Пред зелёным ложем,
А цвела душа, покинув тело,
Пред престолом Божьим.
День вступил в клокочущую зрелость,
Дирижёр в экстазе,
И над нами солнце разгорелось –
И скатилось наземь!..
«Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом…»
Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом
С необитой маслиной, на простом деревянном столе.
Очень много гостей, но ни с кем не встречаемся взглядом –
Встречи прошлые сонно мелькают в оконном стекле.
На дворе музыканты, им некогда – вызовов много,
Кто-то шепчет, что время прощаться и плакать, нести,
И не знает, как слышу я всё до последнего слога,
Как я судьбы собравшихся сжал в пожелтевшей горсти,
Словно листья сухие. С осенних небес раздаётся
Внятный мне одному, но ко всем обращённый призыв.
Стихло сердце моё, но, как сердце, Вселенная бьётся,
Но из целой толпы я один – бесконечен и жив.
Ралф Уолдо ЭмерсонПоэма
Ещё ни брата, ни врага
Не ведал я: был сумрак тих,
Но, как ребёнок, выбегал
Творенья свет из глаз моих:
Секунду клёном пред грозой
Стоял он с видом новичка, –
Ему стал узок горизонт,
И он шагнул за грань зрачка.
Я так хочу его собрать,
В душе, как птицу, запереть,
И лет мне нужно тысяч пять,
А дни сокращены на треть.
Но в эти злые времена
Я лес и небо повстречал,
И верой мысль опьянена,
И я, как ты, – лицом к лучам!..
…Дух заблудился и скорбел,
Дрожал в пути меж «да» и «нет»…
Паденье. Тело. Колыбель.
Американский континент.
А чтобы мальчик не скучал,
Ему картина удалась:
Художник света и луча –
На сто ключей открытый глаз!
И сад, и мельницу, и луг,
И драгоценных рек металл
Он заключал в прекрасный круг
И краски браком сочетал…
…Его учили в те года,
Что цел поныне римский мост,
Но в нём нуждались не всегда,
И по воде ходил Христос.
Хоть миновали сотни лет,
Но с этим каждый был знаком.
А как ему преодолеть
Межзвёздной тяжести закон?
И каждый атом нёс печать
Непостижимого Творца…
Он ждал чудес. – Но как начать
Служенье – в Храме без конца?
И как заставить петь – язык
Простых веществ? И как вдохнуть
В слепое – свет?.. Звучал призыв,
И он ступил на новый путь…
…Старинной Англии холмы,
И дни – как замки у дорог,
И распрямление зимы –
Как детства раннего урок.
И, вместе с Кольриджем творя
В воздушной школе у озёр,
По первым строчкам букваря
Скользил его рассветный взор,
И раскрывался снов секрет:
Покуда жив – понять спеши,
Чтоб навсегда не умереть,
Что мир – метафора души!..
…Он чьи-то взоры ощутил –
И оглянулся: на него
Смотрели Жители Светил
В поруке неба круговой.
Слепил Платон сверканьем слов,
Ввергал Шекспир в крутой восторг,
И разрывал завесу снов
Великий мистик Сведенборг.
И в жарких залах зрелых лет
Он громко говорил о них –
В их круг воспринятый поэт,
Наследник, брат и ученик…
…О миг, застывший в полноте,
О мысль безмерная моя,
О берег пляшущих детей
Для тленных лодок бытия!
Пусть миг за мигом исчезал,
Пусть век вселенная спала, –
Её проснувшимся глазам
Открылось, как она светла!
Как пыл воюющих морей,
Всевидящий, сгущённый глаз –
Она из памяти моей
Твореньем новым излилась.
И Ты, Отец, к стране иной
Меня провёл сквозь этот мир,
Ты дал мне пить любви вино
И хлеб страданий преломил,
И я, смешав хвалу и грусть,
Губами луч зари ловлю:
Я ухожу, нет – остаюсь!
Я умираю, нет – люблю!..
УченикПоэма
Александру Вустину
Когда он боролся с последним лучом,
С последними трелями птиц,
Архатам, в смирении падавшим ниц,
О чём говорил он, о чём?
