Байрона гений, иль Гете, Шекспира,— Многие критики в положительном смысле сравнивали Пушкина с этими поэтами, именуя Пушкина «нашим Байроном», «русским Шекспиром» (за «Бориса Годунова») и т. п. (в числе критиков, сопоставлявших Пушкина с Байроном, был Вяземский).
«Пушкин, прийми от Гнедича два в одно время привета» (стр. 149). Датировано 26 мая 1832 года. Опубликовано в книге И. А. Шляпкина «Из неизданных бумаг А. С. Пушкина», 1903, стр. 171. В издание стихотворений вводится впервые.
Является запиской к Пушкину при посылке ему какого-то кренделя или торта в связи с новосельем Пушкина, переехавшего с Галерной улицы на Фурштадтскую в дом Алымова, а также в связи с рождением 19 мая первенца — дочери Марии.
Дума («Печален мой жребий, удел мой жесток!») (стр. 150). Датировано Гнедичем 1832 годом. Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 169. Стихотворение навеяно мрачными размышлениями во время тяжелой болезни Гнедича, которая и привела его к смерти в следующем году. К этим же настроениям примыкает и другое стихотворение, с заглавием «Дума» («Кто на земле не вкушал жизни на лоне любви»), которое, вероятно, написано в это же время.
Дума («Кто на земле не вкушал жизни на лоне любви») (стр. 151). Датируется 1832 годом предположительно. Впервые — в «Альционе», 1832, стр. 67, с заглавием «Четверостишие». См. стихотворение «Дума» («Печален мой жребий, удел мой жесток!»).
Кавказская быль (стр. 152). Дата неизвестна. Опубликовано в альманахе «Новоселье». СПб., 1833, стр. 187 (цензурное разрешение 1 февраля 1833 года). На этом основании в Сочинениях Н. И. Гнедича, 1884, т. I, датировано 1833 годом. Гнедич умер 3 февраля 1833 года и последние недели перед смертью был в полубессознательном состоянии. Отсутствие «Кавказской были» в сборнике 1832 года не определяет позднейшей даты создания этого стихотворения. Гнедич мог обработать для альманаха и старый черновик. Как известно, «Домик в Коломне» Пушкина, напечатанный в том же альманахе, был написан в 1830 году. Стихотворение Гнедича могло быть написано еще под непосредственным впечатлением от посещения Кавказа в 1825 году. Летом 1825 года Гнедич по настоянию врачей отправился на Кавказские минеральные воды. Стихотворение является единственным произведением, связанным с Кавказом (именно с Северным Кавказом, где и побывал Гнедич).
19 февраля 1832 года «почти все известные литераторы были в гостях на новоселии у Смирдина по случаю переезда его книжного магазина на Невский проспект. Смирдин пишет в предисловии к упомянутому альманаху: «Гости-литераторы из особенной благосклонности ко мне вызвались, по предложению Василия Андреевича Жуковского, подарить меня на новоселье каждый своим произведением, и вот дары, коих часть издаю ныне».
Сюжет стихотворения основан на многочисленных рассказах о кровавой мести и убийствах, которые были распространены среди горских племен (в том числе и среди кабардинцев, принадлежавших к черкесскому племени). С этой темой связаны поэмы Лермонтова (конца 20-х годов): «Каллы», «Аул Бастунджи». Пушкин в «Путешествии в Арзрум» писал о черкесах: «Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать. У них убийство — простое телодвиженье».
Давнишний кунак, казаку обреченный.— Среди черкесских племен, к которым принадлежат и кабардинцы, был распространен обычай куначества, или побратимства, т. е. обязательства жить между собой как братья, оказывая взаимную помощь и всем делясь друг с другом.
Беда кабардинке, яуром прельщенной — т. е. обольщенной христианином (магометане гяурами именовали христиан).
Ласточка (стр. 155). Дата неизвестна. Впервые — в альманахе «Альциона», 1833, стр. 69. Публикатор автографа предполагает, что стихотворение относится ко времени предсмертной болезни Гнедича, т. е. к 1831—1832 годам. В Сочинениях Н. И. Гнедича, СПб., 1884, т. I, стихотворение напечатано с датой «1833». Основания этой даты сомнительны, так как Гнедич умер 3 февраля и последние месяцы был безнадежен. Тема прилета ласточки, птицы, считавшейся у многих народов покровительницей домашнего очага (птица· любезная людям, Счастье приносишь ты в дом), встречается в творчестве многих народов. В предисловии к «Простонародным песням нынешних греков» Гнедич приводит «Песнь ласточки», относящуюся к народному творчеству древних греков и известную по сборнику Афенея (III — II век до н. э.). Эту песню он сравнивает с украинской «Веснянкой». Аналогичное с данным стихотворением имеется у Дельвига — «К ласточке» (1820-е годы).
Чистая птица, на прахе земном ты ног не покоишь.— Ласточки проводят большую часть жизни на лету и по земле передвигаются с трудом.
Эпиграмма («Помещик Балабан») (стр. 157). Дата неизвестна. Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 206. Из издания 1854 года, повторяющего издание 1832 года, эпиграмма исключена. На кого направлена эпиграмма — неизвестно.
