ПоэмаПеревод В. Елизаровой
…Это отблеск поступи народа,
это отблеск солнечного шествия…
Вступление
Ранний восход, поздний закат,
Между ними — праздник жизни.
То песня древняя. Как мне назвать ее?
Могу ли воплотить в незначном слове
Вселенной необъятной бытие,
Ее звучание в самой основе?
Те звуки гаснут и несут восход,
Исходят в громе и в полях плутают,
Травинкой пробивают стылый лед,
Глубины превращений осеняют,
Где солнце жизнь миров возобновляет.
Гласящей силы вечное сиянье,
Стремясь сквозь хаос неисчезновенный,
Творит в противоречье мирозданье,
В единство возведя немир вселенной.
Зови ее борьбой, движеньем, жизнью, ростом,
Стремниной непокорной, огненной геенной, —
Скажи: весна, восторг, свободы поступь;
Я слова не нашел, видению внимаю:
То солнце — взгляд ладонью прикрываю.
Излуки сердца сотрясает сила:
Неисследима боль — ее свеченье
Неисследимо — радости светило;
Ты чувствуешь в ней тлен и возрожденье
Накал противосил в душе живет! —
Все вдруг исчезло: небеса в паренье.
На мужественный бой душа встает;
И даже в смерти есть просветы счастья:
Безмерно солнца доброе причастье.
Ранний восход
Non est vivere, sed valere, vila![13]
Хижина к земле приникла,
В ней тяжелый дух прижался:
Копоть почернила стены,
Потолок подмял живое,
Дым и чад клубами ходят,
Да глядит подслеповато
На озябший двор оконце.
На полях свободны ветры;
Хижину одолевают,
Дым печной перегоняют,
Давят на нагие ветви,
Листья давешние топчут,
Вихри скручивают в бурю
И раскачивают скалы,
И моря стеной подъемлют,
Облака копнят в зароды
И гребут в провалы неба.
На полях свободны ветры:
Небо расступилось взору,
Приближая бесконечность;
Солнце вспыхнуло над жизнью,
И в глаза костер ударил.
Сердце замерло от страха,
Отуманенная светом
Голова, хмелея, сникла.
И тогда, внезапно вспыхнув,
Душу озаряет радость:
Разум пробудился к мысли,
Приголубленный лучами.
Новизну предвосхищая,
Чувства, встрепенувшись, радость
Тысячами рук встречают.
Беспорядочно, объемно
Поглощают впечатленья.
И замедленным мгновеньем,
Будто убоясь соблазна,
Робкие глаза прозрели
И следят отдохновенно
Солнце в шествии широком,
Синевою осиянном.
Солнце путь прошло немалый,
Свет возник необозримый.
Мрак отторгнут. И приветно
Счастье проглянуло миру.
Бор повеселел угрюмый,
Ветви приподнял смущенно,
Тихо улыбнулось поле,
Птицы развернули крылья,
Звери из зимовий вышли.
Полнятся восторгом дали,
От низин пары восходят.
Краткий миг преображенья!
Взор иную землю смотрит,
К солнцу обратись всецело.
Солнце путь прошло огромный
В доблестном своем походе,
Воздух обратив в доспехи:
Ветер с юга льды корчует,
Грохоты вокруг и хрусты,
Исподволь течет томленье.
Солнечными остриями
Ветер рассекает льдины,
Снег разит, ручьи взрывает,
Спящую природу будит,
Жизнь из плена вызволяет.
В поле, что к земле припало,
От неведенья спасаясь,
Звуки вознеслись призывно.
Исподволь течет томленье
Пряжей нежной и шелко́вой
В ласковое лоно солнца.
Солнце весело ступает
И работает проворно:
Дни длиннит, коротит ночи, —
Раздались они не в меру.
Исхудавшую лунишку
Вовсе сталкивают с неба:
«Я тебя добром просило
Ночи сторожить построже.
Ты ослушалась. И ночи
Землю в мрак и стынь повергли».
И кладет луну под молот,
И кует на наковальне.
И луна рассыплет звезды:
«Светлыми глазами внове
Мрак рассеивай, и ночью
Пусть ему не будет спуску!»
