Словом: здесь никто не пропускает шанса
Вслух вам высказать все мысли, как привык.
Городок лежит в глуши Прованса -
Мудрено ль, что в нем такой содом и крик!
Быть резне - недолго жить нам в мире,
И я думаю - что там не говори…
Право, думаю, что дважды - два - четыре,
А четыре минус единица - три.
[1859]
ЛИЦЕЙСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ И ПЕСНИ
Гванагани (Отрывок из поэмы"Колумб")
Где цветущий Гванагани,
Красоты чудесной полн,
На далеком океане
Подымается из волн;
Где ведет свой круг экватор;
Где в зеленых камышах
Шевелится аллигатор;
Где на девственных полях
Разостлалися палаты;
Каплет ст'аро млечный сок;
Бледно-желтый маниок
Разливает ароматы;
Где играет ветерок
На листках сальсапарели,
Как на жалобной свирели;
Где кружится над травой
Насекомых легких рой;
Где из пальмового ств'ола
Льются листья через край,
Где порхает в них веселый
Разноцветный попугай;
Где на птичках с изумрудом
Спорят яхонт и топаз;
Где над лиственным сосудом
Золотистый ананас
Из земного вывел лона
Многогранную корону;
Где весь год канва лугов
Шита бисером цветов;
Где под тяжестью плодов
Гнется книзу ветвь банана;
Где мелькают в тростниках
Змеи, утии, гуаны, -
Там в каштановых лесах,
Там в древесных шалашах,
Вдоль затопленной саванны,
Дикий варварский народ
Жизнь свободную ведет.
Там дикарь с головоломом
И с копьем из тростника
Гонит робкого зверька,
Иль по горным он обломам
Смело лезет за гнездом
Красной цапли, - иль потом,
Диким зверем не пугаем,
За зеленым попугаем
В лес кокосовый бежит;
А в тени дерев лежит
На гамаке, в полдень жаркий,
Медно-цветная дикарка;
Иль она с закатом дня,
У зажженного огня,
Полный гибельной отравы,
Выжимает сок кассавы,
Или в легком челноке,
Смелой ручкой налегая
На послушные пагаи,
Мчится резвая, нагая,
По излучистой реке.
Как проста и как спокойна
Жизнь беспечных дикарей!
И мучительный и знойный
Не знаком им жар страстей.
В них добра не зрело семя,
И порока голос тих;
Как им жить: то знают Земе,
Старый Бутий и кацик.
Их закон один - свобода,
Их желание - покой,
Водит их инстинкт слепой,
Учит их - сама природа.
Чудны эти племена,
И природа там чудна;
Полно все очарованья,
И недавнего созданья
Там на всем печать видна.
(1840?)
ЛУНАТИК
Поэт! Ты лунатик. Чрез суетный свет
Тебя, как луна, вдохновенье ведет,
Ведет, - и повсюду открыта дорога
Любимцу природы, посланнику бога;
Ты ходишь над бездной по темени скал,
Ты скачешь, как серна, с горы на обвал,
Орлом на утесы взлетаешь с размаха,
В тебе есть все чувства, - и нет только страха.
Ты громко привольную песню поешь;
Ты, очи открывши, по миру идешь;
Глядишь - и не видишь ты мир, - но выс'око
Тогда созерцает духовное око.
И громко взывает испуганный свет:
"Сойди ко мне ближе, поэт мой, поэт! "
Ты слышишь призванье, ты внемлешь прошенью,
И вмиг покидает тебя вдохновенье;
Очнувшись, боишься ты скал высоты,
И сходишь скорее, - и падаешь ты!
Смеется безжалостно свет над тобою;
А ты, - ты страдаешь могучей душою:
И звуком еще как струна ты дрожишь,
Но, тяжко страдая, упорно молчишь,
Пока не сомкнет сон орлиные очи
До новой твоей вдохновительной ночи.
(1840?)
(В альбом В. Р. Зотову)
Поэт! В твоем сердце чудесный есть клад:
Ты силен любовью, ты чувством богат!
Как дух, от людей ты свой клад сторожишь
И чудную надпись над кладом чертишь:
Та надпись из звуков, из тонов, созвучий,
Слилася в стих мощный, обильный, гремучий.
Бессмысленно надпись читает толпа
И мимо проходит, духовно-слепа.
И чудную надпись на мысленный клад твой,
Да дева в час страсти, да истины жрец,
На долгом пути поседевший мудрец, -
И больше ты кладом ни с кем не делися;
Хоть избранных мало, но ты не крушися:
Чем меньше на части твой клад разделен,
Тем части дороже, ценнее тем он.
Печально я жизни дорогою шел
И чудную надпись на ней я прочел;
Я понял, чт'о скрыто под надписью тою,
И жадно ловил ее смысл я душою,
И жадно впивал я гремучий твой стих;
Но, полный восторга от звуков твоих,
Я к надписи чудной хотел бы прибавить
Еще одно слово, еще одно: память!
(17 сентября 1840 г.)
(В альбом А. Л. Жемчужникову)
Быть может, некогда пред светом
Страница эта промелькнет:
Он не почтит ее приветом,
И имя скромное поэта
Он невнимательно прочтет.
