1898
Перевод В. Жаботинского
ИЗ ПЕСЕН БАР-КОХБЫ
Так значит, слишком мы страдали,
Когда, как звери, люты стали,
Когда пощады мы не знали
И вражью кровь мы проливали!..
Пришло народа пробужденье,
Воспрянул он и крикнул: Мщенье!..
В теснинах ада, в преисподней —
Вы здесь его для нас создали —
Таился некий зверь голодный
И нашей кровью вы его питали.
И там, во мраке, он скрывался,
Бессильный в злобе и в мученье...
Теперь его победный вой прорвался,
И — горе вам!.. Пришло — отмщенье!..
У вас мечи, щиты, забрала,
Тьмы диких, яростных коней,
У вас есть все... А мы — нас мало!
Зато наш предок Маккавей[16].
Наш стан — народный гнев могучий,
Идем мы с адской злобой в бой,
Наш меч, как молния сквозь тучи,
Блестит над вашей головой!..
Уж полон кубок!.. Наши руки,
Что вы в железо заковали,
Окрепли вновь и цепь сорвали, —
И Бог воздаст за наши муки!
1899
Перевод П. Беркова
ОДИНОКАЯ ЗВЕЗДА /Перевод В. Жаботинского/
Звездочка блеснула в ночи непроглядной.
Озари, сиротка, путь мой безотрадный!
Не боюсь ни ада, ни ночных видений —
Но устал от жизни в скуке вечной тени.
Я — вскормленыш ига, побродяга темный,
И отвека нищий, и давно бездомный.
Голод был отец мой, мать моя — чужбина...
Бедность и скитанье не страшат их сына;
Но боюсь до крика, до безумной боли —
Жизни без надежды, без огня и доли,
Жизни без надежды, затхлой, топкой, грязной,
Мертвенно-свинцовой, жалко-безобразной —
Жизни пса, что рвется на цепи, голодный, —
О, проклятье жизни, жизни безысходной!
Озари же дух мой, опаленный срамом
Блуда по чужбинам и по чуждым храмам;
И свети мне долго — я мой путь измерю:
Может быть, я встану, может быть, поверю...
Долго ли продлится ночь моя — не знаю,
Мраку и скитанью все не видно краю, —
Пусть же, подымая взор из тьмы кромешной,
Твой привет я встречу ласково-утешный.
Не до дна, не все же выплаканы слезы:
Я вспою остатком цвет последней грезы.
В сердце не дотлела искорка былая —
Пусть же снова вспыхнет, пламенем пылая.
Еще сила бьется где-то там глубоко —
Пусть же вcя прольется в битве против Рока!
1899
Перевод В. Жаботинского
ЗВЕЗДОЧКА /Перевод Л. Яффе/
Звездочка блеснула искрой чуть заметной...
О, свети мне ночью темной, неприветной!
Не страшны мне скорби, мук и горя бездны —
Жизнь страшит без цели, страшен путь беззвездный...
Я привык к скитанью, приучился к гнету —
С ранних лет встречал я скорби и заботу;
Я взлелеян рабством, я взращен чужбиной,
Мне не посох страшен и не путь пустынный:
Этой скорби горше, этих мук жесточе
Жизнь без упованья, мгла ненастной ночи,
Жизнь без упованья средь могил и тленья,
Что свинцом исчезнет в вечной тьме забвенья,
Жизнь голодной, битой — жизнь цепной собаки...
О, проклятье жизни в безнадежном мраке!
Звездочка, гори же, светом в очи брызни!..
Нет в душе отваги, нет огня и жизни...
Все убито мраком, сил напрасной тратой —
Дай же сил для ночи, душной тьмой объятой!
О, кто знает, сколько эта ночь продлится,
Сколько раз туманом долгий путь затмится:
Но тогда из мрака в небеса я гляну —
Я твой свет увижу и душой воспряну...
Чистую слезинку — след поры счастливой —
Для надежд увядших я сберег ревниво:
Напою надежды той слезой и снова
В сердце ярко вспыхнет искорка былого.
Жив в груди доныне пыл любви к народу —
Пусть он весь прольется в битве за свободу!
1899
Перевод Л. Яффе
«Эти жадные очи с дразнящими зовами взгляда…» /Перевод В. Жаботинского/
* * *
Эти жадные очи с дразнящими зовами взгляда,
Эти алчные губы, влекущие дрожью желаний,
Эти перси твои — покорителя ждущие лани, —
Тайны скрытой красы, что горят ненасытностью ада;
Эта роскошь твоей наготы, эта жгучая сила,
Эта пышная плоть, напоенная негой и страстью,
Все, что жадно я пил, отдаваясь безумному счастью, —
О, когда бы ты знала, как все мне, как все опостыло!
Был я чист, не касалася буря души безмятежной —
Ты пришла и влила в мое сердце отраву тревоги,
И тебе, не жалея, безумно я бросил под ноги
Мир души, свежесть сердца, все ландыши юности нежной.
