Полностью перевод напечатан в 1829 году («Илиада» Гомера, переведенная Н. Гнедичем, членом имп. Российской академии, членом-корреспондентом имп. Академии наук, почетным членом имп. Виленского университета, членом Общества любителей словесности С.-Петербургского, Московского, Казанского и проч.», ч. I—II. СПб., 1829. Ценз. разр. 29 сентября 1828 года) с гравюрой Уткина к первой песне и картой троянского поля в конце второй части. Переводу предпосланы предисловие, содержание каждой песни и «изъяснение виньета и карты». К отдельным стихам в сносках к тексту сделано несколько примечаний (6).
«Илиада» печатается по изданию 1829 года с поправками, внесенными Гнедичем в этот текст в 1829—1832 годах. Исправления внесены по экземпляру издания 1829 года, лично принадлежавшему Гнедичу; на этом экземпляре имеется множество автографических исправлений в тексте и на вклейках (Гос. Публ. библ. им. Салтыкова-Щедрина. Оленинская опись F XIV, № 2). Исправления, сделанные Гнедичем, имеют в основном стилистический характер и далеко не случайны; в них — явное стремление к большей простоте и точности. Эти исправления написаны и чернилами и карандашом, и между строк и на отдельных, специально вклеенных листах. Они составляют довольно трудную задачу для редактора, так как требуют тщательного отбора последних чтений и отсева тех поправок, которые не доведены до конца, даны условно, с намерением доработки.
Первым изданием перевода «Илиады», в которое были внесены исправления Гнедича, явилось изд. 1839 года (Лисенкова). В издание вошли не все поправки Гнедича, и в то же время некоторые из них внесены с явным ущербом для текста, так как представляют собой не доработанные Гнедичем стихи.
Начало критическому отбору исправлений Гнедича положил редактор издания Academia 1935 года И. М. Тронский (Гомер. Илиада, Перевод Н. И. Гнедича. Редакция и комментарий И. М. Тронского при участии И. И. Толстого).
В данное издание внесены, помимо установленных в изд. Academia, поправки Гнедича к следующим стихам: I — 15, 27, 45, 49, 73, 177, 225—226, 370, 374, 489, 537, 544—545, 560. II — 51, 84, 93—94, 96, 145—146, 158, 182, 210, 213, 247, 254, 279, 387, 414, 447, 465—466, 670, 777, 872. III — 8, 64—65, 117, 137, 142, 194, 198, 211, 223, 252, 268—269, 293, 302—303. IV — 9—10, 13, 122, 135, 137—138, 186—187, 426, 533. V — 83, 90, 187, 255, 357, 718, 857, 891. VI — 16, 202, 446, 469—470, 500. VII — 7, 154, 215—216, 422, 429. VIII — 26, 106, 163, 215, 220, 294, 404, 457, 555—557, 561—562. IX — 33, 45, 69, 102, 241, 313, 345, 349, 379, 428, 443, 462. 512, 614, 637. X — 7, 10—11, 14, 23, 51—52, 341, 484, 493, 521, 534, 576. XI — 7, 15, 21, 63, 69, 75, 147, 246, 297, 348, 365, 548, 631—632, 788. XII — 289. XIII — 7, 10, 53, 199, 340—341, 498, 688. XIV — 29, 95, 153, 216, 351, 392, 399, 416. XV — 204. XVI — 162—163, 365, 779, 791. XVII — 51, 422, 472—473, 476, 645—647. XVIII — 9, 105—106, 178, 206, 223, 225, 316, 411, 549, 551, 569—571, 596, 609. XIX — 13, 15, 140—141, 203, 313, 356, 382. XX — 1, 253. XXI — 15—16, 47, 60—61, 145—146, 236, 384, 521. XXII — 135—137, 204, 254, 330. XXIII — 82, 88, 112, 118, 175, 183, 234, 243—244, 250, 282, 320, 327—328, 619, 767. XXIV — 1—2, 35, 40, 52, 80—81, 128—130, 163, 172, 212, 220, 234, 240, 253, 260, 269, 335, 439, 504, 527, 537, 653, 700, 804.
История знаменитого перевода Гнедича начинается с того времени, когда в качестве знатока греческого языка и поклонника античной героической поэзии Гнедич взялся за продолжение работы Ермила Кострова и стал переводить «Илиаду» шестистопным ямбом с рифмами, начав с VII песни поэмы и прервав работу на XI песне. Впоследствии отношение Гнедича к этому переводу было таково, что в 20-х годах, найдя рукопись его, он написал: «„Илиада". Первые опыты перевода в ямбах. Сжечь» (перевод был уничтожен. Сохранились лишь напечатанные VII и VIII песни). Но опыт первого перевода имел значение лаборатории для перевода гекзаметрического. В первом переводе Гнедич не только соблюдал приблизительное соответствие с архаической лексикой и некоторой торжественностью стиля перевода Кострова, но усиливал эту торжественность и речевую архаику, считая, что именно таким стилем должны быть переведены плавные, певучие гекзаметры героической поэмы. Показательно сличение одних и тех же отрывков перевода у Гнедича и Кострова (уже после того, как Гнедич перевел VIII песнь, она была найдена в рукописях Кострова). У Кострова стихи, соответствующие стихам 486 — 489 гекзаметрического перевода Гнедича, переведены:
Спустившись понта вглубь эфирны кони Феба
Снедает жалостью троян утекший день;
Но греков веселит отрадной ночи тень.
