Притихли в траве.
Он ее не выпускает,
И она его ласкает
По арбузной голове
Заскорузлою рукой.
Вдруг нарушил их покой Крик:
– По команде становись! —
Выбегают из кустов бузины,
Лезут из воды,
Второпях
Надевают штаны,
Строятся в ряды.
В кустах
Ликует плач и смех…
Идут. Пылят. Поют в поселке.
Портянки плавают в пруду.
Очевидно, все русалки
Забеременеют в этом году.
СОЛДАТЫ НА ОТДЫХЕВариант темы
Так называется картина
Художника Иогансона.
В музее пусто. Вечереет.
«Солдаты на отдыхе»
Величаво реют
В воздухе.
Тонким золотом отсвечивает пруд.
Из другой стены орут:
– Эй, ребята!
– Плывите сюда!
Это девичья бригада.
Скалит зубы рядовой.
Каждый волос, как живой!
И – пупырышками кожа
На фоне летнего пейзажа.
Сегодня в подмосковном парке
Культурное мероприятие.
Ткачихи с предприятия,
Доярки,
Пионеры,
Шахтеры
И пенсионеры
Плечом к плечу
Идут навстречу
Солнечным лучам.
Идут,
Идут.
Трубят!
Поют!
И уходят в плакат
На закат.
Остаются одни
Солдаты —
Живые анекдоты
В золоченой раме,
В опустелом доме.
Они беззвучно
Зубы скалят.
Им не скучно.
Зубоскалят.
Тишина…
Гаснет люстра.
На поляне
У потухшего костра
Нет солдат…
Залы спят…
УТРО ИГОРЯ ХОЛИНА
На постели
Лежит
Игорь Холин —
Поэт,
Худой, как индус.
Рядом Ева – без
Трусов.
Шесть часов.
Холин, закрыв глаза,
Сочиняет поэму
Экстаза:
– Му!
Ева
Лениво
Повернулась к нему:
– Холин, ты в своем уме?
– Мар!
– Мор! Миру мир! —
Открылась дверь,
Вошел Сапгир.
Индус приветствует приятеля:
– Здорово!
Сапгир, полюбуйся, как Ева
Красива!
У бедняжки
Груди —
Пушки.
Гляди,
Какая линия бедра
У ней в седьмом часу утра. —
Сапгир глядит,
Как троглодит.
Он
Поражен.
Мелькнул за углом…
Бежит в магазин…
Между тем
Игорь и Ева занялись тем,
Чем занимался с Евой Адам.
Вернулся Сапгир, потрясает
Белоголовой Бутылью.
Холин и Ева потрясают
Постелью.
Сапгира это потрясает!
Стекла окон сотрясает
Экскаватор.
– Тар!
– Тор!
Таратор!
Ева говорит: – Кошмар!
Холин: – Моя поэма.
Ева говорит: – Мама!
Исчерпана тема.
Холин зевает.
Сапгир выпивает.
Ева
Не говорит ни слова.
БОГ
В густой траве валяюсь я,
Наслаждаюсь жизнью, как свинья.
Я
На собственном носу
Созерцаю муравья.
Ой, не вынесу
Щекотки!
Тело мне щекочут ветки.
Где кончаются ветки —
Начинаются пятки,
Где кончаются пятки —
Начинается голова.
А кругом растет трава,
И в траве валяюсь я,
Наслаждаюсь, как свинья.
Одной
Ноздрей
Обоняя ромашку,
Другой
Ступней
Почесывая ляжку,
Я размышляю о боге.
Я вытягиваю ноги
И теряюсь
В отдалении…
В размышлении —
Небо, облака,
Река.
Я —
Не больше муравья.
Букашка лезет на былинку.
Ветром сдуло паутинку.
Пушинка заползла в ноздрю.
Ноздря сказала сочно: хрю!
И в траве валяюсь я,
Наслаждаюсь, как свинья.
ИЗ КНИГИ «МОЛЧАНИЕ»(1963)
ПАМЯТИ ОТЦА
И времени больше не стало…
Это не ново.
Это случается часто —
По заявлению Иоанна Богослова
И примечаниям Екклезиаста.
Под синим небом Вострякова
Белело
Неузнаваемым лицом
То,
Что было
Моим
Отцом.
Для нас
Был час.
А для него?
Ничего?
Во избежание лишней тряски
Гроб погрузили на салазки,
Не спеша
Покатили
К могиле.
