Мы ж ничего того оспаривать не смеем
И повторяем всё, как и дошло до нас.
Никак не может князь от язвы исцелиться,
Но наконец слуга ему приносит весть:
В селе рязанском есть Феврония-девица,
А у девицы той от язвы зелье есть.
Но благодарность Пётр ей должен не иначе
Воздать за врачевство, как сам на ней женясь!..
Однако ж был весьма недолго озадачен
Условьем этим князь:
«Да ладно – отшучусь да откуплюсь подарком!» –
И обещает ей…
И вот ему несут
С какой-то кислой жидкостью сосуд:
Он должен ею в бане жаркой
Весь натереться.
Лишь единый струп –
Не натирать…
И под вечер Петру
Топили баню. А уж поутру –
Князь исцелился!..
Но не так он глуп,
Чтоб на Февронии не знаемой, не знатной
Жениться! Князь дары ей шлёт…
И получает их обратно!
Выходит – исцелён бесплатно?
Ан нет! Вдруг струп единый тот,
Волшебным зельем не натёртый,
Растёт и ширится!.. И вот уж князь,
Пред тем насмешливый и гордый, –
Лежит весь в язвах, распростёртый
У ног Февронии, винясь
В неверности минувшей – и клянясь
В грядущей верности…
А как они
Потом святыми оба стали,
И как друг в друга были влюблены,
И как молитвой их исцелены
Бывали многие – об этом вы читали!
Мы обо всём поведать не сумеем…
А умерли они в единый час.
Мы ж ничего здесь добавлять не смеем,
Лишь повторяем всё, как и дошло до нас…
Щил, посадник Новгородский
И видят в настенном писании… Щила во аде во гробе – голову же его вне ада…
Щил был хитёр: он деньги в рост давал,
Разбогател – и, чтоб себя прославить,
Решился храм в честь Покрова поставить.
Святитель Иоанн его призвал:
– Ты ростовщик! Твой храм святить не буду!..
Тут Щил – рыдать взахлёб.
А Иоанн:
– Купи назавтра гроб
И ляг в него, облекшись в саван,
И пусть тебя во храме отпоют.
И если Бог тебя признает правым,
То жив останешься, и церковь освящу,
А коль умрёшь – ты грешник и кощун!
…Едва отпели Щила, –
Раздался гром, и в миг с очес
Со Щилом гроб исчез:
Его под землю нечисть утащила!..
Тут Иоанн велел иконописцам
Изобразить на фреске: «Щил в аду» –
И, в страхе, сам уйти уж торопился,
Как в ноги – Щилов сын:
– Чем отвратить беду?!
Святитель сжалился и рек:
– Потребно
Дней сорок в храмах сорока
Служить заупокойные молебны,
Не обходя раздачей хлебной
Ни одного во граде бедняка!..
…Сын Щилов сорок дней голодных кормит кряду:
Вдруг, на закате в день сороковой,
На фреске Щил задвигал головой –
Щил поднял голову из ада!..
Другие сорок дней молебны длят:
Уже по пояс Щил в смоле кипящей!..
На сто двадцатый день – Щил покидает ад!
Вдруг в церкви – гром!
В ней – гроб!
И в гробе настоящий
Явился Щил! Он мёртв,
Но он – в слепящем райском одеянье…
Так превратился в милостыни мёд
Весь чёрный дёготь Щиловых деяний!..
Суд над Максимом Греком
Исповедаю всей душой Богочеловека, воскресшего из мёртвых, а не «бесконечною смертью умерша», как проповедуют Его везде ваши толковые Евангелия!
– Чужак, – видали умника такого? –
Желает исправленья наших книг!
Небось, как закуём тебя в оковы, –
Забудешь весь свой греческий язык
Со скверною латынию впридачу…
Не возражай! Заткни свой мерзкий рот!
Слыхали – всю Псалтирь переиначил,
И говорит, мол, «новый перевод»!
Иль думал – мы тебя не пересилим
С твоим заморским знаньем, самохвал?
Не ты ль над князем тешился Васильем
И супротив княгини волхвовал?..
