И туже затяну вокруг туники пояс.
Ты видишь, в дальний путь спешу я налегке,
В высокой обуви и с посохом в руке.
Да, гавань тихую у города родного
Покинул мой корабль и парус поднял снова, —
Идти в далекий путь по западным волнам.
Так приказал отец. Но недостало нам
Воды. И вот, пока мехи наполнят ею,
Спешил я свидеться с невестою моею.
Сулит попутный ветр, и звезды заодно,
Что скоро черное ферасское вино
Я в Пестуме продам.
Дафна
Помедли. Так жестоко
Мне расставание, а море так широко!
Гиппий
Я лишь на краткий миг пришел. Мечталось мне,
Что ты мелькнешь вдали хоть тенью на стене.
Но если будет мне благоприятно море,
Я твой родной очаг опять увижу вскоре,
Мне чашу осушить предложит твой отец,
И увезу тебя, о Дафна, наконец,
На корабле в свой дом, где, ярко пламенея,
Зажгутся факелы во имя Гименея.
О чаши! О цветы и песни! О, когда ж
Ты этот день, судьба медлительная, дашь?
Познал я, как сердца любовью неизбежной
Нам ранят девушки уверенно и нежно.
И я люблю. Любовь — страданье, говорят.
Что ж, знаю — и люблю. И я страданьям рад.
О женщина, сама ты прекратишь мученье.
Так рута горькая приносит исцеленье.
Любить — не значит стать безумным навсегда.
С тобой, супругою, мы долгие года
В довольстве проведем. Придет благоразумье,
И дети, и покой, и мирное раздумье,
Так дерева растут согласною четой,
Прохладой радуя, сплетясь листвой густой…
Но мне велел отец, — и снова в путь готов я.
Судьба вознаградит почтение сыновье.
Взывай же к Весперу, сияющему нам.
Дафна
Нет, к Иисусу лишь: ходил он по водам. Гиппий
Не будем слов таких произносить без нужды:
Ведь чуждых нам племен и боги тоже чужды.
Дыханием богов родных еще леса,
И древняя земля полна, и небеса.
В священном воздухе приметы их нередки, —
Недаром мудрые их почитали предки.
Богам ревнивым дань в былые времена
Беспрекословная бывала воздана.
Храня завет отцов и чувство их святое,
Молиться буду я, под портиками стоя.
Ведь боги к нам добры, о Дафна, и, смеясь,
С стыдливой девою соединяют нас.
Дафна
Но христианкой я твой перстень получила
В давно минувший день, воспоминаньям милый.
Да, в детстве крещена водой и солью я
Священником, что нимф из нашего ручья
Изгнал. Крещеная, я нареклась сестрою
Того, чей скорбный крест воздвигся над горою.
Гиппий
Есть множество богов, природа их темна.
И все мы почитать должны их имена.
Нам Азия богов дала уже немало[13].
Амброзия у них в устах благоухала.
К царю еврейскому с почтеньем отнесусь.
Признаю, что богам причастен Иисус.
Но он же — Адонис: в часу девятом так он
Погиб, как тот, кто был Киферою оплакан.
Он также и Гермес, — ведь в преисподний мрак,
В обитель мертвецов и он спустился так.
Живи и радуйся ты жизни, дорогая!
Рвет якоря корабль, свой парус напрягая.
Так волосы твои поцеловать мне дай!
Дафна
Лобзаньям час придет. Терпи и ожидай.
Гиппий
Лови цветущий миг!
Дафна
Изведай ожиданье!
Гиппий
Нам память радостна.
Дафна
Но больше упованье.
Гиппий
Пора! А светлый взор и воздух голубой
Меня сковали.
Дафна
В путь! Избрали мы с тобой
Благую часть. Прощай!
Гиппий
Как миг свиданья краток!
В твоей улыбке есть печали отпечаток.
Изменчивой судьбы страшишься ты сейчас!
Дафна (плача)
Я думаю сейчас о море и о нас,
О днях томительных, о снах, что бездыханным
Тебя покажут мне на береге песчаном.
Гиппий (после долгого поцелуя)
Я слезы пью твои, что льются обо мне.
Зачем искать угроз в грядущем нашем дне?
Дай году круг один закончить прихотливый,
О Дафна, и к тебе вернется друг счастливый.