Солнце ходит беспечально,
Правит на тропе сраженья:
Мрак из-под стрехи гоняет,
За вихры леса таскает,
Стужу из яров волочит —
Та за кустик, та за грядку;
Ливнем льет, ручьями плещет,
Градом бьет, дубошнт бурей, —
Пахарь озаренный смотрит:
«Пусть деревья буря ломит,
Пусть поля кромсает градом,
Пусть избороздит водою,
Пусть и смерть, но лишь мгновенье
Жизнь увидеть пробужденной,
Следом за которой — солнце!»
Солнце неоглядным ходом
Гулко по земле шагает:
Стаскивает сети мрака
И на воскрешенных нивах
Золотом следы чеканит;
Над горами и борами,
Через океан вселенной,
Через небосклон великий,
Недоступный и открыты!»,
На земле, на благодатной,
Пишет золотые буквы,
Ход освобожденья славя;
Рушится лавиной солнце
В полночь снегопадов встречных,
Сумеречных и громадных.
Солнце золотой орлицей
Вниз торопится, сверкая,
Перенапрягая крылья.
Добралось крылом Востока,
Запада другим коснулось.
Пали облаков волокна.
Солнцу небеса просторны,
А просторы беспредельны.
Все, как есть, оно объемлет:
Разом освещает полюс
И в глазах твоих смеется.
Коготь восковой вонзает
В стылый лед. Крыла вздымает,
Землю захватив добычей.
Ярые зеницы солнца
Удали победной полны,
Шар земной вбирают взором,
Ищут катакомбы мрака:
Меж пучин, средь бурелома,
Меж чащобы, среди камня,
Средь болот, ущелий между.
Лютость, стужа и потемки,
Крадучись, ползут поглубже,
Но, дрожа, еще подручных
Держат в прежнем подчиненье:
Змеи черные и черви
Извиваются, и жалят,
И шипят на свет лазурный.
Ярые зеницы солнца
Проницают закоулки,
Сумрака провидя норы,
В костяные лбы внимают,
Помысел вскрывая темный,
Сердца пробивая латы.
Тьмы распознают деянья.
Сталкивая груз лежалый,
Ум и сердце обнажают.
Мерзостно и егозяще
Пресмыкается злодейство,
Глаз людских не устыжаясь.
Ярые зеницы солнца,
Гордости победной полны,
Взором раздвигают норы.
В потаенные чертоги
Ночь внедряется угрюмо.
Вниз летят потоки солнца
До подвалов беспросветных,
Где заточено навечно
Существо, других бездольней —
Человек, приговоренный
Даже под землей к неволе
У другого человека.
Ласковое око солнца
Сквозь дымы и через копоть,
Сквозь подвальные застенки
В темные углы проникло:
Теплые лучи волнами
Вольными сердца волнуют,
Высохшие от удушья;
Повелят подняться с солнцем,
В жизнь великую подняться,
Влагой окропляют раны,
Возвращенною надеждой
Гордость в человеке будят.
Сердце отогрелось в ласке,
Солнечной, проникновенной
И ему явилось детство,
Милое, оно — свободно —
Вырвалось из черной ночи.
Праздник жизни
Будь в сердце твоем
тысяча врат, как у Фив, —
каждые отвори радости!
Солнца молодая сила
Празднично цветет в зените,
Пламенные дни чредуя,
Краткие вклиняя ночи.
Меж трудов нерукотворных
Отдыхает понемногу.
Подавляюща и цепка
Тьма-хозяйка отступила.
Новой жизни путь проявлен.
Старое упало наземь.
Мрак карабкается в недра
Меж расщелин угловатых,
Хищно ощеряясь в злобе:
«Пусть-ка солнышко посветит,
Все равно не вступит в землю,
Не разбудит жизнь в могиле».
Солнце новой властной силой
Празднично цветет в зените.
Землю осыпает смехом.
Бороздит поля лучисто.
Кони белы, златогривы,
Лемеха алмазом блещут, —
В землю семена бросает
Из лукошка огневого,
Надмогильный дерн сдирает,
Град швыряет, дождь роняет,
Воздух раскаляет ветром,
Продолжая круг работы.
