Долго носилась, рыдая,
Под мезонином своим... Ласточка! Что ж ты, родная, Плохо смотрела за ним?
<1968>
По ДРОВА
Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест По дрова спешит лошадка В Сиперово, в лес.
Дед Мороз идет навстречу.
— Здравствуй!
— Будь здоров!..
Я в стихах увековечу Заготовку дров.
Пахнет елками и снегом, Бодро дышит грудь,
И лошадка легким бегом Продолжает путь.
Привезу я дочке Лене Из лесных даров Медвежонка на колене, Кроме воза дров.
Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест Вот и въехала лошадка В Сиперово, в лес.
Нагружу большие сани Да махну кнутом И как раз поспею к бане, С веником притом!
ВОЛОГОДСКИЙ ПЕЙЗАЖ
Живу вблизи пустого храма,
На крутизне береговой,
И городская панорама Открыта вся передо мной. Пейзаж, меняющий обличье, Мне виден весь со стороны Во всем таинственном величье Своей глубокой старины.
Там, за рекою, свалка бревен, Подъемный кран, гора песка,
И торопливо — час не ровен! — Полощут женщины с мостка Свое белье — полны до края Корзины этого добра,
А мимо, волны нагоняя,
Летят и воют катера.
Сады. Желтеющие зданья Меж зеленеющих садов И темный, будто из преданья, Квартал дряхлеющих дворов, Архитектурный чей-то опус, Среди квартала... Дым густой...
И третий, кажется, автобус Бежит по линии шестой.
Где строят мост, где роют яму, Везде при этом крик ворон,
И обрывает панораму Невозмутимый небосклон. Кончаясь лишь на этом склоне, Видны повсюду тополя,
И там, светясь, в тумане тонет Глава безмолвного кремля...
<1969>
Подорожники
Топ да топ от кустика до кустика — Неплохая в жизни полоса.
Пролегла дороженька до Устюга Через город Тотьму и леса.
Приуныли нынче подорожники, Потому что, плача и смеясь,
Все прошли бродяги и острожники — Грузовик разбрызгивает грязь.
Приуныли в поле колокольчики.
Для людей мечтают позвенеть,
Но цветов певучие бутончики Разве что послушает медведь.
Разве что от кустика до кустика По следам давно усопших душ Я пойду, чтоб думами до Устюга Погружаться в сказочную глушь.
Где мое приветили рождение И трава молочная, и мед,
Мне приятно даже мух гудение,
Муха — это тоже самолет.
Всю пройду дороженьку до Устюга Через город Тотьму и леса,
Топ да топ от кустика до кустика — Неплохая в жизни полоса!
До КОНЦА
До конца,
До тихого креста Пусть душа Останется чиста!
Перед этой Желтой, захолустной Стороной березовой Моей,
Перед жнивой Пасмурной и грустной В дни осенних Горестных дождей,
Перед этим Строгим сельсоветом, Перед этим Стадом у моста,
Перед всем
Старинным белым светом Я клянусь:
Душа моя чиста.
Пусть она Останется чиста До конца,
До смертного креста! <1969>
Привет, Россия...
Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я Незримых певчих пенье хоровое...
Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.
Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.
За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем...
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!
Как весь простор, небесный и земной, Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..
Воробей
Чуть живой. Не чирикает даже. Замерзает совсем воробей.
Как заметит подводу с поклажей, Из-под крыши бросается к ней!
И дрожит он над зернышком бедным, И летит к чердаку своему.
А гляди, не становится вредным Оттого, что так трудно ему...
<1969>
Песня
Отцветет да поспеет На болоте морошка, —
Вот и кончилось лето, мой друг! И опять он мелькает,
Листопад за окошком,
Тучи темные вьются вокруг...
Заскрипели ворота,
Потемнели избушки,
Закачалась над омутом ель, Слышен жалобный голос Одинокой кукушки,
И не спит по ночам коростель.
Над притихшей деревней Скоро, скоро подружки В облаках полетят с ветерком, Выходя на дорогу,
Будут плакать старушки И махать самолету платком.
Ах, я тоже желаю На просторы вселенной!
Ах, я тоже на небо хочу!
Но в краю незнакомом Будет грусть неизменной По родному в окошке лучу.
Жаль мне доброе поле,
Жаль простую избушку,
Жаль над омутом старую ель...
Что ж так жалобно плачет На болоте кукушка?
Что ж не спит по ночам коростель?
А ДУБА НЕТ...
Поток, разбуженный весною, Катился в пене кружевной,
И, озаряемый луною,
Светился тихо край родной. Светился сад, светилось поле И глубь дремотная озер, —
И ты пошла за мной без воли, Как будто я гипнотизер... Зачем твой голос волновался И разливался лунный свет?
Где дуб шумел и красовался, Там пень стоит... А дуба нет...
Ночное ощущение
Когда стою во мгле,
Душе покоя нет, —
И омуты страшней,
И резче дух болотный, Миры глядят с небес,
Свой излучая свет,
Свой открывая лик, Прекрасный, но холодный.
