Но дернулось плечо—и вот волна волос
Метнулась на спину, отпрянула в испуге!
Как гребень солнечный прическу увенчал!
Как щебень захрустел! Вот так, вот так, наверно,
По тропкам ледяным в краю отвесных скал
Стремительно летит трепещущая серна!
Она ушла в пожар бульваров городских,
Туда, где на ветру сгорает листьев груда,
И я ее лица глазами не настиг,
Но щедро награжден одним мгновеньем чуда!
1948
Перевод А. Голембы
ШУМ КРАДЕТСЯ С ГОР
ШУМ КРАДЕТСЯ С ГОР
Прислушайся к ветра угрюмому вою,
К порывам рыданий, сводящим с ума:
То горы рыдают, покрытые тьмою,
Иль плачет сама непроглядная тьма?
Спроси у горы: отчего она плачет?
Не по сердцу, верно, холодный закат?
А ветер-затейник с ветвями судачит,
И ветви в ответ ему смутно гудят.
А может быть, там заблудился прохожий,
Которому с ветром бороться невмочь?
Рыданьями горный покой потревожен,
Ползет по вершинам студеная ночь.
1948
Перевод А. Голембы
«Корова траву прошлогоднюю ела…»
* * *
Корова траву прошлогоднюю ела,
Увядшие стебли ей в глотку не шли,
И вдаль неподвижно корова глядела:
Зеленое дерево было вдали.
Вот странно! Как дерево может колоться?
Корова не видела игол досель.
Чуть тронута ветром, в пыльце-позолотце,
Едва шевелилась колючая ель.
Корова застыла. Не дерево, что ли?
Есть зелень... И запах... Так в чем же тут суть?
И, хвост высоко задирая от боли,
Решилась рогами злодейку боднуть.
Ствол дерева тихо толкнула сначала,
Весьма поразилась — и слух напрягла,
И лоб меж рогами почесывать стала
О шероховатую кожу ствола.
Вздохнула потом без особенной скорби:
«Ну хоть почешусь! Хоть пустяк, да возьму!»
Пастух наклонился к заплатанной торбе,
Пощупал — а хватит ли хлеба ему?
1948
Перевод А. Голембы
ГОСТЕПРИИМНАЯ ПТИЦА
ГОСТЕПРИИМНАЯ ПТИЦА
1
Ни листопад, ни холода
Ее в дремоте не застали, —
Она сама пришла сюда
Приветствовать приход печали.
К земле подсолнечник припал,
О чем-то пчелы зажужжали.
Распутье. Разошлась тропа...
Как распознать лицо печали?
Даров осенних пестроту
Повсюду нивы разбросали,
Вздыхает ветер на лету, —
Не это ли приход печали?
Сухой листвой увенчан луг,
И кущи улетают в дали.
Глядит пернатая вокруг:
Каков же облик у печали?
Печаль? Она промчалась вдаль,
Она в моей душе гнездится.
Взгляни! Ведь я и есть печаль,
Моя приветливая птица!
Листва опавшая — по грудь,
Как будто стружек настрогали,
Шагает птица, держит путь
Навстречу собственной печали...
2
Быть может, это холода,
Леса и землю обнажая,
Лишили бедную гнезда,
И бродит птица, всем чужая?..
Быть может, долгий ливень лил
И, как листву, срывая перья,
Ее, как ветку, оголил,
И не в чем щегольнуть теперь ей?..
Быть может, острою косой
Ее подстерегала осень?
Пусть цвет ее теперь другой,
Другие перья птица носит...
Но тот же голос, тот же взор
И крыл раскинутых величье!
Багряный головной убор
Над гордой головою птичьей...
И хвост, как в августе, широк,
Лишь перья золотыми стали...
Проходит птица вдоль дорог
Навстречу собственной печали...
3
Минуя шумные кусты,
Их осмотреть она стремится.
Меня, должно быть, ищешь ты,
Моя приветливая птица?
В осенних днях усталость есть,
Но нет ни капельки печали.
Меня ждала ты. Вот я — здесь,
И мы друг друга повстречали.
Нет в увяданье боли, нет!
Наступит возрожденье скоро.
Иду к тебе. За мной вослед
Идут леса, поля и горы.
Иду к тебе издалека,
Ты мне нужна, как почва зернам.
