С полным передником роз! – Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! – Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
Москва, декабрь 1920
«Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!..»
Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То, шатаясь, причитает в поле – Русь.
Помогите – на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь-руда!
И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
– Мама!
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева – и в чрево:
– Мама!
Все рядком лежат —
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть побелила.
– Кто ты? – белый? – не пойму! – привстань!
Аль у красных пропадал? – Ря-азань.
И справа и слева
И сзади и прямо
И красный и белый:
– Мама!
Без воли – без гнева —
Протяжно – упрямо —
До самого неба:
– Мама!
Декабрь 1920
Роландов рог
Как нежный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве…
За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он,
Чтоб, пошатнувшись, – на живую стену
Упал и знал, что – тысячи на смену!
Солдат – полком, бес – легионом горд.
За вором – сброд, а за шутом – всё горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: перст и назначеньем: драться,
Под свист глупца и мещанина смех —
Одна из всех – за всех – противу всех! —
Стою и шлю, закаменев от взлёту,
Сей громкий зов в небесные пустоты.
И сей пожар в груди тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, рог![175]
Март 1921
Из цикла «Ученик» [176]
Сказать – задумалась о чем?
В дождь – под одним плащом,
В ночь – под одним плащом, потом
В гроб – под одним плащом.
1"Быть мальчиком твоим светлоголовым…"
Быть мальчиком твоим светлоголовым,
– О, через все века! —
За пыльным пурпуром твоим брести в суровом
Плаще ученика.
Улавливать сквозь всю людскую гущу
Твой вздох животворящ
Душой, дыханием твоим живущей,
Как дуновеньем – плащ.
Победоноснее Царя Давида[177]
Чернь раздвигать плечом.
От всех обид, от всей земной обиды
Служить тебе плащом.
Быть между спящими учениками
Тем, кто во сне – не спит.
При первом чернью занесенном камне
Уже не плащ – а щит!
(О, этот стих не самовольно прерван!
Нож чересчур остер!)
И – вдохновенно улыбнувшись – первым
Взойти на твой костер.
15 апреля 1921
2"Есть некий час – как сброшенная клажа…"
Есть некий час…
Есть некий час – как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества, он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.
Высокий час, когда, сложив оружье
К ногам указанного нам – Перстом,
Мы пурпур Воина на мех верблюжий
Сменяем на песке морском.
О этот час, на подвиг нас – как Голос —
Вздымающий из своеволья дней!
О этот час, когда как спелый колос
Мы клонимся от тяжести своей.
И колос взрос, и час веселый пробил,
И жерновов возжаждало зерно.
Закон! Закон! Еще в земной утробе
Мной вожделенное ярмо.
Час ученичества! Но зрим и ведом
Другой нам свет, – еще заря зажглась.
Благословен ему грядущий следом
Ты – одиночества верховный час!
15 апреля 1921
«Душа, не знающая меры…»
Душа, не знающая меры,
Душа хлыста и изувера,
Тоскующая по бичу.
Душа – навстречу палачу,
Как бабочка из хризалиды!
Душа, не съевшая обиды,
Что больше колдунов не жгут.
Как смоляной высокий жгут,
Дымящая под власяницей…
Скрежещущая еретица, —
Саванароловой сестра[178] —
Душа, достойная костра!
10 мая 1921
«Как разгораются – каким валежником!..»
Как разгораются – каким валежником!
На площадях ночных – святыни кровные!
Пред самозванческим указом Нежности —
Что наши доблести и родословные!
С какой торжественною постепенностью
Спадают выспренные обветшалости!
О наши прадедовы драгоценности
Под самозванческим ударом Жалости!
А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,
В сознаньи низости и неизбежности —
Вниз по отлогому – по неуклонному —
Неумолимому наклону Нежности…
Май 1921
Кн. С. М. Волконскому
Стальная выправка хребта
И вороненой стали волос.
И чудодейственный – слегка —
Чуть прикасающийся голос.
Какое-то скольженье вдоль —
Ввысь – без малейшего нажима…
О дух неуловимый – столь
Язвящий – сколь неуязвимый!
Земли не чующий, ничей,
О безучастие, с которым —
Сиятельный – лишь тень вещей
Следишь высокомерным взором.
Вмиг отрывающийся – весь!
В лад дышащий – с одной вселенной!
Всегда отсутствующий здесь,
Чтоб там присутствовать бессменно.
Май 1921
«Два зарева! – нет, зеркалá!..»[179]
М. А. Кузмину
Два зарева! – нет, зеркалá!
Нет, два недуга!
Два серафических жерла,
Два черных круга
Обугленных – из льда зеркал,
С плит тротуарных,
Через тысячеверстья зал
Дымят – полярных.
Ужасные! – Пламень и мрак!
Две черных ямы.
Бессонные мальчишки – так —
В больницах: – Мама!
Страх и укор, ах и аминь…
Взмах величавый…
Над каменностию простынь —
Две черных славы.
Так знайте же, что реки – вспять,
Что камни – помнят!
Что уж опять они, опять
В лучах огромных
Встают – два солнца, два жерла, —
Нет, два алмаза! —
Подземной бездны зеркала:
Два смертных глаза.
2 июля 1921
Возвращение вождя
Конь – хром,
Меч – ржав.
Кто – сей?
Вождь толп.
Шаг – час,
Вздох – век,
Взор – вниз.
Все – там.
Враг. – Друг.
Терн. – Лавр.
Всё – сон… —
Он. – Конь.
Конь – хром.
Меч – ржав.
Плащ – стар.
Стан – прям.
16 июля 1921
«Прямо в эфир…»
Прямо в эфир
Рвется тропа.
– Остановись! —
Юность слепа.
Ввысь им и ввысь!
В синюю рожь!
– Остановись! —
В небо ступнешь.
25 августа 1921
Из цикла «Отрок» [180]
Геликону [181]
1"Пусто́ты отроческих глаз! Провалы…"
Пусто́ты отроческих глаз! Провалы
В лазурь! Как ни черны – лазурь!
Игралища для битвы небывалой,
Дарохранительницы бурь.
Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,
Вселенная в них правит ход.
Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!
Книгохранилища пустот!
Провалы отроческих глаз! – Пролеты!
Душ раскаленных – водопой. —
Оазисы! – Чтоб всяк хлебнул и отпил,
И захлебнулся пустотой.
Пью – не напьюсь. Вздох – и огромный выдох,
И крови ропщущей подземный гул.
Так по ночам, тревожа сон Давидов,
Захлебывался Царь Саул[182].
25 августа 1921
2"Огнепоклонник! Красная масть!.."
Огнепоклонник![183] Красная масть!
Заворожённый и ворожащий!
Как годовалый – в красную пасть
Льва, в пурпуровую кипь, в чащу —
Око и бровь! Перст и ладонь!
В самый огонь, в самый огонь!
Огнепоклонник! Страшен твой бог!
Пляшет твой бог, на́смерть ударив!
Думаешь – глаз? Красный всполох —
Око твое! – Перебег зарев…
А пока жив – прядай и сыпь
В самую кипь! В самую кипь!
Огнепоклонник! Не опалюсь!
По мановенью – горят, гаснут!
Огнепоклонник! Не поклонюсь!
В черных пустотах твоих красных
Стройную мощь выкрутив в жгут,
Мой это бьет – красный лоскут!
27 августа 1921