окружающие меня постоянно прикидываются:
то сумасшедшей с двумя облезлыми
собачонками
то татарским семейством на шестом этаже —
в лифте все поднимаются вверх
и там размножаются…
то кучерявым поэтом из Киева
обязательно надо ко мне
по дороге в Швейцарию…
вздрагиваю от телефонного звонка —
человек без лица
уверяет что я его знаю
в квартиру въезжает большой чемодан
из Парижа —
дочь моя виновата – прислала
и в теченьи трех дней
разбирают посылки и тряпки —
уносят
а чемодан – чудовище остается у нас
новым жильцом…
вдруг в полутемном подъезде —
сколько вас тут?
никого…
Москва ежедневно тасует передо мной
скорее всего одни и те же лица
и вдыхаешь их флюиды их тревогу…
всюду люди толкуются – многие безо всякой
цели
тесно мне от окружающих меня! тесно!
человеческое месиво
лезет из мясорубки лезет…
на высоком берегу поросшем березняком
и осинником
смотреть вниз – на рябую блескучую сталь
смотреть вверх – на бегущее сырым
наброском небо
на том берегу майская зелень разных тонов
жёлтая голубая…
если и встретишь кого —
пенсионера в коричневых шароварах
с обветренным глинистым куском лица
из-под шарфа
засупоненного
оседланного своим рюкзаком
как бесформенным карликом
равнодушно с ним поздороваться
возможно познакомиться
нет не возражает
нет не раздражает
на той стороне далеко за лугами
неявственный лес
вон там
не там левей
нет не там
видите белеет
между двумя редкими верхушками
да между сосной и осиной
видите купол
ну вот наконец
это Архангельское
ЗЕЛЕНЫЕ ФУРАЖКИ
по всему периметру Центрального Парка
рассыпались зеленые фуражки
полумужчины в майках и ковбойках
вихляются на границе безумия з
еленые фуражки пьют кружком из кружки
зеленые фуражки поют в кружке кружком
зеленые фуражки блюют в зеленую траву
плохо мне плохо
фуражка
катится по асфальтовой дорожке
и падает суконным верхом в пыль
умри ты сегодня
а я – завтра
сегодня праздник День Пограничника
мемориал великой империи
оживает кумачом и золотом хорошо
было служить где-то там
где всё четко:
это дерево наше э
то чужое
эта хата наша
эта чужая
эта девка наша
и эта наша
скуластое солнце
прожигает колючую проволоку
пот течет желобком под ремень
у! травинка щекочет ноздрю…
отойди старшина!
застрелю!
как же после всего не резвиться
на московских лужайках
на Крымском мосту и в метро
не прыгать не выть не брататься
с такими же везунчиками
как не подраться дурачась
ты ему сунул раза
он тебе сунул раза
синие околыши
каски омоновцев —
бей по котелку!
драка мелькает
как решетчатый частый штакетник
в драке все – братья
и то слышу: волокут меня за руки за ноги
раскачали и бросили сволочи
как старое ржавое железо…
где моя зеленая фуражка?
где? отдайте падлы головной убор!
верните мне мою гордость
с крабом она – с гербом сучары!
даром что ли картон вырезал
чтобы тулья стояла как штык!
потерял я свое лицо гады
теперь об меня любой чмырь кроссовки
может вытирать…
красиво живем!
нашарил среди кирпичей и стекла
хорошо – далеко не откатилась
обтер нахлобучил – и мрак!
бабка и дед прорастают в крови – ненавижу!
