ндра Пушкина»). Оценивая жанр идиллии и его применение в средневековой и новой поэзии в статье «Разделение поэзии на роды и виды», Белинский делает вывод, что «отличительный характер этой пастушеской поэзии» есть «приторная, сладенькая сентиментальность, растленное, гнилое чувство любви, лишенное всякой энергии», и возмущается, что эту поэзию «выдумали на основании древних, во имя Теокрита. Чтобы показать, до какой степени нелепа эта плоская клевета на древних и на Теокрита, и чтоб дать истинное понятие об идиллии,— пишет Белинский,— представляем здесь мнение об этом предмете знаменитого Гнедича, глубокого знатока древности, проникнутого ее художественным духом, обвеянного ее священными звуками, истинного поэта по душе и по таланту. Вот что говорит он в предисловии к переведенной им с греческого идиллии Теокрита „Сиракузянки, или Праздник Адониса”». Дальше Белинский обильно цитирует это предисловие Гнедича. XV идиллия Феокрита изображает первый день Адоний, празднества в честь Адониса, юного супруга богини любви Афродиты. Адонис почитался древними как бог растительности, умирающий и воскресающий. Велением Зевса Адонис должен был проводить одну треть года в мрачном подземном царстве, в обществе влюбленной в него Персефоны, грозной повелительницы теней Аида. Остальное время он оставался на земле с Афродитой. Возвращение Адониса на землю, его воскресение к жизни и составляло первый день празднества. Второй был посвящен печальным похоронам Адониса, его проводам в подземное царство. Праздник этот принял особо пышный характер в Александрии, при дворе Птоломеев. Ритуал празднества совершался главным образом женщинами, которые выставляли великолепно украшенные изображения Адониса и Афродиты и пели гимны в честь Адониса. Таким гимном и заканчивается данная идиллия.
Беллерофон, или Беллорофонт — герой одного из древних греческих мифов, победитель Химеры. Культ его был в Коринфе.
Алавастры — коробки для благовоний.
Анеф — анис.
Завтра его, при росистой заре, всенародно отсюда и след.— Речь идет о втором дне празднества, когда похоронная процессия из женщин отправлялась к морскому берегу, чтобы погрузить в его пучины изображение Адониса, обреченного смерти.
Лапифы, Девкалиды, Пелониды, Пелазги — легендарные обитатели Греции, предки ахеян и троянцев.
Рыбаки. Идиллия (стр. 195). Датировано автором 1821 годом. Впервые — в «Сыне отечества», 1822, ч. LXXVI, № 8, стр. 22, и особой брошюрой, изданной в 1822 году. Со стилистическими исправлениями идиллия вошла в сборник «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года, стр. 59, с следующим предисловием: «Это первый опыт русской народной идиллии. Сочинитель осмелился испытать род этот без Дафнисов и Хлой, лиц, принадлежащих миру несуществующему, земле чужой, небу чужому, и, следовательно, требующих таких свойств красок и живописи, в которых, конечно, они были бы истинны, но привлекут только удивление ума, а не участие сердца, ибо сердце наше не найдет в них ничего себе знакомого, ничего родного. Вот корень, почему род сельской поэзии в новейшие времена так неуспешен. Кроме господствующих заблуждений о роде сей поэзии, чтоб лица и повествование были из времен отдаленных, дабы пользоваться мифологическими вымыслами,— кроме заблуждений сих, есть еще другое, которое не менее вредит успехам сельской поэзии. Подражая древним, мы берем и формы их творений и самые предметы, забывая, что формы в поэзии — то же, что рамы в картине: рамы, как и формы, могут быть в искусстве общими, но предметы едва ли. Успеет ли опыт сочинителя подтвердить его теорию — предоставим судить читателю». Прежде чем приступить к разработке данного сюжета, Гнедич делал наброски к русской идиллии «Пастухи».
Идиллия «Рыбаки» была признана лучшим из оригинальных произведений Гнедича еще его современниками. О ней писали Бестужев и Плетнев. Положительно воспринимались не только поэтические достоинства идиллии, но и ее идейная сущность, то, что она «облагораживает нечувствительно в глазах наших таких людей, на которых мы часто, по странной привычке, смотрели с пренебрежением (Плетнев «Идиллия Гнедича „Рыбаки”»). Белинский выражал удивление, что идиллия «Рыбаки» написана в 1821 году, тогда как еще в 1820 году издавали идиллии г. Панаева. Этим он подчеркивал несоизмеримость этих явлений. В статье «Разделение поэзии на роды и виды» Белинский писал: «На русском языке было много оригинальных идиллий, но, следуя пословице: „кто старое помянет, тому глаз вон», мы о них умалчиваем. Блестящее исключение представляет собою превосходная идиллия Гнедича „Рыбаки». Быт и самый образ выражения действующих лиц в ней идеализированы, но не в смысле мнимоклассической идеализации, которая состояла в ходулях, белилах и румянах, а тем, что слишком проникнута лиризмом и веет духом древнеэллинской поэзии, несмотря на руссизм многих выражений. Во всяком случае, роскошь красок, глубокая внутренняя жизнь, счастливая идея и прекрасные стихи делают идиллию Гнедича истинным, хотя, к сожалению, еще и не оцененным перлом нашей литературы». Эпиграф к идиллии является автоцитатой. См. идиллию, стр. 204.
