Пастух смутился: "Ежели подроет
Он дерево, что делать мне тогда?"
И пастуха мысль эта беспокоит:
С ним лишь топор, а с топором куда
Против вепря! Постой же. Ухитрился
Пастух, и начал спелы ветви рвать,
И с дерева на зверя их бросать,
И ждал, что будет? Что же? Соблазнился
Свирепый зверь — стал кушать виноград,
И столько он покушал винограду,
Что с ног свалился, пьяный до упаду,
Да и заснул. — Пастух сердечно рад,
И мигом он оправился от страха
И с дерева на землю соскочил,
Занес топор и с одного размаха
Он шеищу вепрю перерубил.
И в тот же день он во дворец явился
И притащил убитого вепря
С собой. Король победе удивился
И пастуха ласкал, благодаря
За подвиг. С ним разделался правдиво,
Не отперся от слова своего,
И дочь свою он выдал за него,
И молодые зажили счастливо.
Старик был нежен к зятю своему
И королевство отказал ему.
Готова сказка! Весел я, спокоен.
Иди же в свет, любезная моя!
Я чувствую, что я теперь достоин
Его похвал и что бессмертен я.
Я совершил нешуточное дело,
Покуда и довольно. Я могу
Поотдохнуть и полениться смело,
И на Парнасе долго ни гу-гу!
1835
21 апреля
Nunc est bibendum: nunc pede libero
Pulsanda tellus…
1
Сидит Людмила под окном,
Часы вечернего досуга
С ней делит старая подруга,
И рассуждают — о пустом:
О жизни будущего века,
О мнимой младости своей,
О воспитании детей,
О прегрешеньях человека
И злой политике чертей.
2
Как сон души благочестивой,
Беседа женская тиха,
Когда без чувства, без греха
Язык болтает неленивый;
Но речи смелые летят,
Они решительны и громки,
Когда от сердца говорят
Ребра Адамова потомки.
3
"Ax боже мой! что вижу я!
Душа пугается моя,
Какими страшными толпами
Идут студенты! И куда?
Ей-богу, вольность им беда
С их удалыми головами.
О! будь я ректор! Я б дала
Поступкам их другую славу;
Их отвращала б ото зла
И не пускала б за заставу…
Смотрите: что у них в руках!
Вино и трубки!!" — так судила,
С душой на стареньких устах,
Религиозная Людмила;
Так непонятлив женский взор,
Так суеверная старуха
Мечтает видеть злого духа,
Глядя на светлый метеор!
4
Идут студенты. Неба своды
Сияют мирною красой:
Богам любезен пир свободы,
И просвещенной и живой!
Сыны ученья и забавы
Небрежно, весело идут;
Вперед! вперед! Вот у заставы,
Где строго что-то берегут
Игрушки мнительной державы.
5
Чу! за границей городской
Гремят студентские напевы:
Их не поет старик плохой,
Их не поют плохие девы;
Но их поэзия мила
Душе чувствительной и вольной,
Как шум веселости застольной,
Как вдохновенные дела.
6
Туда, где Либгарт домовитый
На лоне старческих отрад
Проводит жизненный закат
Своей души незнаменитой,
Где обольстительно шумят
Пруда серебряные воды
И, сладостный певец природы,
В тени раскидистых ветвей
Весенний свищет соловей;
Где, может быть, в минувши годы
Сражались рыцари мечей,
Громили чухон-дикарей,
И, враг тиранства благородный,
Отчизне гордо изменя,
Садился Курбский на коня,
С душой высокой и свободной! —
Туда идут, рука с рукой,
Отважно, громко восклицая,
Студенты длинною толпой;
И с ними Бахус удалой!
И с ними радость удалая!
7
У прохладительной воды,
Пред домом старца-господина,
Есть полукружная долина.
Дерев тенистые ряды —
Ровесники ливонской славы —
Высоки, темны, величавы,
Кругом, как призраки, стоят.
И на лужайке аромат,
И струй веселое плесканье,
И легкий шепот ветерков,
И трепетание листов,
Там всe — душе очарованье
И пища девице стихов.
8
Сюда веселость молодая
Пришла на дружественный пир.
О вольность, вольность, ангел рая,
Души возвышенной кумир!
Ты благодетельна, ты гений
Великих дел и вдохновений;
Святая, пылкая! с тобой
Нет в голове предрассуждений
И нет герба над головой.
9
Как милы праздники студентов!
На них приема нет чинам,
Ни принужденных комплиментов,
Ни важных критиков, ни дам;
Там Вакх торжественно смеется,
Язык — не гость и либерал,
Сидишь, стоишь — покуда пьется
И пьешь — покуда не упал.
10
Смотрите: вот сошлися двое!
Бутылки верные в руках,
И видно чувство неземное
В многозначительных очах.
Стекло отрадно зазвенело,
Рука с рукой переплелась,
И в души сладость полилась
Струeй шипучей и веселой.
И взоры блещут, как огонь,
Лицо краснеет и пылает,
Бутылки прочь — и упадает
Ладонь горячая в ладонь.
Вот величаво и свободно
Уста слилися: раз, два, три
(Не так целуются цари
В часы их радости негодной!).
Свершив приятельский обряд,
Они с улыбкой упованья
Один другому говорят
Свои фамильные названья.
11
Великолепная картина!
Отрада слуху и очам!
Иной гуляет по холмам