Солнца благостная сила
Землю населяет смехом,
Светлые сплетает струи,
Радостно играет ими.
Ластится, резвится солнце:
Добрыми лучами нежит
Отверделые деревья,
Жесткую кору голубит,
Сок от корня нагнетает.
Сок живительный вскипает,
Поднимается к вершине,
Разливается по жилам,
До запястий, до смятенных,
Изнутри пригожих стеблей
Свежие бутоны манит.
Солнца ласковая сила
Травку из могилы кличет.
В солнечном свеченье ровном
Росная пыльца витает.
На пленительном дурмане
Воздух по весне настоен.
Светлолицые соцветья
Губы-лепестки открыли,
Словно таинство признанья
Обнаруживают робко
И природе преподносят
Неявленное доныне,
И в природе ожидают
Отзвук, отголосок, отклик;
На детей любви прекрасной
Смотрят ласковые очи
Нежного большого солнца.
Солнце день-деньской сияет,
В малахитовую сакшу
Нить янтарную вплетает:
Убаюканную землю
Пробуждает неторопко.
Кружится в дневном наряде —
Голубом, зеленом, красном,
Истово танцует солнце;
Головой тряхнет легонько —
Волосы к земле струятся
Золотистыми ручьями,
Мягкие прикосновенья
Тело и теплят, и греют;
В сладостной дрожа истоме,
Возжила земля, разверзла
Тысячи очей озерных,
Пробуждаясь к полдням счастья.
Солнце день-деньской сияет,
И земля навстречу дышит;
Страстное любви дыханье
Поле источает в полдень,
Ввечеру и лес распахнут.
Мрак в расщелинах гнусавит:
«Попляши да побахвалься,
Только пляшешь над могилой,
Там в гробу тебе и свадьба,
В прахе — брачные утехи».
А цветы, как есть, смеются,
«Прах и смерть тебе оставим,
Мы любовью начинались,
Свадьбу солнца мы венчали,
Мы идем владеть вселенной».
Солнце светозарно светит.
Тьма позеленела злобно:
«Прыгай по вершкам, светило,
Чуть поглубже и — споткнешься,
Север взять — от полсажени
Лед такой, что не своротишь,
В море — от полсотни сажен,
Да на все пятнадцать тысяч —
Мрака вековое царство.
Ничего, пасутся рыбки,
Им и без тебя не темно,
Чуть повыше — околеют,
Только поминай как звали».
Но, как есть, ликуют рыбы,
Словно солнечные блики:
«Ночь да смерть тебе оставим.
Нашей жизнью солнце правит.
Вольны мы в просторах моря».
Мир неотразимо ярок.
Солнце день-деньской сияет,
И земля навстречу дышит;
Бескорыстное сиянье
Дали величают гимном:
Солнце богатырской силой
Наголову мрак разбило —
Воздух воспален каленый,
Море до краев кренится,
Море захлебнулось хлестом,
Пенистый каскад вздымая.
Землю позолотит солнце,
Горы синевой прикрыты,
Звезд алмазы меж горами,
Тень долин воспламененна:
Так впивают дети солнца
Благостные дни свободы.
Солнце неустанно светит,
Ты стоишь под самым солнцем
И глаза восторга полны:
Трепетная ласка света
Нежит волосы и губы.
Тронула лицо и шею.
Ты распахиваешь ворот —
Грудь перехватило солнце,
В сердце безмятежно льется,
Где под спудом тьма дремала;
Все внутри затрепетало;
Льется — и тупые муки,
Как придавленные змеи,
По рукам твоим сползают;
Льется — и душа воспряла,
Словно полудневный воздух,
Что принадлежит высотам.
Солнцем до корней просвечен
Видишься себе прозрачным
И едва ли невесомым:
Любопытными глазами
Собственной душе внимаешь,
Познаешь стихию сердца,
Будто янтаря природу.
И дивишься: дух не ропщет,
Нет ни темноты, ни тягот,
Ум бесстрастен, сердце мирно —
Их порабощали будни.
Существо твое блаженно
Выплыло навстречу солнцу
Облаком необратимым —
Что в рубашке белоснежной
Да с небесной оторочкой.
Солнце неустанно светит.