зеленоскулый на медном закате
ИЗ КНИГИ «ПРОВЕРКА РЕАЛЬНОСТИ»(1972–1999)
ДОМ(Ода)
Виктору Пивоварову
Дом новый старый светлый темный
аляповатый светский скромный
многоэтажный и стеклянный
руками слепленный саманный
на сваях рубленный из бревен
глухой и гулкий как Бетховен
простуженный огромный ветхий
где лифт ползет в зеленой клетке г
де двор в тумане шевелится
где из колодца – чьи-то лица…
дом в прошлом и давно снесенный
дом нарисованный картонный
барачный блочный крупноблочный
обменный коммунальный склочный
фабричный экспериментальный
космический мемориальный
гостеприимный близкий дальний
родной родимый свой чужой
Дом – памятник архитектуры:
фронтоны завитки амуры
лемуры башенки колонны
оканты ранты каннелюры
решетки лоджии балконы
кариатиды и пилоны
гербы: колосья и короны
подвалы чердаки и крыши
бродяги голуби и крысы
помойки кошки и вороны
порталы купола и шпили
часы зачем-то прилепили
два льва глядят на человека
дом – особняк начала века
«дом улица фонарь аптека…»
Иметь купить продать построить
сдать в эксплуатацию в аренду
восстановить отремонтировать
покрасить и покрыть железом
застраховать приватизировать
закрыть открыть любить засрать
не посещать ломать третировать
разворовать и раскурочить
поджечь взорвать снести спасти
Прийти домой остаться дома
дом убирать бояться дома
они – домой а я – из дома
бродить ночами возле дома
скучать по дому злиться дома
дом обожать томиться дома
добраться наконец до дома
и навсегда уйти из дома
А дома – дом и всё домашнее:
быт обстановка обстоятельства
дела заботы неприятности
пирог варенье туфли радости
обед хозяйство воспитание
собака кошка все домашние —
такие милые домашние!
и пробуждение домашнее
и настроение домашнее
и точка зрения домашняя —
мировоззрение домашнее
друзья любимые привычки
тарелка чашка муха спички
Дом – календарь событий памятных
дом – колыбель и он же – памятник
гнездо нора пещера клетка
храм конура дыра конфетка
приобретение утрата
и ринг в дыму где брат – на брата
провалы пропасти высоты
где затхлостью пропахли соты
где страх тоска и одиночество
где все живут не так как хочется
где смотрят в ящик телевизора
где приезжает смерть без вызова
любовью полон – сном речами
и всю-то ночь бренчит ключами
1982, 1998
ФОРМЫ
Собака Булка Око Веко
Формы Из гипса Прогуливать Яблоками
Разбойники За ними По небу Хобот
Тянется Зацепит Оборвался Нос
Гоголя Диван Собакевич Шарами
Уселся Какая-то девочка Связку
Упустила Летит Камбала Красавица
Красной икрой Любовники Простыни
Смяты Третий Между Просветы
Животом и локтями Сопротивляются
Теснит Разрывает Сам разрывается
Речка и мельница Куча мала
Бедра и ядра Осада крепости
Вид – и не только Телефон набираю
А там Из пасти Рука Из ящика
Губами Заглатывая Трубку Утроба
Оттуда Из мира Идей и Возможностей
Словом и Мясом Осуществляясь —
И вариантами И неизбежностью Снова
и снова
Уходит В шары В телефон В Собакевича
Невесна Нетепло Негород Неветер
Немашина Непрохожий Негазета
Нечитаю
Непришел Необнял Негубы Неженщина
Не люблю – и на чувстве этом не настаиваю
Развеялось Нет Ни венка Ни могилы
Ни процессий Ни кладбища Ни рыданий
Ни памяти
Ни дома Ни улицы Ни звука Ни атома
Чисто и пусто Форма отсутствия
ЛУНАТИК
Пусть Ничего не возьму Своего – чужого
Как был наг Даже тела Тем более
поношенное
Лет 7 °Cтрашно Врет оно! врет!
Буду жить Снова На всякий случай
Иди Плотью оденься На младенца
любуются Ножки мои целовать
Говорят не по-русски Где же я? Кто же?
Это мама Моложе выглядит
Где-то в горах В городе слава Богу Это ковер
Памяти нет Ни о чем В лунный блеск —
руки вслепую Чем я рискую? Ведь смерти
нет…
Стой полуночник! Ты – на карнизе! Вернись
в комнату
УЧИТЕЛЬ
Старик Стихи о смерти Лоб
склоняющийся над Глаза печальны Пишет
Тепло – и тополь Горкой домиков
синея – даль На станцию идет Навстречу