В первом переводе Гнедича эти же стихи:
Блестящий солнца свет нисшел в пучину водну,
Ночь мрачную влача на землю многоплодну;
В печаль пергамлянам день скрылся от очей,
Но столь отрадная для греческих мужей,
Трекрат желанная ночь темная настала.
В отрывках этих имеются уже черты, характерные для той стилистической манеры, которая вполне применена была Гнедичем в его гекзаметрическом переводе. В предисловии к изданию перевода «Илиады» 1829 года Гнедич пишет, что долго не имел смелости «отвязать от позорного столба стих Гомера и Вергилия, прикованный к нему Тредьяковским». Будучи уже уверенным в непригодности рифмованного ямба для передачи торжественной и вместе с тем простой, народной речи Гомера, Гнедич долго не решался перейти к гекзаметру, так как еще с юношеских лет, в университете терпел насмешки за свое пристрастие к «Телемахиде» Тредьяковского, в которой находил «бесподобные стихи» (см. «Записки» С. П. Жихарева, запись от 26 февраля 1806 года в «Дневнике студента»). Из отрывков гекзаметрического перевода, которые Гнедич печатал в 1813—1815 годах, явствует, что вначале переводчик делал лишь опыты и потому переводил из разных по своему характеру мест поэмы. Этим объясняется то, что уже в 1815 году печатались отрывки из последних двух песен «Илиады»: XXIII и XXIV. Опыты эти свидетельствовали не о колебаниях Гнедича, а о желании утвердиться в стихотворном размере и по возможности оживлять монотонность этого размера, которая больше всего пугала критику. Именно в этом направлении и высказывались рецензенты о тех отрывках, которые Гнедич публиковал в журналах по мере продвижения перевода. Начиная с середины 10-х годов печать высказывалась уже не столько о преимуществе или недостатках гекзаметра и александрийского стиха, сколько о характере гекзаметров Гнедича и языке перевода. Сохранился листок, в известной мере раскрывающий последовательность работы Гнедича над каждым стихом перевода «Илиады». Листок представляет собой подстрочный, буквальный перевод начала IX песни. Почти каждый стих имеет варианты в подстрочнике, так как переводчик не сразу подбирал полное словесное соответствие. В подстрочнике к стиху 7-му мы читаем, что волны «извергают на брег многую траву», затем Гнедич исправляет: «многие растения», затем пишет в скобках «(мох)». В стихотворном тексте все эти слова заменены словом «порост», которое не сразу попадает в перевод Гнедича. Именно слово «порост» означало определенный сорт водорослей, выбрасываемых на берег. Характерна работа Гнедича над буквальным переводом стиха 18-го. Приводим перевод этого стиха в подстрочнике:
Тяжким бедствием отягчил меня сын Кронов.
Затем Гнедич начинает более точные соответствия первой части стиха:
а) Тягостным долгом;
б) Трудным долгом;
в) Тягостным вредом;
г) Жестоким бедствием;
д) Злом роковым.
Но наиболее неуловимой является та мысль, что Зевс запутал Агамемнона, поймал его. Гнедич передает это следующими взаимно исключающими (но не зачеркнутыми для того, чтобы иметь выбор) словами: отягчил, обременил, опутал, обвязал, уловил, затруднил, оковал.
Слово «опутал» в подстрочнике подчеркнуто как наиболее точное. Между тем для соответствующего стиха перевода Гнедич избирает слово «уловил» и эпитетом «пагубный» в стихе 19-м ограничивает характеристику Зевса, который подверг тяжелым испытаниям Агамемнона. Однако дело не только в отыскании нужного слова. Прежде чем найти нужное слово, необходимо было представить себе те предметы, действия или лица, о которых идет речь у Гомера. Гнедич принимался за исследовательскую работу филологическую, археологическую, искусствоведческую. Такие исследования иногда надолго задерживали перевод. Прежде чем слово или понятие, встреченное у Гомера, не разъяснялось, Гнедич не переходил к следующему стиху. Он сохранял единую, принципиальную линию в отношении языка и стиля перевода с 1807 года до конца своей жизни. То, как понимал Гнедич свою стилистическую задачу, выражено им в предисловии к изданию 1829 года. Академик И. И. Толстой так пишет об этом, однажды выработанном Гнедичем стиле: «Наиболее типичной чертой, характеризующей слог «Илиады» Гнедича, является очень ярко выраженная общая возвышенность тона, созданная преимущественно подбором славянских и старинных русских слов, неупотребительных в обиходной речи...» [1]. Торжественность и архаичность стиля, в глазах Гнедича, не противоречила простоте, а была даже признаком простоты, но простоты величавой. Среди черновиков перевода имеется запись, заключающая мысль, лишь отчасти отразившуюся в предисловии к изданию 1829 года. Гнедич пишет: «В переводе я остерегал себя более от излишней украшенности, нежели от излишней простоты, ибо первая идет от прекрасного и вовсе несвойственна древним и более опасна, нежели последняя. Так, излишняя украшенность есть самая опасная крайность, ибо мы наиболее в нее вдаваться способны. Простота кажется глупостью, когда не бывает ни с приятностью, ни с правильностью совершенною; напротив, в блестящем слоге заключено что-то удивляющее ум посредственный, он поражает обыкновенного читателя, который готов верить, что такого рода сочинения и самые трудные и самые превосходные. Излишне украшенный слог есть недостаток наиболее опасный в наше время, ибо люди впадают в эту крайность в такое время, когда уже писатели с дарованиями произвели превосходные образцы в разных родах. Желание нравиться новым заставляет пренебрегать и естественное и про