И тела летний жар
Парит над миром красно-тёмной тучей.
И сердца метр
И крови ритм – с поэзией рабочей
И кожи фетр
Твоей, к постели льнёт, хохочет.
С утра – пою:
Ю-ю, ю-ю, эй, ийа, эй, ийа, эй, ийя!
Я жизнь люблю
Она – меня! не старше жизнь меня!
Пейзаж
Под облаками – белое эспри
Над грунтом чёрной угольной машины.
Железный чорт, ты весело, эх, при
Под ветра злобный дерзкий матершинный.
– Ввву – мммать, ммть..
А холмище чёрный ломоть
Режет – жжж – мост железит
И мотается череп болезний
Лохмоть, лохмы терля свои
И мотается флаг алый
Вея, рея, прея все дни
В этом круге лесов как в зале.
Над ручейками пота от лесов
Смолы уставшей жёлтой, днём пахучей
Ока как в ширь вмещает свой засов
В Каширы вид, из городков не лучший ль?
Ночные работы
В ночи вдруг топ-топ-топ и шип-шип.
Машина-машина, машина!
Асфальт – как ночь и чёрный мужчина
На Буфалло бухает земь, молодчина!
Д’ Утаптывает,
Д’ Уламывает,
Д’ ездит и ездит целую ночь,
Курит и курит, юноша!
И Тоня со мною ходила-ходила
Не выдержала и спросила:
Как звать?
Ково? отбубонил мужчина.
– Машину, машину-машину!!
Чёрная шашня – грубо скосил.
– Твою мать!
Тебе говорю: Буфолла!!
И вновь на машине забухал, бела!!
И вновь заёрзал, заегозил
И гулко в ночь пробасил
Чеееерти – и–ии! Шатаются! Марш на кровать!
У Оки
В ласковом приветрье ай – как нам!
В одиннадцать часов, ай как нам!
И труба вскричит ай, как нам!
И вода вскипит – по ногам!
И дымок табачий, ай как синь!
И визжок собачий в уши кинулся.
В плескоте приводном ай, как слух!
Огонёк у рта вдруг потух.
В ласковом приветрье, жаркий мёд
В счастливой Кашире всё как мёд.
Песня о сут-су, гюль-су, пахте, и Баргане(о белой воде, белом цветке, хлопке, и ферране)
Ай, иор, ай, иор – Любовь моя, Баргана!
Ай, ак-су, ак-су – вода – кем ты дана?
Ай, мардакер, мардакер, – это я, мы,
Ай, своими руками вывели тебя из тьмы!
Вода-вода, ак-су, ак-су,
Дай-дай нам от тебя Гуль-сум!
Ай, ай, ай, как из зелёный листа – трррв! —
Вылезает гюль-сум, совсем, как царррь!
Ай-ай, не царь, тифу!! а передзедатель исполком.
Ай, гюльсут, – тебе солнце, как баба перед камельком!
Гюль-сум, гюль-сум, какой мы умны все!
Когда копал земелью в серебристой росе.
Ай, гсор, ай, иор – красивый ты, Паргана!
Какой-какой красивый-красивый сторона.
Потому что у тебя есть пахта от су,
Красивый-красивый дорогой Гюль-сут!
Плясовая новая, женская
Ах, и в красном я,
Д’ в платочке!
Не опасная,
Не в куточке —
Да на площади я,
Д’ публично
Говорю-говорю я и с лошади ияяхх!
Как отлично!
Говорю-говорю, говорю-говорю
Д’ приговариваю
Иээххх! не сном морю, жемчугом дарю
– Уговариваю!
А на лошадь я
Как залезла?
И на площади, ияяхх!
За железом?
На сохе – на сохе, на Андревне
Я пахала, я пахала, на древней!
И поехала на площадь, на собрание,
Поглядеть, д’ показать своё старание!
– Всё вам, бабы,
Всё вам, женчины!
Ах-ах, кабы,
Не были-б, не были-б вы изменчивы!
– Д’ это как?
– Д’ это так:
Постирушки, нарядили, Ихх, иияя, ияя, ияяххх!
Нам везли новым бабам всем, в зубах!
