Кроткий катарсисПолная поэма
1
Берте Г., Зое, жене моей.
Не верба, не вербена – белой боли цвет,
Невемой, невесомой, – тёмный солнца свет,
Играет, растворяясь, расцветая – цвет.
И сверху освещает лунный – Лилли – свет.
Упа́нет
На дно.
Устанет:
– Давно.
И станет
Весенним, весеннехмелея, нетленно, неленно – вино!
2
Средь шумнаго бала…
Среди сред салонных – пятница голубая.
(Пятница, пятница, пятница-голубятница!..)
Среди среднего света наступи, улыбаясь,
Освети, изсвети, дорогая приятельница.
Голубая, баю спой.
Яркой, тёплою каймой
Небо чёрное обшей.
Хороша, всё хорошей!
И меня
От земли заслоня
Успокой.
Я такой
Как и ты.
И рассыпь, распусти, разбросай неба тёплые цветы.
3
Чужевражее имя
Твоё не помеха.
Сердце, очи, – мы тебя примем,
Жемчужина редкого меха.
Чистые твои глаза
– Дорогие образа.
Смотришь – тайну вопрошаешь,
Тайно к смерти поспешаешь.
Ну, иди.
Лебеди, лебеди, лебеди,
Лёгко льнут твои слова.
Слава, милая молва.
Да, —
Пришла
Ты.
Цветы
Не шлак
Льются, как Нарциссова вода.
4
Яркая семья,
– Или жена яркая – тихо теплом греет.
А я – (семь я)—
Как птица поверх гор горько реет.
И там ты, там-тама тона́ми,
Присутствуешь прекраснопросто с нами.
И там – ты
Облак Веда́нты.
И хорошо, хаос, очищаясь, окунаться в купель.
Какую? Голубую дорогую – детскую колыбель.
5
Другая, дорогая догорает.
Как ярко высыпали звёзды в поле…
У тебя груди маленькими снежными горами,
У нея – нету ничего: кипарис, ароматом доволен.
И ты, и она – искупленье.
Веселись – ты Февраль, Воскресенье,
И она, светло в смерть потопленье.
– Растопись, тёмный цвет, – угрызенье.
Цвету
Радостно, Ра, Аммон.
Страшной тьмы суету
Брыжжу соком, светом твоим, Лучезарный Лимон.
Звёзды – цветочки ценные, горящие, негорячие,
нехолодные, – ба́ю:
Солнце – Лучезарный Лимон – олелей лельеносно
доха́ голубая!
7
Быть может умру,
Наверно воскресну —
И алогорячую амбру
Поём в светозарности крестной.
И там – редкий рай,
Река горячоголубая.
Здесь пускай золотая игра —
В тяжёлое марево мая.
Местечко моё, —
Матерь – целое место.
Здесь мы тайно вдвоём
С тобою, немая невеста.
А другая – гори,
Возродись и умри.
Золотая заря – до зари.
И вечерняя радость – парит!
8
Канда́лы, ликуйте,
Восьмёрка, светись.
Алейте, моего палисадника прутья,
Рябите, рябина и розы, подснежник, жасмины – свет ввысь!
Рай, Рай!..
А ты, тиходева моя, умирай.
Вернись и воскресни, спустись нечудесно,
И, здесь наяву,
Тебя я так ярко сорву!
9
Лик
Куклы
Велик.
Голубые божественно букли,
Седина светлосонных бровей,
Не коронный, не тронный клобук ли,
Ей, Монахине Марта, Сольве́йг?
Елена – Сольве́йг, а Берта – Альдонса?
Не могу говорить, я слепну от солнца,
Смеюсь и киплю тиховейной травой,
Молодою и старой не моей муравой.
Влюблён?
Чепуха. Я чертог, а она лёд и лён.
10
Странные страницы
Странницы моей.
Эти песни как пена Радоницы,
Синяя птица – сестра ей.
И ей. И той.
О сердце, свет твой – простой:
Люби и лелей. Люби и молись.
Не целуй, не цени – купиной ледяной опались.
11
Господи – горячо проснуться, поглядеть на рай,
Арарат Твой алый: гори не сгорай.
12
Закончить золотом и чернью
И киноварью обвести.
А карандаш, мой стиль вечерний,
Иначе – ино – шелестит.
Я инок истинный отныне —
Простее путь, но вздрогнуть раз
И рай, столь радостный в пустыне,
Ещё хоть раз узнать с утра.
Писал я ново, неожданно,
И любовался и светлел.
И светлый нож – от Иоанны —
В руке сверкал, сиял, алел.
Им жертву – белый цвет невемый,
Бескровно скромно освещу.
И вновь услышу: – две мы, две мы:
Сливай в священную свечу.
Из цикла «Месяцеслов»
ИюльЛипы цветут
Липы цветут, Цецилия,
Ночью среди огней
Города; – тёмная лилия
В сердце моём стройней.
Стройная, строгая, тёмная.
Ночью, среди людей,
Поле моё поемное
Лучший укрыв ей.
Поле моё гербо́вое,
Дождь над ним – моя кровь.
Старая, вечно новая.
Смерть – старуха – сквекровь,
Полю садовница верная,
Движется тихо вперёд.
Липы цветут – и, мерная,
Песня сочится сквозь лёд, —
Ладанный, тёмный, без солнышка —
Лёд моей весны.
Липовый мёд на донышке
Сердца – там, где сны.
Сентябрь
На свежем холоде, косец, кося метлой
Бульвары белые, их сторож убирает.
И холод утренний игривою иглой
Всё тело тленное щекочет, пробирает.
И звон зеркальную волнует тишину.
И солнце слабое, ленясь, лучом ликует.
И грустно голуби, не выбрав старшину,
Разбившись, разные, растерянно воркуют.
Печаль покорная, – все молятся тебе:
И солнце слабое, и звон, и птиц разлука.
Но радость грустная уютится в мольбе:
Стрелец серебряный стрельнул стрелой из лука —
Сентябрь серебряный летит в лазури к нам
И в листьях плачущих прекрасно упадает.
И солнце слабое, и люди – льните к снам,
Купайтесь в серебре, то – лето отпадает.
Принц пресветлый, слабый и сильный,
Солнцу любовник ленивый, как я, —
Ночью веет запах могильный,
Липы тлеют, – ждут Вас, Жнея.
Светлые утра; цвет серебристый,
Кружатся, падая, листья твои.
Гордый, холодный воздух гористый
Сверху свергает ризы свои.
Падайте, листья – люди, кружитесь.
Цвет серебристый, лейся, как звон.
В тёмную ночь, немо, ложитесь,
Липы и люди и листья – на сон.
Ноябрь
На грязь, горячую от топота коней,
Упала лёгкая одежда брата – Снега.
И лепет горестный иззябших голубей
Ласкает сладостно, и тень всё голубей.
И всё безжалостней последней ночи нега,
Всё равнодушнее мне жить в разлуке с ней.
ЛюбовьИз книги «Чермная Чернь»
Нет, ни снег с вершины Арарата
Принесённый ленными лемурами,
Даже пальмы пленной Палестины,
Сброшенные с Елеона бурями,
И чертог мой, убранный богато —