И гор передо мной Вдруг возникает цепь,
Как сумрачная цепь Загадок и вопросов, —
С тревогою в душе,
С раздумьем на лице,
Я чуток, как поэт, Бессилен, как философ.
Вот коростеля крик Послышался опять...
Зачем стою во мгле?
Зачем не сплю в постели?
Скорее спать! Ночами надо спать! Настойчиво кричат Об этом коростели..
Цветок и нива
Цветы! Увядшие цветы!
Как вас водой болотной хлещет, Так с бесприютной высоты На нас водой холодной плещет.
А ты? По-прежнему горда?
Или из праздничного зала На крыльях в прошлые года Твоя душа летать устала?
И неужели, отлюбя,
Уж не волнуешься, как прежде, — Бежишь домой, а на тебя Водой холодной с неба плещет? Сырое небо, не плещи Своей водою бесприютной!
И ты, сорока, не трещи О нашей радости минутной! Взойдет любовь на вечный срок, Душа не станет сиротлива. Неувядаемый цветок! Неувядаемая нива!
* * *
По холодной осенней реке Пароход последний плывет, — Скоро, скоро в глухом городке Зазимует районный флот.
Я уйду по знакомой тропе Над родной ледоносной рекой И в заснеженной русской избе Зазимую с веселой вдовой.
Зазимую без всяких забот,
Как зимует у пристани флот...
<1969>
Теперь она, как в дымке, островками Глядит на нас, покорная судьбе, — Мелькнет порой лугами, ветряками —
И вновь закрыта дымными веками...
Но тем сильней влечет она к себе!
Мелькнет покоя сельского страница,
И вместе с чувством древности земли Такая радость на душе струится,
Как будто вновь поет на поле жница,
И дни рекой зеркальной потекли...
Снега, снега... За линией железной Укромный, чистый вижу уголок.
Пусть век простит мне ропот бесполезный, Но я молю, чтоб этот вид безвестный Хотя б вокзальный дым не заволок!
Пусть шепчет бор, серебряно-янтарный, Что это здесь при звоне бубенцов Расцвел душою Пушкин легендарный,
И снова мир дивился благодарный:
Пришел отсюда сказочный Кольцов!
Железный путь зовет меня гудками, И я бегу... Но мне не по себе,
Когда она за дымными веками Избой в снегах, лугами, ветряками Мелькнет порой, покорная судьбе...
Последний пароход
Памяти А. Яшина
...Мы сразу стали тише и взрослей.
Одно поют своим согласным хором
И темный лес, и стаи журавлей
Над тем Бобришным дремлющим угором...
В леса глухие, в самый древний град Плыл пароход, разбрызгивая воду, — Скажите мне, кто был тогда не рад?
Смеясь, ходили мы по пароходу.
А он, большой, на борт облокотясь, —
Он, написавший столько мудрых книжек, — Смотрел туда, где свет зари и грязь Меж потонувших в зелени домишек.
И нас, пестрея, радовала вязь Густых ветвей, заборов и домишек,
Но он, глазами грустными смеясь,
Порой смотрел на нас, как на мальчишек...
В леса глухие, в самый древний град Плыл пароход, разбрызгивая воду, — Скажите, кто вернулся бы назад?
Смеясь, ходили мы по пароходу.
А он, больной, скрывая свой недуг, —
Он, написавший столько мудрых книжек, — На целый день расстраивался вдруг Из-за каких-то мелких окунишек.
И мы, сосредоточась, чуть заря,
Из водных трав таскали окунишек,
Но он, всерьез о чем-то говоря,
Порой смотрел на нас, как на мальчишек... В леса глухие, в самый древний град Плыл пароход, встречаемый народом... Скажите мне, кто в этом виноват,
Что пароход, где смех царил и лад,
Стал для него последним пароходом?
Что вдруг мы стали тише и взрослей,
Что грустно так поют суровым хором И темный лес, и стаи журавлей Над беспробудно дремлющим угором...
Тот ГОРОД ЗЕЛЕНЫЙ...
Тот город зеленый и тихий Отрадно заброшен и глух. Достойно, без лишней шумихи, Поет, как в деревне, петух На площади главной... Повозка Порой громыхнет через мост,
А там, где овраг и березка, Столпился народ у киоска И тянет из ковшика морс,
И мухи летают в крапиве, Блаженствуя в летнем тепле...
Ну что там отрадней, счастливей Бывает еще на земле?
Взгляну я во дворик зеленый —
И сразу порадуют взор Земные друг другу поклоны Людей, выходящих во двор. Сорву я цветок маттиолы И вдруг заволнуюсь всерьез:
И юность, и плач радиолы Я вспомню, и полные слез Глаза моей девочки нежной Во мгле, когда гаснут огни...
Как я целовал их поспешно!
Как после страдал безутешно! Как верил я в лучшие дни!
Ну что ж? Моя грустная лира, Я тоже простой человек, — Сей образ прекрасного мира Мы тоже оставим навек.
Но вечно пусть будет все это, Что свято я в жизни любил: Тот город, и юность, и лето, И небо с блуждающим светом Неясных небесных светил...