Охотничья
Гей! охота пуще неволи
Гей – и сладко, сладко до боли
Гей и в зверя трижды пальнуть,
Гей и в птиц сердешно пальнуть!
Эй, вы звери, зверьё, шажьё!
Эй ты, птица, в тайге на току
Заряжай и зимой ружьё
И кусай, пей осоку!
Осока, осока – мокра.
Вороньё и галачьё мне курган,
Ну а жизнь, ну жизнь моя игра,
А подруга моя – Тайга!
Ах-ха, ха, хо-хол Гега!
Ну зверьё, – ты ружьё, есть?
Кому – пуля в железный хвост
А кому – и во вредный рост
Гей! и сладко и сладко мне
Трелей не давать по стене
У стены наш завистный враг
Гей! вон кровь – в злобных зубах!
Плакальщицкая
Ах, вы вейте, вы вейте, вы вейте
Эххх, вы годы, вы годы, ой, годы,
Эх матушки вы матушки вы граждания
Эх батюшки, эх батюшки
Голодный Год
Живот
Вспух
И вот,
– Вон дух
Померла и товарищ Селедилова
Померла и ещё товарищ верный Куш
Помер сокол боевой помер Фомич
А скорбящей для всех всем помер сам, сам Ильич!
«Под утро узкое, как щель…»
Анне Зуславич
Под утро узкое, как щель,
Под щёлкнувшее шёлком утро,
Не еле-еле – Смело-твёрдо,
Гордо,
Шли мы, трое к ней в дом.
Садовой долы крыл асфальт,
Содомом долгим ахнул альт
Авто какого то, мало.
И тишина молчком дышом.
А ночь, заснувши в умбрной шали,
Очнулось в три и вдруг в мешок
Какой то в день дрянной контральт
Звучала песня.
Стояла зелень.
И парк пылал
От тьмы чудесной, еле-еле не
Провал, отказ, ледок от леса.
У ворот Краснодарских
– Стоном, станом, обласкал лицом – и концом
Вон, как милая лаская баска
Бежит, бежит, скользит, кричит
Ай и шёл я и пел вековую
Ту распесню в сентябре
Синеглазае веко обуяе
Пальцем тёплые, как я!
Полюбить? Я люблю
Строй да бой, каких не было в век
Песен <нрзб.>
Песен буд, для тебя, человек!
Первая милая молодость – сказка
А измена твоя – предо мной
<нрзб.> я, грелый и тряский
Быстро мчащийся вороной
Где <нрзб.> моя зрелость больная
Мастерство и умение будить
Как мне больно и <нрзб.>
Русская песня
По дороге, по дороге
Быстро идут ноги
Ноги быстры, шаги – часты
Рядом моё счастье.
По дорогам, по дорогам
Быстры дни, как волны
Грузовик ли, сани, дровни
– Всё уж быстро больно!
Снег и, лёд и скользкий пламенно
– Равновесье скользко
Конь и лань и лёд и пламен
Разности всё сколько!
Только, только, только
Бледны губы-дома
Бледный бедный кровью кровли
Чёрно-сини брови.
«Во саду ли, во раю ли…»
Во саду ли, во раю ли,
– В декабре не в июле,
Жизнь бежала, пилой вижала
Знойное жизни в смех жало!
Жалом – Жалом – Жалом – Жалом
Закрутись кружевом
А кружись кружевами
Изукрась – словами!
Те слова над головами
Поразвесь лучисто
И тряхни как бровями,
Розовыми листьями
Ах вот деве, жене деть
Некуда вас дети
Запихнём их в сердце наше
Зин, Аксиний и Машей.
«Оборвата, грязновата, серовата, сыровата…»
Оборвата, грязновата, серовата, сыровата
Вся в халве!
Красила, бросила зимушка серой ватой
На земь под холод – вой
Верных вееров.
Скверно здоров
Декабрь бррр злой
И оборванный
И грязноватый
И сыроват-сероватый
Снегом-халвой!
Но – печи топят
Но – город строят
Но – грузовик топает
По арене строя
И алый флаг
На шпиле ВЦИКА
Вернее многих бумаг
На врагов цикает