Шпиц тверди Петровой, возвышенный, вспыхнул над градом — шпиц Петропавловской крепости в Петербурге.
Вот ночь, а светла синевою одетая дальность и след. 26 стихов в соответствующей ранней редакции цитировал Пушкин в примечании к первой главе «Евгения Онегина». Примечание Пушкина начинается словами: «Читатели помнят прелестное описание петербургской ночи в идиллии Гнедича».
Тогда филомела полночные песни лишь кончит.— Филомела в античной мифологии — царевна, превращенная в соловья.
Понесся из терема сладостный гул тихоструйный — речь идет о даче Строганова в Петербурге, при впадении Черной речки в Большую Невку; там устраивались в летнее время концерты силами лучших музыкантов.
Боярин — Строганов Александр Сергеевич (1733—1811), вельможа, покровительствовавший художникам, музыкантам, поэтам.
Простонародные песни нынешних греков (стр. 207). Перевод датируется 1824 годом. Три песни («Гроб клефта», «Кальякуд» и «Олимп») напечатаны в «Северных цветах» на 1825 год (альманах вышел в конце декабря 1824 года), стр. 266—269, с заглавием «Греческие простонародные песни» и с примечанием издателя: «С удовольствием уведомляем наших читателей, что собрание лучших простонародных новогреческих песен, переведенных отличным писателем нашим Н. И. Гнедичем, скоро выдет из печати, украшенное любопытным предисловием о духе поэзии нынешних греков и сходстве ее с простонародною русскою». Полностью — в издании: «Простонародные песни нынешних греков, с подлинником изданные и переведенные в стихах, с прибавлением введения, сравнения их с простонародными песнями русскими и примечаний, Н. Гнедичем». СПб., 1825 (книга вышла в начале февраля 1825 года), с введением (стр. VII—XLI). Книга посвящена Алексею Николаевичу Оленину.
Песням предпослано следующее примечание Гнедича:
«Песни греческие, как и везде народные, переходя из уст в уста, из рук в руки, разнятся более или менее между собою переменами (вариантами), прибавлениями или убавлениями, не всегда счастливыми. Такими нашел некоторые из них, и особенно в песне «Олимп», один из просвещеннейших литераторов нынешней Греции, протоиерей Константин Экономос, эконом покойного патриарха Константинопольского, живущий ныне в Петербурге. По приязни своей ко мне, он предложил некоторые перемены (варианты), кажется лучшие, и некоторые стихи, опущенные в издании г. Фориеля, но необходимые для ясности. Таким образом, если читатели останутся более довольны здешним, нежели парижским греческим подлинником издаваемых песен, благодарность принадлежит почтенному отцу Экономосу. О переменах или прибавлениях важнейших будет сказано в примечаниях к песням, другие заметят сами любопытные читатели». В сборник «Стихотворения Н. Гнедича» 1832 года стихотворный русский текст и примечания введены полностью. Греческий текст и предисловие в этом издании отсутствуют (по поводу необходимости помещения в собрание произведений Гнедича «введения к простонародным песням нынешних греков и сравнения их с русскими песнями» см. у Белинского «Сочинения Александра Пушкина», статья третья). Гнедич составил свой сборник на основе «Les chants populaires de la Grece moderne recueillis et publies par C. Fauriel, v. I, 1824, v. II, 1825. Первый том «Народных песен современных греков», собранных Клодом Фориелем (1772—1844), состоит из «Песен исторических» (Chants historiques). Из общего числа 45 песен — 35 посвящены подвигам клефтов, или арматолов, «деяниям неустрашимых героев свободы, которые составляли доныне палладиум древней свободы эллинов после столетнего порабощения их отечества, обитая в высоких, неприступных горах, идущих от средины древней Эллады в Акарнанию, Фессалию, Этолию и Эпир, и защищаясь в своих клефтических, или разбойничьих, пещерах» (рец. «Моск. телеграфа», 1825, ч. II, № 6, стр. 125 [1]). Фориель не только сам собирал песни, но воспользовался авторитетными записями греческих патриотов, сличил и отобрал лучшие варианты. Каждую песню Фориель сопроводил французским прозаическим переводом. Гнедич отобрал для своего сборника 12 клефтических песен из числа 35 и подверг их дополнительной проверке и исправлениям по спискам, известным Константину Экономосу. Эти исправления в греческих текстах нашли свое отражение в стихотворных переводах Гнедича и оговорены в примечаниях к отдельным песням. Введение к песням состоит из двух частей: одна является критической цитацией основных мыслей и фактов, изложенных в предисловии Фориеля, в другой Гнедич высказывает свою точку зрения на связь греческой народной поэзии с русской. Вопрос о сходстве греческой народной поэзии с русской для Гнедича не ограничивался сопоставлением поэтических приемов. Подоплека этого сравнения — в идейной близости греческих песен и свободолюбивых песен русского народа (так называемых разбойничьих). Влияние славянской поэзии на греческую, восходящее к глубокой древности, Гнедич трактовал в духе исторических идей декабр