство злобно —
Здесь дыба, а по смерти — ад.
Насильственно реки стремленье,
Войною стран опустошенье,
Неправый суд, огнь, глад, бунт, мор!
Что след ваш? — плач и скорбь сердечна.
Что ваша слава? — клятва вечна.
Вы смрадный естества позор!
Обширный разум и надменный,
Могущий власть себе стяжать,
Могущий царствам дни блаженны
И злополучны даровать,
Могущий утеснить природу
Иль ей отдать ее свободу,
Ты можешь сам себя решить:
Почтенну ль быть тебе с Сократом,
Или презренну с Геростратом?
Героем иль злодеем слыть?
Когда бы бурный Нил волною
Своих брегов не утучнял,
Благотворящею рекою
Его бы свет не нарицал;
Когда б Октавий козни злые
Не пременил в дела благие,
Поднесь бы Августом не слыл;
И Петр не назвался б великим,
Когда б по подвигам толиким
Он свой народ не просветил.
Доколь сияние короны
Страстям мрачить не возбранишь,
Священну веру и законы,
И правый суд не сохранишь;
Доколь не удалишь бесчинность,
Доколь не защитишь невинность
И с лихвой мзду не пресечешь;
Доколе роскошь и пороки,
Как быстрые с горы потоки,
Своим примером не прервешь;
Доколь, драконов сея зубы,
Ты будешь новых змей рождать,
И ложной славы громки трубы
В свирельный глас не пременять;
Доколь моря, страны и грады,
Разбойничьей алчбы награды,
Чужое злато и сребро
И лавр не претворишь в оливы;
Доколе не удобришь нивы
И мира не пожнешь добро;
Доколе не возлюбишь правды,