Молчи! Не видим пользы. Вот вреда ты
Нанёс премного. Отрекись! А нет, –
Докажем вмиг: ты – турский соглядатай,
И все поймут, что твой пророк – Махмет!..
Бдение
Да разумеет совесть прокаженну имущий…
Ивана Грозного таинственные зимы
Раскаянья и ненасытного злодейства:
Всю зиму в зеркало заморское глядеться –
Меж Божьим образом и адской образиной
Мелькает жизни стриж.
Сорвётся…
Воспарит…
А царь давно уже старик:
В какой же миг
Господень Ангел, чист и грозен,
Сразит его – и заморозит,
И в Вечность – вот таким – внесёт:
В кривой, багровый миг паденья?..
В миг ясных, голубых высот?..
…В Эдеме иль в аду, продлится бденье?..
Старец Варнава
Задумал Грозный брать Казань –
Призвал к себе Варнаву-старца:
– Чернец молитвой, может статься,
Поможет нам…
Но тот, прибыв, сказал:
– Царь, Небо ниспошлёт удачу,
Но я совет сначала дам:
Войска расставь – не здесь, а там,
Осаду всю – веди иначе…
Тут Грозный:
– Что?! Тебе в угоду –
Острить стрелу, менять прицел?
Да ты монах иль воевода?
Ступай-ка прочь, покуда цел!..
А Волга протекала близко:
Варнава скидывает ризку,
Бросает на воду – и вот,
Сев сверху, быстро прочь плывёт,
Как парусный корабль…
А Грозный:
– Вернись, вернись! –
Взывает слёзно…
Тот – против волн – плывёт назад:
– Согласен, царь?
Что ж – лучше поздно,
Чем никогда!.. –
И тут был город взят!..
Казань
Змий велик и страшен о дву главу… единою пожира человеки и скоты… а другою главою траву ядяше…
Как близ Волги жил Змий да о двух головах –
О змеиной главе и воловьей:
И одной голове доставалась трава,
А другая кормилась кровью.
И со князями царь болгарский Саин
Убегал от змеиного свиста,
Хоть и жить в той земле им хотелось самим –
Ведь и рыбна земля, и пчелиста.
Царь-Саинов же волхв
Тут измыслил подвох,
Того Змия сожёг волхвованьем,
И восшёл к небу смрад…
И основан был град,
От царя наречённый Казанью.
Но столбом над Казанью стоял много дней
Дух змеиный и смрад его серный,
Потому под конец воцарился над ней
Царь неверный, нечистый и скверный…
Утром царь всем волхвам совещаться велит, –
Он виденьем ночным озадачен:
Взыде с Запада месяц – пресветел, велик,
А с Востока – другой, мал и мрачен.
Вот сразились – и малый большим побеждён,
Поглощён им и слился легко с ним…
И толкуют волхвы: «То сраженья мы ждём
С победительным Царством Московским.
И Казань – словно древо, а Русь – что металл:
Не сражайся, спасай свою душу!..»
Царь же сердцем смутился и вострепетал,
Но премудрых волхвов не послушал…
…И вот уже город пожаром объят
И криком раскаянья поздним,
И грозные очи на город глядят:
Казань, ты во прахе пред Грозным!
Казань, твои жёны от боли кричат:
Ты снова рождаешься, царственный град,
Но вместо змеиного смрада
Вдыхаешь курящийся ладан!
Воскресни, очнись – ты не тьмой поглощён,
Но пламенем вычищен и освещён,
Тебе и печально, и больно,
Но вслушайся в звон колокольный:
Весь мир к тебе в гости пожаловал – весь,
Раскройся, врата твои узки:
Пред ними – века небывалых чудес,
Блистанье истории русской!..
Псковский колокол
И начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воле…
Как у колокола городского,
Что без дела лежит-пропадает,
Безутешные граждане Пскова
Причитают-рыдают:
– Как звонил-собирал ты на вече,
Глас небесный средь шума мирского,
Тогда правила Правда во Пскове,
Крылась Кривда далече…
Как пришли от Московского князя
Старину нашу вольную рушить,
Тебя сняли и сбросили наземь –
Нашу звонкую душу.
Злой наместник теперь верховодит,