Лишь тому, в ком чувства нет,
Путь земной ужасен!
Счастье в нас, и божий свет
Нами лишь прекрасен.
Милый друг, спокойна будь,
Безопасен твой здесь путь:
Сердце твой хранитель!
Все судьбою в нем дано:
Будет здесь тебе оно
К счастью предводитель!
Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу[30]
Откуда ты, эфира житель?
Скажи, нежданный гость небес,
Какой зефир тебя занес
В мою печальную обитель?
Увы! денницы милый свет
До сводов сих не достигает;
В сей бездне ужас обитает;
Веселья здесь и следу нет.
Сколь сладостно твое явленье!
Знать, милый гость мой, с высоты
Страдальца вздох услышал ты —
Тебя примчало сожаленье;
Увы! убитая тоской
Душа весь мир в тебе узрела,
Надежда ясная влетела
В темницу к узнику с тобой.
Скажи ж, любимый друг природы,
Все те же ль неба красоты?
По-прежнему ль в лугах цветы?
Душисты ль рощи? ясны ль воды?
По-прежнему ль в тиши ночной
Поет дубравная певица?
Увы! скажи мне, где денница?
Скажи, что сделалось с весной?
Дай весть услышать о свободе;
Слыхал ли песнь ее в горах?
Ее видал ли на лугах
В одушевленном хороводе?
Ах! зрел ли милую страну,
Где я был счастлив в прежни годы?
Все та же ль там краса природы?
Все так ли там, как в старину?
Весна сих сводов не видала:
Ты не найдешь на них цветка;
На них затворников рука
Страданий повесть начертала;
Не долетает к сим стенам
Зефира легкое дыханье:
Ты внемлешь здесь одно стенанье.
Ты здесь порхаешь по цепям.
Лети ж, лети к свободе в поле;
Оставь сей бездны глубину;
Спеши прожить твою весну —
Другой весны не будет боле;
Спеши, творения краса!
Тебя зовут луга шелковы:
Там прихоти – твои оковы;
Твоя темница – небеса.
Будь весел, гость мой легкокрылый,
Резвяся в поле по цветам…
Быть может, двух младенцев там
Ты встретишь с матерью унылой.
Ах! если б мог ты усладить
Их муку радости словами;
Сказать: он жив! он дышит вами!
Но… ты не можешь говорить.
Увы! хоть крыльями златыми
Моих младенцев ты прельсти;
По травке тихо полети,
Как бы хотел быть пойман ими;
Тебе помчатся вслед они,
Добычи милыя желая;
Ты их, с цветка на цвет порхая,
К моей темнице примани.
Забав их зритель равнодушный,
Пойдет за ними вслед их мать —
Ты будешь путь их услаждать
Своею резвостью воздушной.
Любовь их – мой последний щит:
Они страдальцу Провиденье;
Сирот священное моленье
Тюремных стражей победит.
Падут железные затворы —
Детей, супругу, небеса,
Родимый край, холмы, леса
Опять мои увидят взоры…
Но что?.. я цепью загремел;
Сокрылся призрак-обольститель…
Вспорхнул эфирный посетитель…
Постой!.. но он уж улетел.
К самому себе
Ты унываешь о днях, невозвратно протекших,
Горестной мыслью, тоской безнадежной
их призывая, —
Будь настоящее твой утешительный гений!
Веря ему, свой день проводи безмятежно!
Легким полетом несутся дни быстрые жизни!
Только успеем достигнуть до полныя зрелости
мыслей,
Только увидим достойную цель пред очами —
Все уж для нас прошло, как мечта сновиденья,
Призрак фантазии, то представляющей взору
Луг, испещренный цветами, веселые холмы, долины;
То пролетающей в мрачной одежде печали
Дикую степь, леса и ужасные бездны.
Следуй же мудрым! всегда неизменный душою,
Что посылает судьба, принимай и не сетуй! Безумно
Скорбью бесплодной о благе, навеки погибшем,
То отвергать, что нам предлагает минута!
Долбинские стихотворения
Добрый совет
Любовь, надежда и терпенье:
На жизнь порядочный запас.
Вперед без страха; в добрый час!
За все порукой Провиденье.
Блажен, кому Любовь вослед,
Она веселье в жизнь вливает
И счастья радугу являет
На самой грозной туче бед.
Пока заря не воссияла —
Бездушен, хладен, тих Мемнон;
Заря взошла – и дышит он!