Раввин
Все обращался к тебе: – Беньямин!
Сын Файвыша!
Но молчало
Тело.
Без имени?
Без рода и племени?
Неужели не стало времени?
СТО
Я – писатель непосредственный
Предпочитаю эпос
Средственный
Меня навела на
Эту мысль
Картина
Художника Кис-Кисль:
Скалы
Или что-то в этом роде
Близкое к природе
Но я
Друзья
Не дадаист
Я – просто человек рискованный
Раскованный
Свист
Мост
В духе философа Кси-Ксу
Эта мысль
Пришла ко мне в такси —
Разгоряченный коньяком
Я сочинил стихи
О ком?
Я сочинил
Стихи
Которые забыл
В такси
И до сих пор они белеют
Как часть залива
В час прилива
На скале Морская соль —
Экстаз
Композитора Ксоль-Ксоль
Чайки там кричат Кси-Кса!
Люди смотрят
Сикось-накось
Люди видят
Это фокус
Говорят
Накось выкуси!
А писатель им в ответ
Кса-кси! —
Что хочу то чучу
Даже если вздор несу
Как художник Кис-Кисль
Композитор Ксоль-Ксоль
И философ Кси-Ксу
ГЛАВКУКЛА
Тело
Не хотело просыпаться
Шевелились решетки
Нервные клетки
10 в десятой степени
И еще
Множество дел
Меня смущало в разной степени
Колеблясь на грани сознания
Я вошел
В это
Учреждение
Снял пальто
Иду по коридорам
Прислушиваясь к разговорам
– ГЛАВКУКЛА
– ГИПРОНИЩЕПРОМ
– УПРЧЕРВЯКЛА
– МРКРСОНЦВЕТМЕТБРЕД
– ШУКШУМШМЫГВИГФИГХАТ
Ни одного человечьего
Слова
Да живому делать нечего
В министерстве
Ничего
Ни входа
Ни выхода
Ни вдоха
Ни выдоха
Сам не знаю
Как вошел
В этот мркрсонцветметбред
Не понимаю
Как вышел
На свет
Только помню
Много комнат
Горы папок
Разных «дел»
10
В десятой степени
И какие-то ступени
Лишь Самого не разглядел
СНЕГ ИЗ ФОНАРЯ
Днем
Вниманье к мелочам
А по ночам?
Днем совсем другие мелочи
Что-то вроде медной мелочи
Даже лица
Забываются
Фонарь
Выхватывает из мрака
Улицу белую, как собака
Под фонарем
Мелькает снег
Снег
Сыплется из фонаря
Я думаю:
Си-ва-но-ря
Она куда-то убегает
А он горит и не мигает
А мы его не замечали
Когда с приятелем скучали
Когда Людмила
Приходила
Мельтешили и мельчали
Ссорились
Сиваноря!
Сыпались
Из фонаря
Теперь
Совсем другое дело
Фонарь
Слепая сила
Света
И кажется
Все фонари
Си-ва-но-ри
Бежит куда-то
СУЩНОСТЬ
Белый свет не существует
Он в сознании торжествует
Вот
Предмет
Смотришь —
Нет
Каждое мгновение
Это пожирание
Стол —
ол —
Растворился и ушел
От зеркала
Осталось —
ло
В книге —
Ни
Одной строки
Только чистые листы
И знакомое лицо —
Ни начала ни конца
А любимое лицо —
Все равно что нет лица
Но
Остается
Карта сущности
Я видел карту
Это в сущности
Слепое белое пятно
Слегка вибрирует оно
НОЧЬ(разорванные стихи – сохранилась половина страницы)
Веч
Маш
Машинистка печ
Нач
Точ
Пр
Прошу Вас дать мне рас
Мать спит за шир
Шор
Сосед бос
Торчит ч
Стучит маш
Он зовет Маш, Маш
А под окнами шур
Маш
Тиш
Проснется Шур
Нет
Выключ
Свеч
Ночь
Тысячи Маш
Тысячи Шур
Тысячи шор
Тысячи мур
Тысячи кош
Тысячи крыш
Лун
Стелются туч
Он
Впился зубами в плеч
Она
Мучь мучь
Тиш
Лишь за шир
Шор
В коридор
Мур
А под окнами шур
Маш
СТАРИКИпоэма
Море
Широко набегает на пляж
Волны
Трясут бородами
Древнегреческих мудрецов
Еврейских священников
И старых философов нашего
времени
Вот они
Сухие старики