Древняя любовь родится
Новью в пробужденном сердце.
Сердце самоотреченно
Братьев провожает к солнцу;
Величавое сиянье
В нем, как в зеркале вселенском.
Мрак засуетился снова:
«В сердце заржавела злоба,
Корни трав в земле, да в черной,
Корни сердца в черном чванстве;
Жалкие потуги солнца,
Сердце все равно застынет».
А сердца, как есть, смеются:
«Нас не придавила темень,
Не разбили кровь и слезы,
Потому нам быть под солнцем».
Солнце беспристрастно греет,
Радость воздает сторицей —
Души и легки, и чисты,
Мысли велики и ясны.
Через время и пространство
Мир иной они взыскуют,
К равенству зовут и братству.
Мрак в сомненье усмехнулся:
«Кабы волк да стал ягненком,
Кабы стал слугой хозяин,
Но крепка еще старинка».
Смех сдавил насмешку мрака:
«Солнце нас рождает, учит.
Каждый, по себе, озлоблен,
Воля всех к добру стремится
И народ уносит к солнцу».
Солнце неустанно светит.
Ринулись ему навстречу
Люди из глубин полночных.
Шаткие, травинкой первой
Выбились из тьмы подвалов,
Через дым и через копоть,
Пыль и прорву испарений,
С фабрик, что в себя впитали
Кровь и пот безвестных судеб,
От безмолвья ледяного,
Жуткого стенанья тюрем,
От страданий неизбывных…
Человек, приговоренный
Даже под землей к неволе
У другого человека,
Ринулся навстречу солнцу.
И в глазах людей рабочих
Солнечно горит свобода!
Солнце исполинской силой
Освещает путь восставшим!
Угнетенный стал свободным.
Выпрямился люд рабочий,
Торжествуя возрожденье.
Шествуют единой ратью
Нации, народы, расы;
Человечество воспряло
В солнечном всесветном счастье.
Песнею непобедимых
Зори на ветру пылают,
Рдеют на ветру знамена.
И сквозь маки стягов алых
Смотрят молодые боги —
Солнцеликий люд рабочий
В праведные очи солнца.
Поздний закат
Durate et vosmet rebus scrvate secundis![14]
Безраздельно светит солнце,
Золотистый смех ссыпает
В полдень, в середину лета.
Небеса в едином блеске,
И земля — единый отблеск;
Всякая былинка в поле
Солнцем напоилась вдоволь,
Придорожная песчинка
Всякая — звездой сверкает.
На меже, едва присядешь,
Чувствуешь тепла разливы —
Слитны и земля, и солнце.
Озеро в теплыни тонет,
В сны горячие впадая,
Поздние мятутся ночи.
Душная жара вседенна.
Матерински хлопотливо,
Озабоченной орлицей
Солнце на земле гнездится.
Знойна колыбель земная.
Малые птенцы несмело
Жаркие долбят скорлупы
И ликуют, в жизнь взлетая.
Сосны — на песчаных дюнах,
Тучная пшеница — в поле,
Вешние луга — в пустыне,
Рыбы — в реках, в чащах — звери,
В небе — перекличка птичья;
Мир вокруг — живое семя,
Каждая искринка солнца
Людям западает в души —
Мир огромный отражает.
Светит вседержитель жизни.
Солнце — вседержитель жизни,
Две зеленые ладони
Открывает и разносит
Все дары земные — людям.
Ветерок в плаще шелковом
Поникает над полями:
На полях — пора цветенья,
Дымка растеклась ржаная.
И пыльцу перебирая,
Ветерок сулит потомство.
Запах ладанный колосьев
Людям обещает счастье,
Аромат медвяный хлеба
Обещает изобилье:
Досыта еды достанет,
Бедных и сирот не будет.
За корнями ночь таится,
Травы заморозком травит:
«Глянь-ка, сотворитель жизни!»
Беззаветной добротою
Солнце-свет семью питает.
В счастье всех — величье солнца!
— Кто идет восславить солнце? —
Это малые сироты,
Босые, спешат навстречу:
«Солнышко, тебе — спасибо:
Согреваешь нас, безродных,
Путь-дорогу освещаешь,
Семя солнечное сеешь.