И на миг я изведал восторги без дна и предела,
И любил эту боль, этот яд из блаженства и зною;
И за миг — опустел навсегда целый мир надо мною.
Целый мир... Дорогою ценой я купил твое тело.
1899
Перевод В. Жаботинского
«Эти жадные очи, исполненные вожделенья…» /Перевод Д. Веденяпина/
* * *
Эти жадные очи, исполненные вожделенья,
Эти губы, просящие новых и новых лобзаний,
Эти чуткие серны, к охотнику льнущие лани,
Тайный сад твой — Геенна, не знающая насыщенья.
Изобильной отрады полна твоей плоти корона —
В восхищенье своем я не ведал отрады блаженней, —
Вод источник живых, заключенный родник наслаждений,
Как я жаждал тебя всей душою своей пресыщенной!
Мир был в сердце моем, были чувства мои безмятежны,
Но смутилась душа, совершенство твое лицезрея,
И, юнец простодушный, принес я тебе, не жалея,
Непорочность свою, лучший цвет моей юности нежной.
Я был счастлив одно лишь мгновенье и благословляю
Руку, давшую мне эту сладкую боль ликованья,
Подарившую миг и отнявшую без состраданья
Целый мир: мир за плоть — вот цена, что отдал за тебя я!
1899
Перевод Д. Веденяпина
НА СТРАЖЕ УТРА /Перевод В. Жаботинского/
Ты встречал ли на страже вступленье зари.
На небесный порог бледносине-кровавый?
Золотые потоки, багрец, янтари
Прорываются в высь, разливаются в ширь,
И встает богатырь —
Солнце Дня в облачении славы…
Дивной мощи полна тех минут красота!
Словно близится Тайна — и нечто предтечей
Смутно бродит в душе, — но бессильны уста
Это нечто назвать, и не может извлечь
И одеть это в речь
Ни единый язык человечий.
Ты встречал ли на страже вступленье зари —
Первый проблеск рассвета на небе народа?
Мириады лучей — посланцы-бунтари —
С светлой вестью порхают и мчатся вокруг
На полночь и на юг,
На закат и к пустыням восхода …
Дивно яркий рассвет, дивно гордый восход!
Сохраним же хоть луч от зари, что мелькнула,
Чтобы завтра — потом, когда радость умрет
И вернется наш мрак, — эта искра у нас
Из заплаканных глаз
Иногда хоть сквозь слезы блеснула …
1899
Перевод В. Жаботинского
НА РАССВЕТЕ /Перевод Л.Яффе/
Проследил ли ты утром в тумане ночном
Первый нежный стыдливый румянец восхода:
Высь и ширь озарится несмелым лучом,
Чистым, мягким, будящим высоты и дол,
Пока день не взошел
И не залита солнцем природа?.. —
Тех минут несказанно-светла красота:
Просветленной душой чуешь тайны вселенной,
Сердце полно восторгов — о, где те уста,
Чтоб излить их в словах, — дать названье ему,
Упоенью тому,
Воплотить этот мир сокровенный?..
Проследил ли ты утро: забрезжил рассвет
Первых робких лучей в нашей жизни народной --
Замерцали лучи, неожиданный свет
Зароняя в приюты печали и мук,
На восток и на юг,
И на запад и север холодный.
Как могуч, величав этот проблеск утра!
Тот блажен, кто хоть луч от него сберегает,
Как святыню, в душе... Если ждет нас пора —
Гуще сдвинется полог нахмуренных туч, —
Пусть тот трепетный луч
В нашей каждой слезинке сверкает!..
1899
Перевод Л.Яффе
СИРОТЛИВАЯ ПЕСНЯ
Прислушайся тихо: из темной задумчивой чащи
Доносятся к нам соловьиные трели несмело,
И, чудится, лес, так уныло кругом шелестящий,
Нерадостно шепчет: Ой, пташка, ты рано запела.
Смотри — еще в небе свинцовые тучи нависли,
В грязи непроходной мы вязнем по топким тропинкам;
До сердца проникли злой ветер и черные мысли,
И черные волны до горла, до горла дошли нам.
А лес — он застыл, неприветливый, мертвый, унылый,
Нигде не прорезан веселою струйкою света;
Спят голые сучья, и сон их — дремота могилы,
И, мнится, не ждут они мая, не будет им лета.
И гниль залегла вековая по чаще дремучей.
Вся плешь листопада за длительный ряд седмилетий;
Опавшие листья гниют многослойною кучей,
И корни погибших гигантов сплелися, как сети.
Покров бурелома — гнетущая мертвая груда —
Как саван могильный, на землю лесную надвинут;
Весною не даст он пробиться побегам оттуда,
И там, под землею, завянут они и застынут, —
Застынут и сгинут от стужи подземного мрака, —
И, может быть, там, в глубине, где отвека царит он,
Погиб целый мир, не родив ни цветочка, ни злака,
Никем на земле не замечен, никем не сосчитан…