Надпись к гробу Кантемира (стр. 158). Дата неизвестна. Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 204. Надпись к гробу сатирика Антиоха Дмитриевича Кантемира (1708—1744). В письме 1810 года Гнедич просит приятеля прислать ему «Кантемировы сонаты». Аналогичная надпись имеется и у Державина:
На Кантемира
Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок, не подходи: сей взор тебя ужалит.
(1777)
Надпись к гробу Суворова (стр. 159). Дата неизвестна. Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» І832 года, стр. 204. Двустишие на подлинную надпись могильной плиты Суворова: «Здесь лежит Суворов» (в церкви Александро-Невской лавры в Ленинграде). Надпись эта принадлежит Державину. За несколько дней до смерти Суворова (в 1800 году) Державин был у него. Суворов спросил: «Какую же ты мне напишешь эпитафию?» — «По-моему, много слов не нужно,— отвечал Державин.— Довольно сказать: Здесь лежит Суворов».— «Помилуй бог как хорошо!» — сказал Суворов. Гнедич в своей «Записной книжке», опубликованной П. Тихановым (см. библиографию), писал: «Ни один из знаменитых людей, мне современных, не вселял в меня столько разнообразных чувств, как Суворов. Я видел в нем идеал, какой составил о героях; кроме этого, я находил в нем то, чего ни в одном герое — ни новых, ни древних веков — найти не можно. Занимаясь им, я наполняюсь глубоким удивлением к совершенному искусству полководца, почтением к славе героя, плачу при воспоминании доблестей великого человека и помираю со смеху от проказ этого чудака!»
Амбра (стр. 160). Дата неизвестна. Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 224. Гнедич имеет в виду свойство янтаря (франц. ambre), представляющего собой застывшую смолу. В ней нетленно сохраняются насекомые или части растений, некогда попавшие в ее состав. Гнедич здесь соединяет представление об ароматической амбре и янтаре, именуемом амброй в высоком стиле. Тема эта, повидимому, взята Гнедичем из античной поэзии. См., например, две эпиграммы Марциала (поэта древнего Рима, род. около 40 года, ум. около 104 года н. э.): «De аре electro inclusa», кн. IV, эпиграмма XXXII, о пчеле, сохранившейся в веках в составе янтаря, и «De formica succino inclusa», кн. VI, эпиграмма XV, о муравье, попавшем в смолу. Последняя эпиграмма была переведена Ломоносовым для 141-го параграфа его «Риторики»:
В тополевой тени гуляя муравей,
В прилипчивой смоле увяз ногой своей.
Хотя он у людей был в жизнь свою презренный,
По смерти в янтаре у них стал драгоценный.
В «Записной книжке» Гнедича (см. библиографию) есть запись: «Не амбра ли ты?» — сказал Саади куску глины, с земли его подымая. «Нет,— отвечал он,— я простая земля, но несколько времени жил с розою». Запись эта, повидимому, имеет автобиографический смысл, т. е. Гнедич имеет в виду прикосновение свое к античному эпосу Гомера.
Рождение Гомера (стр. 165). Поэма датирована автором 1816 годом. Была прочтена Гнедичем на торжественном собрании (ежегодном) Публичной библиотеки 2 января 1817 года, а затем издана отдельной книжкой: «Рождение Гомера, поэма в 2-х песнях». СПб., 1817. Примечания к поэме были написаны в 20-х годах и вошли лишь в сборник «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 9—35.
Поэма и примечания к ней связаны с работой Гнедича над переводом «Илиады» и осмыслением так называемого «гомеровского вопроса» для предполагаемого развернутого комментария к поэме Гомера. См. также «Сетование Фетиды у гроба Ахиллеса».
Сиракузянки, или Праздник Адониса. Идиллия Феокрита (стр. 183). Датируется 1820—1821 годом предположительно. (Повидимому, перевод этой идиллии предшествовал созданию оригинальной идиллии «Рыбаки», 1821.) Впервые — в сборнике «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 45—57, с предисловием на стр. 39—44. Является переводом (с древнегреческого языка) идиллии «Сиракузянки», или «Женщины на празднике Адониса», написанной в III веке до н. э. сиракузянином Феокритом (или Теокритом). Данная идиллия по счету пятнадцатая из числа тридцати идиллий Феокрита, дошедших до нашего времени. Гнедич выбрал для перевода эту идиллию не случайно. Именно она лучше, чем другие идиллии Феокрита, показывает ошибочность взгляда на жанр идиллии как на идеализированное изображение непременно сельской жизни. «Сиракузянки» — сцена из городской жигни. В ней раскрыты реальные черты быта и характеров, современных Феокриту. И самый перевод идиллии и предисловие к нему явились со стороны Гнедича веским обоснованием защиты античного жанра от позднейших наслоений средневековой и новой поэзии. Эта защита необходима была Гнедичу для доказательства жизнеспособности жанра идиллии. Идея Гнедича состояла в том, что жанр этот может быть применен к изображению сцен из русской народной жизни, чему доказательством и явились идиллия Гнедича «Рыбаки», «Отставной солдат» Дельвига и другие. Текст предисловия отчасти совпадает с тем предисловием к идиллии «Рыбаки», которое Гнедич затем исключил (см. примечание к идиллии). Белинский писал, что «перевод идиллии Феокрита «Сиракузянки» с присовокуплением к нему, в виде предисловия, рассуждения об идиллии есть двойная заслуга Гнедича: перевод превосходен, а рассуждение глубокомысленно и истинно» («Сочинения Алекса