Наши горькие слезинки
Обращаешь в жемчуг чистый
И серебряные ткани,
И одежды золотые
Нам даришь. Земной надеждой
Оделяешь нас по-братски».
За корнями ночь таится,
Травы заморозком травит,
Рознь среди людей рождает.
Раскаленно пламенеет
Солнце за плечами ночи;
Утра трепетная зорька
С позднею зарей сомкнулась.
Тьма кряхтит в тисках у солнца.
И шипит: «Уже затмило
Собственной победой землю?
Обрело колодец жизни?
Власть огня установило?
Но кончается господство —
Дни исчерпывают время.
Землю обновить желало,
Старое ломать дерзало!
Ради небывалых всходов!
Тьме внушило биться насмерть!
Но тебе узнать кончину:
Высохнет колодец жизни
На земле. И кровь свернется,
Сгинет все — и ты погибнешь!»
Солнечно душа смеется.
Властно накалилось гневом,
Вспыхнуло сухим кипеньем
Белое, стальное солнце
В самый полдень — и без тени.
Солнце на дуге небесной,
Рукава подняв багряны,
Диск расплавленный катает,
Золотой кует кувалдой.
Звездами струит усталость.
Огненно гудят осколки,
Где падут — дымы клубятся,
Мелкие озера меркнут,
Тряские болота гнутся,
Трескаются скал уступы,
Старая трава сгорает —
Все, в чем жизнь уже иссякла.
Пышет красное горнило —
Плавит старь, новь отливает.
Лавой распалилось солнце.
Тьма затеяла отмщенье:
Зной — и тот — взяла в подмогу;
Нанимает злую силу,
Предрекая гибель солнцу:
Из болот ползут гадюки,
Из прудов скользят пиявки —
Смрадное, из толщи мрака;
Ржа подтачивает колос,
Голод, тяжбы, и страданья,
И чума с чахоткой жадной,
Слезный град, и дождь кровавый
Расцепляют плоть природы,
Дух неотразимый душат.
Вожделенья и проказа
Лапы из потемок тянут:
Дух народа, плоть народа
Убивать идут наймиты.
И душа приемлет вызов.
Лавой распалилось солнце,
Руки простирает миру:
В правой — огненная сабля,
В левой — звонкая пшеница:
Тьму на подступах сражает,
Урожай снимает страдный.
Завершился круг работы.
Дням пора идти на убыль.
Тьма подобралась поближе:
«Было солнышко, да вышло,
Коршуны полями шарят,
Вороны полями рыщут,
Упыри мои колдуют
И детей земли лелеют.
Зелена земля при солнце,
Солнца нет — земля бессильна.
И была моей и будет!
Выветрился дух дурманный,
Наступает жатва смерти».
Лавой распалилось солнце,
Обнимает долго-долго
Дочь единственную — Землю
В голубой фате холодной,
Обреченную сиротству.
Солнечные дни спадают:
«О, не плачь, Земля-голубка,
Улетит цветок желанный,
Отпылав, истлеют чувства,
Отгремев, борьба затихнет;
В том — исход трудов великих.
Но цветок плоды приносит,
Чувствам суждена возвратность,
Временам дана безмерность.
Наступает жатва жизни!
Урожай земли и солнца
Двух истоков единенье —
Возрождает жизнь вселенной».
Тьма шипит: «Хитришь, владыка,
Ты чужому солнцу служишь».
Лавой распалилось солнце:
«Ну, не плачь, Земля-голубка,
Над собой тебя подъемлю,
Матери всех солнц представлю,
И дитя она укроет.
Время по спирали кружит,
Каждый круг высоты близит.
Тьма тебя в оковах держит,
Столкновенье их отринет —
И тогда огонь взметнется,
Пар заполонит пространства,
Дым окутает планеты,
Новые миры родятся,
Новые круговороты —
И планетами осядут.
На лучах светил рожденных
Мир продолжит восхожденье».
Но земле неясны речи,
Знает, что не жить без солнца,
Молит: «Матушка, останься!»
Солнце собралось в дорогу:
«О душа, искринка солнца,
Успокой родную землю».
— Не горюй, земля родная,
Солнцу нет зимы и смерти.