И может быть, и ты порою
Заглянешь также в свой альбом,
И мой листок, перед тобою
Мелькнув знакомою рукою,
Тебе напомнит о былом.
Перенесясь мечтой крылатой,
Ты вспомнишь радости, утраты…
… И скажет свет: "Он был когда - то! "
Ты скажешь: "Он меня любил! "
(30 сентября 1840 г.)
ИЗ ФАНТАЗИИ "МЫСЛИ И ЗВУКИ"
В то время, когда ты по пучинам бездонным
Пространства не плавал эфир голубой,
Когда не вились пред миров миллионом
Орбиты воздушной, незримой стезей,
Когда не кружились вокруг солнцев планеты,
И солнцы не рдели лучистым венцом,
Когда средь миров пилигримки - кометы
Эфир не браздили огнистым хвостом, -
В то время на месте вселенной чудесной
Был хаос; тьма с холодом, свет с теплотой,
С ничтожеством атомы жизни небесной,
Движение с шумом, с молчаньем покой.
Тот хаос, начальное жизни движенье,
Давно уж разлился в пространстве пустом,
И день отдаленный - хаоса рожденье
Запомнит лишь вечность с всесильным творцом.
Посреди стихий хаоса
Звуки чудные лились,
И за ними вслед неслося
Быстро эхо вдаль и ввысь;
Вторят им его отзывы,
И гармонией живой
Полна звуков переливы.
Дышит звуков резвый рой
Прихотливою игрой.
Звуки быстры, звуки вольны,
То гремят, то вдруг замрут,
И мелодией текут
Их невидимые волны.
Но живящей мысли нет
В этих звуках; не согрета
Мыслью речь, и им ответа
Черный хаос не дает.
Для исчадья тьмы и света
Непонятен их язык,
Он к их речи не привык,
И в хаосе том летает
Одинаково звуков рой -
И на речи их порой
Только эхо отвечает.
Быстрее взгляда, легче тени
В хаосе резвою, игривою толпой
Носились мысли, рой видений,
Эфирный рой.
Лететь ли вдаль, подняться ввысь ли,
Иль потонуть в пространстве глубине,
Луч света перегнать? - Везде поспеют мысли,
Везде оне!
Знакомо все им: свет, что блещет златом,
И тьма и звук - весь хаос им открыт,
И вещества малейший атом
От них не скрыт.
Но звуки мысль немая не одета,
Речь в звуки стройные облечь
Не может мысль, - и остается без ответа
Немая речь
И одинокие летают мыслей хоры
В хаосе легкою, незримою толпой
И лишь с творцом немые разговоры
Ведут порой.
Здесь ха'оса на крылах
Вечности и силы
Божий дух парил - и мрак
Рассекал унылый.
Вдруг свет дивный засиял
В сумраке отчизны:
То ничтожество воззвал
Бог к чудесной жизни.
Волны света разлились
В выси голубые,
Дивно атомы слились
В массы огневые,
Округлилися шары,
В краски облеклися,
И блестящие миры
В небе понеслися.
И перстом он начертил
Тем мирам орбиты,
Атмосферой их покрыл,
В чудный свет повитой;
Высь светилами зажглась,
Поплыла планета,
Быстрым вихрем пронеслась
Резвая комета -
Пилигримка меж светил -
По струям эфира,
И луч солнца осветил
Все пространство мира.
И в кругу миров земля,
Слову божьему внемля,
Быстро понеслася.
В тени, краски и цвет'а,
В ткань из света повит'а,
Дивно обвилася
Атмосфера вкруг земли,
На земном челе легли
Воды голубые,
Разостлалась вдоль лугов
Из деревьев и цветов
Ткани дорогие.
По лазурным небесам
Полетели тучи,
И поднялся к облакам
Темный лес дремучий.
Над челом лазурных вод
Встала гор громада
И сдержал неба свод
Твердой колоннадой…
(1840-1841?)
ПЕСНЯ ЛИЦЕИСТА
Жажда познаний -
Цель всех желаний,
Цель всех забот!
Свет просвещенья -
Вот от ученья
Сладостный плод!
Други и братья!
Тост за занятья
Выпьем скорей!
С ними нет скуки -
Бокал за науки!
Бокал за лицей!!.
Кровь заиграла,
Блещет бокала
Чистый хрусталь;
Во взорах отвага,
Други! За влагу
Жизни не жаль!
Влаги вскипевшей,
Пробки взлетевшей
Сладостен звук.
Сок золотистый
Для лицеиста
Лучше наук…
Вдали кипенье
Для наслажденья,
Други, дано!
Кверху бокалы,
И старый и малый!
Вино за вино!!
Мрак полуночи,
Черные очи
Груди волна,
Локон душистый -
Для лицеиста
Лучше вина!
Сердце пылает,
В жилах играет
Бурная кровь!
Век наш кроток -
Бокал за красоток!
Бокал за любовь!
Дружбы священной
Огнь незабвенный
В сердце горит.
Друг наш в несчастьи -
Смолкли все страсти;
Мир весь забыт!