И радость в мраморе взыграла!
Таков Любви волшебный свет,
Великих чувств животворитель,
К делам возвышенным стремитель!
Любви нет в сердце – жизни нет!
Надежда с чашею отрады
Нам добрый спутник – верь, но знай,
Что не земля, а небо рай;
Верней быть добрым без награды!
Когда ж Надежда улетит —
Взгляни на тихое Терпенье;
Оно утехи обольщенья
Прямою силой заменит.
Лишь бы, сокровище святое,
Добрóта сохранилась нам;
Достоин будь – а небесам
Оставь на волю остальное!
Расписка Маши
Что ни пошлет судьба, все пополам!
Без робости, дорогою одною,
В душе добро и вера к небесам,
Идти – тебе вперед, нам за тобою!
Лишь вместе бы, лишь только б заодно,
Лишь в час один, одна бы нам могила! —
Что, впрочем, здесь ни встретим – все равно!
Я в том за всех и руку приложила.
Мотылек[32]
Вчера я долго веселился,
Смотря, как мотылек
Мелькал на солнышке, носился
С цветочка на цветок.
И милый цвет его менялся
Всечасно предо мной,
То алой тенью отливался,
То нежной голубой.
Я вслед за ним… но он быстрее
Виляет и кружит!
И вижу, вдруг, прильнув к лилее,
Недвижимый блестит!
Беру… и мой летун вертляной
Дрожит в моих руках.
Но где же блеск его румяной?
Где краски на крылах?
Увы! коснувшись к ним перстами,
Я стер их нежный цвет!
И мотылек… он все с крылами.
Но красоты уж нет!
«Так наслажденье изменяет!» —
Вздохнувши я сказал:
«Пока не тронуто – блистает!
Дотронься – блеск пропал!»
Младенец
В бурю, в легком челноке,
Окруженный тучи мглою,
Плыл младенец по реке,
И несло челнок волною.
Буря вкруг него кипит,
Челн ужасно колыхает —
Беззаботно он сидит
И веслом своим играет.
Волны плещут на челнок —
Он веселыми глазами
Смотрит, бросив в них цветок,
Как цветок кружит волнами.
Челн, ударясь у брегов
Об утесы, развалился,
И на бреге меж цветов
Мореходец очутился.
Челн забыт… а гибель, страх?
Их невинность и не знает.
Улыбаясь, на цветах
Мой младенец засыпает.
Вот пример! Беспечно в свет!
Пусть гроза, пускай волненье;
Нам погибели здесь нет;
Правит челн наш Провиденье.
Здесь стезя твоя верна;
Меньше, чем другим, опасна;
Жизнь красой души красна,
А твоя душа прекрасна.
Ноябрь, зимы посол, подчас лихой старик…
Ноябрь, зимы посол, подчас лихой старик
И очень страшный в гневе,
Но милостивый к нам, напудрил свой парик
И вас уже встречать готовится в Белеве;
Уж в Долбине давно,
В двойное мы смотря окно
На обнаженную природу,
Молились, чтоб седой Борей
Прислал к нам поскорей
Сестру свою метель и беглую бы воду
В оковы льдяные сковал;
Борей услышал наш молебен: уж крошится
На землю мелкий снег с небес;
Ощипанный белеет лес,
Прозрачная река уж боле не струится,
И растопорщивши оглобли, сани ждут,
Когда их запрягут.
Иному будет жаль дней ясных, —
А я жду не дождусь холодных и ненастных.
Милей мне светлого природы мрачный вид!
Пусть вьюга на поле кипит
И снег в нас шапками бросает,
Пускай нас за носы хватает
Мороз, зимы сердитой кум.
Сквозь страшный вихрей шум
Мне голос сладостный взывает:
«Увидишь скоро их! сей час недалеко!
И будет на душе легко!»
Ах! то знакомый глас надежды неименной!..
Как часто вьюгою несчастья окруженной,
С дороги сбившися, пришлец земной,
Пути не видя пред собой
(Передний путь во мгле,
покрыт обратный мглой),
Робеет, света ждет, дождется ли, не знает,
И в нетерпенье унывает…
И вдруг… надежды глас!.. душа ободрена!
Стал веселее мрак ужасной,
И уж незримая дорога не страшна!..
Он верит, что она проложена
Вождем всезнающим и к куще безопасной,