Ты будешь славиться века,
Радушна ты, как мир просторный.
Мой путь — по далям золотым,
Как струны арф, они звучали.
Я стану отзвуком твоим,
Но нет во мне твоей печали.
1948
Перевод А. Ревича
ПРОГУЛКА
ПРОГУЛКА
Прогулку по Страстной случайно вспомнил я —
Примчалась стрекоза и на плечо мне села;
Я улыбнулся ей: «Откуда залетела,
Нежданная моя, внезапная моя?»
В небесной синеве, глубокой, полутемной,
Спешит звезда к звезде — разжиться огоньком…
С лучистой спутницей по площади огромной
Я, как с невестою, иду вдвоем.
Звенящей здравицей встречают нас трамваи…
«Куда ты полетишь, нежданная, ничья?
Куда направишь путь, летать не уставая,
Мгновенная моя, внезапная моя?»
Заворожённые, не чувствуем, как поздно.
Стихают улицы, и небо всё темней.
Чуть слышным шелестом бумаги папиросной
Трепещут крылышки нечаянной моей.
Она взвивается к немолкнущей капелле
Крылатых гусляров: «Туда! За мной! В полет!
Там соловьи давно вечерний сбор пропели.
Там одного тебя недостает!»
1948
Перевод М. Петровых
ОСЕНЬ
ОСЕНЬ
Там листья не шуршат в таинственной тревоге,
А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,
Но вот один со сна поплелся по дороге,
Как золотая мышь — искать свою нору.
И сад не сторожат — пусть входит кто захочет,
Там вихри, холод, дождь, секущий и косой,
И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,
Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.
Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,
Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,
И так она ползет чрез пень и через кочку
И судорожно вдруг на голову встает,
И крылышки свои вдруг задирает криво,
Как зонтик сломанный, они теперь торчат,
И смерть уже слышна в жужжанье торопливом…
На осень тишина переезжает в сад.
1948
Перевод А. Ахматовой
НЕЖДАННЫЙ ПУТЬ
НЕЖДАННЫЙ ПУТЬ
Как мог я толковать с вокзальною стеной,
Когда лазурный бант меня почти сконфузил?
Глядеть на строгий перст, на палец жестяной,
Когда меня сдавил голубоглазый узел?
Лазурный пышный бант на русой голове
Нырял, мелькал и цвел над толчеей платформы.
Так синий василек не спрячется в траве:
К нежданному пути приковываем взор мы!
Мне этот путь сужден, как утро всех дорог!
Как утренний перрон, как солнце над травою!
И вновь к глазам прильнул блеск обнаженных ног
И трепет голубой над русой головою!
1948
Перевод А. Голембы
САМОЗАБВЕНИЕ
САМОЗАБВЕНИЕ
Так как же не любить, отдав себя всего,
Как отдает себя любое существо,
Когда к волне морской, что к молотилке злак,
Луч солнечный припал! Не загореться как,
Когда трещат сверчки запечные всю ночь,
А поутру бренчат цикады во всю мочь,
Когда, как медь, звенит под ветром хрупкий лист
И надрывается кузнечик-цимбалист,
Когда гудит, как гром, живая зелень трав,
И стебель говорит, как флейта заиграв,
И травяной оркестр устал и изнемог,
И кое-кто уже готов свалиться с ног,
И. хоть кукушки нет у синевы морской,
Сдается — и она кукует день-деньской!
Пусть соловьи отсель за тридевять земель,
Напомнит нам о них ручья ночного трель,
И каждый из певцов хрипит и глотку рвет,
И каждый забежать пытается вперед!
Чтоб весь простор земной, чтоб целый мир вокруг
Запомнил золотой непреходящий звук!
Мир полон до краев, звук льется через край:
Хлынь, гомон голубой, звучи, не умирай!
И море синее вливается во тьму
И дремлет: счастье снов является ему,
И голос всё нежней, желанней и ясней,
В нем зреет глубина еще невнятных дней.
Так как же не любить, отдав себя всего,
Как отдает себя любое существо!
1948
Перевод А. Голембы
МУЗА
МУЗА
Раньше, позже ли было всё это?
Сновиденье несет, как волна.
Мама вместе со мной до рассвета,
Словно в детстве, со мною она...
Помню, как просыпалась, не зная,
Сплю, дышу ль я в ночной тишине,