Вечно противостоянье,
Явственней зимой и ночью.
Ты, жарою истомленна,
В полночь охлаждаешь плечи.
Человек ко сну отходит, —
Кажется, стекает солнце.
Свет луны завесил землю —
Будто остывает солнце.
Ты — горошинка вселенной,
А луна — песчинка вовсе.
Кто из нас огромней солнца!
Тьма и снег, дожди и зимы
На земле; но ясно солнце:
В середину зим угрюмых
Веснами оно вступает.
Солнце пламенное блекнет.
Холода земля боится:
«Солнцу жить, а я погибну,
По ветру красу развею».
Говорит душа: «Не бойся,
Вырастает жизнь из смерти,
Красоту отдашь потомству;
Погребенным не воскреснуть,
Но трудом в живых остаться!
Солнце озаряет новью
Звезды и миры чужие.
Землю, и людей, и травы
До себя несет и дальше;
И распахивает небо
В первородность мирозданья;
И неравенства равняет
В непрестанном поединке;
Проливает свет бессменный
Поколениям грядущим.
Будем велики, как солнце!»
Солнце близится к закату,
Легким шелком над землею
Стелет мглистые покровы;
Ветры по-над легкой мглою
Разворачивают тучи.
Воет, сатанеет осень —
За спиной платок буранный;
Леденящими глазами
Сумерки зима пронзает:
Времечко ли поживиться?
Черный ворон клювом водит,
Чью-то обреченность чует.
Медленно густеет сырость.
Позолоту гор снимая.
Белые орлята солнца
Падают среди пустыни.
Бледные скорбят дубравы,
Плачутся мятлицы горько,
Раненое глохнет море.
Жутко брезжит свет последний.
Солнце собралось в дорогу.
Долгий небосклон краснеет;
Солнце свой наряд надело.
И багровые одежды
Ниспадают к горизонту.
Белую набросив сакшу,
Черную срывает в море.
На серебряную гору
В золоченой колеснице
Едет солнце выпить зелье.
Как в одной ладони — белый,
Как в другой — зеленый кубок,
В правой — ледяная пена,
В левой — травяной напиток —
Смерть испить и возродиться.
Покачнулась колесница,
Жаркие легли одежды
Белой бахромой на море;
Перекатывает солнце
Яблочко, да золотое.
Меркнет небосклон спаленный.
Меркнет небосклон спаленный,
Желтые чадят изломы,
Дымно небеса клубятся.
Вечереет. Тьма свалилась
Черным пламенем на землю
Север разразился гневом:
Дождь замешивает с грязью.
Сполохи скрестились в тучах.
В небе исполины бьются,
Мечут пристальные копья,
Норовят стопой тяжелой
Раздавить посевы солнца,
Завалить колодец жизни:
«Задушить, втоптать и — кончить».
Поле, жаждущее крови,
Прибирает жатву смерти.
И ползет зима босая.
И земля дрожит, и души.
У заката солнце медлит.
У заката солнце медлит,
Неизбежностью томится:
Поглядеть бы снова землю,
Ласку для души оставить —
Отстранило исполинов:
Притихает грохот гневный.
Сквозь зияющие щели
Свет опаловый спустился,
Свежесть засветила воздух.
Но растоптанна, размыта,
Нежива земля открылась,
Коконом душа свернулась.
Горестно взирает солнце,
Пояс подает жемчужный
Радугою семизорной —
Символ верований вечных:
«Вам ниспослано бессмертье,
Вам по радуге нетленной
Мрак взорвать и к солнцу выйти!»
В бело-серебристом свете
Солнце свой черед справляет
По извечным сменам года,
По летам недолговечным;
За собой детей уводит —
Землю, и луну, и звезды —
Сквозь разлом, громов яренье,
В бездну, в первые стожары,
К матери своей — Сверхсолнцу,
О котором грезят души.
Молнии минуют бездну,
Испокон веков нисходят,
Но земли не достигают:
Там заходит исчисленье,
Время и пространство слитны,
Млечный Путь созвездья движет,
Мглистый выстилая полог.
И туда стремится солнце,
И душа алкает света:
«Новое явись нам, Солнце!»