Дафна
Что ж, дома месяц я за месяцем опять,
Как должно женщине, свиданья буду ждать.
Клянусь я, — только смерть, завистливая, злая,
Нарушит наш союз, друг с другом разлучая.
Гиппий
Будь, Дафна, счастлива!
Дафна
Прощай!
(Он уходит.)
Постой! Постой!
Мой Гиппий! На глаза мне лег туман густой.
О грусть, предчувствие и страх неизъяснимый!
(Она идет к храму. Музыка.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дафна, Каллиста на носилках в сопровождении своей рабыни Фригии. Музыка смолкает.
Каллиста (на носилках)
Я, Фригия, хочу, чтоб вместе в храм вошли мы.
Ты помоги мне.
(К Дафне)
Дочь! Один лишь только бог
Тебя сейчас ко мне навстречу выслать мог.
Дафна
Я вышла собирать целительные травы.
Каллиста
Дитя, ведь к тайне ты причастна величавой,
В болезнях не найти нам помощи земной,
И к исцелению приводит путь иной.
Послушай, дочь моя! Я жизни преходящей,
Ты знаешь, не ценю, мне жизнь иная слаще.
Я только к небесам желанием влекусь,
И в смерти для меня таится сладкий вкус.
Но мне земную жизнь еще покинуть рано.
Где будет без меня надежная охрана, —
От козней дьявольских кто оградит наш дом!
Ведь старый твой отец, нечестием ведом,
Совсем низвергнется в коварную пучину,
Как только я его без помощи покину.
А ты сама, когда к тебе придет тоска, —
Где нежности людской вкусишь ты молока?
Где утолишь вином духовным сердца жажду?
И о рабах своих я тоже тяжко стражду.
Их много, господи! Кто на путях твоих
Рукой суровою тогда наставит их?
Кто город просветит евангелия словом,
Скудельных идолов круша под каждым кровом?
Кто помощь беднякам подаст — и только лишь
По справедливости, как ты всегда велишь?
Да будет, господи, твоя святая воля, —
Но душ беспомощных меня смущает доля,
Ведь страшной гибелью им всем грозит судьба.
Ведь я твой вертоград должна, твоя раба,
Возделывать весь день, чтоб к ночи было можно
К твоим стопам, господь, сложить мой дар ничтожный.
Дафна
О мать, ты будешь жить, и безмятежных дней
Немало протечет над сединой твоей.
Каллиста
Ты любишь мать свою, не веря, но желая
С тревожной нежностью, чтоб все еще жила я.
Один господь бы мог отсрочить дальний путь,
Но в исцеленье ты участницею будь.
Своей невинностью и верой богомольной
У бога заслужи еще мне жизни дольной.
(Дафна встает. Каллиста берет ее за руки.)
Голубка чистая! Отрада ты моя!
Невинный агнец мой! Цветок, который я
С любовью строгою заботливо растила!
Цвести не для земли тебе должно быть мило,
А для того, чтоб ввысь струить свой чистый вздох,
К престолу божьему, — невинность любит бог.
Душа твоя полна надежды плодоносной,
И чужд ей этот мир, и низменный и косный.
Желаньем неземным горят уста твои
И лишь бессмертной ждут, божественной струи.
Жизнь для тебя — ночлег короткий на привале.
Ты бодрствуешь, скрестив персты и глядя в дали.
Пускай земной мечтой, дитя, когда-нибудь
Была взволнована девическая грудь,
Ты хочешь, чтоб никто твоих лобзаний не пил, —
Ведь горше это нам, чем самый горький пепел.
В болезнях и трудах не станешь сеять ты,
Чтоб жатву умножать для смерти и тщеты.
Ведь девы чистые достойней, чем вдовицы.
Блажен, кто молится и ждет, смежив ресницы!
Блажен, кто плоть свою умеет презирать!
Дафна
Ты знаешь хорошо, кто стал мне дорог, мать!
Мне сам отец избрал любезного супруга.
Он дорог и тебе, и любим мы друг друга.
Ферасский Гиппий — он. Мы после как-нибудь
О нем поговорим. Лишь ты здорова будь.
Каллиста
Но ведь земной союз, поверь, моя голубка,
Соединяет нас цепями глины хрупкой.