Сам у порога лишним
Встав, – Эвридика бы по нему
Как по канату вышла…
Как по канату и как на свет,
Слепо и без возврата.
Ибо раз голос тебе, поэт,
Дан, остальное – взято.
Ноябрь – декабрь 1934
«Рябину…»
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина —
Судьбина
Горькая.
Рябина —
Седыми
Спусками…
Рябина!
Судьбина
Русская.
1934
«Никому не отмстила и не отмщу…»
Никому не отмстила и не отмщу —
Одному не простила и не прощу
С дня, как очи раскрыла, – по гроб дубов
Ничего не спустила – и видит Бог
Не спущу до великого спуска век…
– Но достоин ли человек?…
– Нет. Впустую дерусь: ни с кем.
Одному не простила: всем.
26 января 1935
Отцам
1"В мире, ревущем…"
В мире, ревущем:
– Слава грядущим!
Что́ во мне шепчет:
– Слава прошедшим!
Вам, проходящим,
В счет не идущим,
Чад не родящим,
Мне – предыдущим.
С клавишем, с кистью ль
Спорили, с дестью ль
Писчего – чисто
Прожили, с честью.
Белые – краше
Снега сокровищ! —
Волосы – вашей
Совести – повесть.
14 – 15 сентября 1935
2"Поколенью с сиренью…"
Поколенью с сиренью
И с Пасхой в Кремле,
Мой привет поколенью
По колено в земле,
А сединами – в звездах!
Вам, слышней камыша,
– Чуть зазыблется воздух —
Говорящим: ду – ша!
Только душу и спасшим
Из фамильных богатств,
Современникам старшим —
Вам, без равенств и братств,
Руку веры и дружбы,
Как кавказец – кувшин
С виноградным! – врагу же —
Две – протягивавшим!
Земли, над землей, прочь от
И червя и зерна!
Поколенье – без почвы,
Но с такою – до дна,
Днища – узренной бездной,
Что из впалых орбит
Ликом девы любезной —
Как живая глядит.
Поколенье, где краше
Был – кто жарче страдал!
Поколенье! Я – ваша!
Продолженье зеркал.
Ваша – сутью и статью,
И почтеньем к уму,
И презрением к платью
Плоти – временному!
Вы – ребенку, поэтом
Обреченному быть,
Кроме звонкой монеты
Всё – внушившие – чтить:
Кроме бога Ваала![319]
Всех богов – всех времен – и племен…
Поколенью – с провалом —
Мой бессмертный поклон!
До последнего часа
Обращенным к звезде —
Уходящая раса,
Спасибо тебе!
16 октября 1935
«Двух станов не боец, а – если гость случайный…»
Двух станов не боец, а
только гость случайный…[321]
Двух станов не боец, а – если гость случайный —
То гость – как в глотке кость, гость —
как в подметке гвоздь.
Была мне голова дана – по ней стучали
В два молота: одних – корысть и прочих – злость.
Вы с этой головы – к создателеву чуду
Терпение мое, рабочее, прибавь —
Вы с этой головы – что́ требовали? – Блуда!
Дивяся на ответ упорный: обезглавь.
Вы с этой головы, уравненной – как гряды
Гор, вписанной в вершин божественный чертеж,
Вы с этой головы – что́ требовали? – Ряда.
Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!
Вы с этой головы, настроенной – как лира:
На самый высший лад: лирический…
– Нет, стой!
Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор![322]
Дивяся на ответ безумный: – Лиры – строй.
И с этой головы, с лба – серого гранита,
Вы требовали: нас – люби! те́х – ненавидь!
Не все ли ей равно – с какого боку битой,
С какого профиля души – глушимой быть?
Бывают времена, когда голов – не надо.
Но слово низводить до свеклы кормовой —
Честнее с головой Орфеевой – менады!
Иродиада с Иоанна головой![323]
– Ты царь: живи один[324]… (Но у царей – наложниц
Минута.) Бог – один. Тот – в пустоте небес.
Двух станов не боец: судья – истец – заложник —
Двух – противубоец! Дух – противубоец.
25 октября 1935
Читатели газет
Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый – со своей
Газетой (со своей
Экземой!)[325]. Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кто – чтец? Старик? Атлет?
Солдат? – Ни че́рт, ни лиц,
Ни лет. Скелет – раз нет
Лица: газетный лист!
Которым – весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь —
Читателя газет.
Кача – «живет с сестрой» —
ются – «убил отца!» —
Качаются – тщетой
Накачиваются.
Что́ для таких господ —
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет – читай: клевет,
Газет – читай: растрат.
Что ни столбец – навет,
Что ни абзац – отврат…
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
– Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс[326]
Страшней, чем Шварцев прах[327].
Уж лучше на погост, —
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители крове́й,
Писатели газет!
Вот, други, – и куда
Сильней, чем в сих строках! —
Что́ думаю, когда
С рукописью в руках
Стою перед лицом
– Пустее места – нет! —
Так значит – нелицом
Редактора газет —
ной нечисти.
Ванв, 1-15 ноября 1935
Из цикла «Стихи сироте»[328]
Шел по улице малютка,
Посинел и весь дрожал.
Шла дорогой той старушка,
Пожалела сироту…
1"Ледяная тиара гор…"
Ледяная тиара гор —
Только бренному лику – рамка.
Я сегодня плющу – пробор
Провела на граните замка.
Я сегодня сосновый стан
Обгоняла на всех дорогах.
Я сегодня взяла тюльпан —
Как ребенка за подбородок.
16–17 августа 1936
2"Обнимаю тебя кругозором…"
Обнимаю тебя кругозором
Гор, гранитной короною скал.
(Занимаю тебя разговором —
Чтобы легче дышал, крепче спал.)
Феодального замка боками,
Меховыми руками плюща —
Знаешь – плющ, обнимающий камень —
В сто четыре руки и ручья?
Но не жимолость я – и не плющ я!
Даже ты, что руки мне родней,
Не расплю́щен – а вольноотпущен
На все стороны мысли моей!
… Кру́гом клумбы и кру́гом колодца,
Куда камень придет – седым!
Круговою порукой сиротства, —
Одиночеством – круглым моим!
(Та́к вплелась в мои русые пряди —
Не одна серебристая прядь!)
… И рекой, разошедшейся на две —
Чтобы остров создать – и обнять.
Всей Савойей и всем Пиемонтом,
И – немножко хребет надломя —
Обнимаю тебя горизонтом
Голубым – и руками двумя!
21–24 августа 1936
6"Наконец-то встретила…"
Наконец-то встретила
Надобного – мне:
У кого-то смертная
Надоба – во мне.
Что́ для ока – радуга,
Злаку – чернозем —
Человеку – надоба
Человека – в нем.
Мне дождя, и радуги,
И руки – нужней
Человека надоба
Рук – в руке моей.
Это – шире Ладоги
И горы верней —
Человека надоба
Ран – в руке моей.
И за то, что с язвою
Мне принес ладонь —
Эту руку – сразу бы
За тебя в огонь!
11 сентября 1936
<7>"В мыслях об ином, инаком…"
В мыслях об ином, инаком,
И ненайденном, как клад,
Шаг за шагом, мак за маком —
Обезглавила весь сад.
Так, когда-нибудь, в сухое
Лето, поля на краю,
Смерть рассеянной рукою
Снимет голову – мою.
5–6 сентября 1936