Когда великий Будда гасил
Свеченье своей души,
Закрыв глаза, из последних сил,
О чём он шептал? – «Спеши
Рвать зренья верви и вырви вкус,
Ушам и глазам не верь:
Мирам не внявши, я запер дверь
И к призракам не влекусь.
И ты от иллюзий беги, ученик,
От чувств отрешись и ты,
Чтоб вслед за мною и ты проник
В беспечальный мир пустоты.
И птиц, и бабочек много вокруг –
Их сотни в скорби немой
Слетятся – оплакивать холод рук
Того, кто и не был мной!»
…Полны решимости ученики –
Они идут на собор,
К сиянью звёзд совершенством близки,
Во всём довольны собой.
Один Ананда смотрит назад,
Вздыхает с тайной тоской,
И чем-то делится с садом, с рекой
И рвёт в пути виноград.
– Не ты ли отшельника чистый покой
На тревоги миров променял?
О чём ты беседовал с садом, с рекой?
Что с грустью глядишь на меня?
Не дрогнут лица, и взгляд наш чист,
Нет места средь нас таким…
Ананда! Общину святых – покинь,
Страстям – у лозы учись!..
А время оленем бежало от них,
Гора безмолвья цвела, велика,
И стаей невиданных птиц цветных
На Запад неслись облака…
«Вот я, Ананда, теперь говорю,
А ты не слышишь меня…
С тобой, Учитель, я пил зарю,
Вдыхал бессмертье огня.
И ты другому меня учил,
Чем их, на восходе дня…
Теперь собор меня отлучил,
А ты не слышишь меня.
Ты зренье вырвал, ты слух замкнул,
Ушёл за пределы бед.
В рыданьях я подхожу к окну:
Темно. И тебя в нём нет…» –
Так пел Ананда, и плакал всласть,
И в смерти – любви искал…
Внезапно третий открылся глаз,
Над небом и бездной обрёл он власть,
Взлетал на высоты скал.
Повсюду дух его проникал,
В прошедших веках витал,
И бабочек сотни слетались к рукам
И пили жизни нектар…
…Согнувшись под тяжестью, нёс Собор
Учения драгоценный груз,
Но все молчали: сами собой
Слова не слетали с уст.
Был словно отнят словесный дар,
Как белое облако – у журавля,
И тех, кто от змей не страшился вреда, –
Молчанья яд отравлял.
И вдруг, будя и смиряя страх,
Раздался голос, сияющий лаской:
«Я слышал, как Будда сказал в горах,
Вблизи Раджагрихры, столицы царской…»
Ананда! Изгнанник, собрат орлов,
Со скал взирающий благосклонно,
В садах Трипитаки, в лесах Канона –
Садовник первых священных слов!..
И все содрогнулись – и пали ниц,
Услышав ожившее слово Будды,
И тотчас взлетели, раскрасив чудо,
Тысячи бабочек, сотни птиц…
Нектаром течёт Учителя речь,
И проповедь высока и чиста.
Но как же к Ученью народы привлечь?
Как сможем прервать увяданье листа?
Я Буддою, словно лозой, обвит:
Чтоб слову Учителя внял народ,
Придайте храмам блистающий вид,
Пусть путы зренья народ порвёт!
Чтоб звуков сонм на душах не вис,
Чтоб разум целить от словесных ран,
Введите в храмы певцов и певиц –
Да будет музыкой полон храм!
Ликует Будды бесстрастный дух,
Светясь в улыбке своей золотой,
Умерщвляя музыкой – слух,
Исторгая зрение – красотой!
………………………
…Сотни бабочек, тысячи птичьих крыл –
В миллионы сложились гримас,
И Учителя ученик затмил,
Над его ученьем глумясь!..
Из книги «Притяжение»1981–1983
Храм Христа Спасителя
Сей храм строился сорок шесть лет…
Храм строился. Раскатный купол
Тревоги века покрывал,
И небосвод его ощупал
И с первых слов своим назвал.