Роман в стихотворениях
ПРОЛОГ В ПРОЗЕ
Я собрал здесь и издаю все попавшие мне в руки тетради и письма Дагды, которые я уже ранее выпускал в свет отдельными книгами. Сейчас к ним прибавилась пятая тетрадь. Издание задерживалось потому, что так мною были поняты указания автора, сделанные им в последнем письме, которое было прислано вместе с рукописью «Дочь луны».
Автор не дал никаких распоряжений относительно названия — книгу поэтому называю просто «Пятью эскизными тетрадями Дагды». А «Романом в стихотворениях» называю ее потому, что сам автор говорил о ней в последнем письме как о романе, написанном о его собственной жизни.
В этих стихотворениях отражен весь жизненный путь Дагды, сосланного за участие в борьбе за свободу родины. Дагда ощущает душевную пустоту, он одинок. Его окружают и привлекают прекрасная природа и красивые, приветливые люди Италии. Любовь к Оливии заполняет душевную пустоту, окрашивает одиночество, приобщает к общественной жизни Европы. История Дагды делится на несколько периодов: Оливия умирает, его связи с жизнью распадаются, отчаяние и осуждение всей своей жизни выливаются в стихотворения «Вещания змеи»; выход он видит в возвращении «Домой». Но одновременно в нем пробуждаются воспоминания о первой ссылке на север, в душе поднимаются сомнения, которые гложут его — есть ли вообще у него где-нибудь дом? И все-таки Дагда возвращается; его ожидает радушный прием дома в «Серебристом свете»; он переживает счастливый год восторгов и встреч, во постепенно начинает чувствовать и понимать, что на его родине все изменилось не так, как он ожидал, что он сам стал европейцем и чужим среди своих соотечественников. Он хочет уйти, но его задерживает «Дочь луны», в облике которой он встретил воплощение своих юношеских мечтаний; он надеется снова срастись с родиной но разочаровывается; тень Оливии зовет его обратно в Европу, к людям; он покидает дом с ясным сознанием, что идет на смерть, чтобы возродиться в совершенно иной сущности…
Вводное стихотворение «Три круга» при первом издании затерялось и впервые дается теперь.
Эти вводные строки хочу закончить пожеланием, чтобы осуществились надежды, высказанные в словах Дагды:
Жизнь — мечта, она исчезнет.
Промелькнут все сновиденья.
Об одном судьбу прошу я —
Дать без боли пробужденье.
ADDIO BELLA!Первая тетрадь
«Темно, тревожно…»Перевод О. Ивинской
Темно, тревожно —
Я изнемог.
На сердце тошно —
Так одинок!
В любую нору
В такую пору
Залезть бы мог!
От вас не скрою —
И слову рад!
О, что вам стоит
Мне бросить взгляд!
Один, ограблен,
С тоской в груди
Людьми оставлен
Стою один.
«Воды полуживой…»Перевод О. Ивинской
Воды полуживой едва заметны блики,
Искажены у озера черты,
Ланиты впалые, холодный чад над ликом —
Что ищешь ты?
Fior di maggioПеревод С. Шервинского
Она танцует плавный вальс, и сам
Гарибальдиец старый, capitano
Мурлычет: «Fior di maggio. Надо б нам
С ней станцевать!» Но все горланят: «Piano![17]
В таком огне ковать ли старый хлам!»
А он ворчит: «Она ль для paesano»[18].
Кружится fior di maggio веселясь,
И нежность роз по коже разлилась.
У fior di maggio косы хороши,
Черны как смоль. Но сини глуби взора —
В них и тоска, и знойный жар души.
«Не то что север, где глаза-озера
Холодные глядят сквозь камыши!
Там солнца луч согреет их не скоро…»
Танцует плавно южной неги дочь
И дерзких парней отгоняет прочь.
О чем поют итальянские парниПеревод С. Шервинского
Анджолина
Благословенна та жена,
Кем ты прекрасной рождена!
На небе праздник ликовал,
И ангельский гремел хорал:
«Встречайте, ангелы, осанной
Дитя с красою несказанной —
Царицу, радость мира!»
Пина
Идешь ты мимо, —
И солнышко задерживает ход:
Красавица пусть первою пройдет!
Смеральда
Святой воды коснулась ты слегка —
И розой
Благоухает нежная рука.
Терезина
В раю небесном красота!
Но, не найдя тебя, уйду из рая:
Я без тебя повсюду сирота.
Ирида
Я в первый раз тебя увидел,
Когда легко спускалась ты с горы, —
Тебя всечасно жажду с той поры!
Эти сторнели настоящие народные песни!
«Ты видишь, padre…»Перевод О. Ивинской
«Ты видишь, padre[19], вновь туманом даль объята…
Что даст нам день?» — на грустный мой вопрос
Старик, трудясь у виноградных лоз,
«Да, сын, — мне говорит. — И sole è ammolato!»[20]
«Больно и солнце?» — Что ж, но нам сознаться надо:
Здоров одни старик — он не берег всерьез
Ни нашей суеты, ни горестей, ни слез.
«Тревоги позади оставил я когда-то!»
«Тревоги? У тебя?» — «Да я ведь был солдатом,
Я вместе с Гарибальди воевал!» —
«И много ль денег брал?» — «Какая, сын мой, плата?!
Свободы ради кровь я проливал!
Италия моя — свободна! Вот награда!
И я здоров, и крепок духом стал!»
«Когда проходит мимо красавица…»Перевод С. Шервинского
Когда проходит мимо красавица,
Гляжу безмолвно. Не для меня цветут
Улыбка уст, очей сиянье, —
Но, созерцая, душа свежеет.
«A rivederci!..»Перевод О. Ивинской
Куда теперь? Чего ей больше ждать?
Душе растерянной пути опять неясны —
Быть может, и взойдет счастливая звезда?
Быть может — нового ей ожидать напрасно?
— А ты-то что? — Твоя ли в том беда?
Нелепо мучиться судьбой ее несчастной!
Дитя Ирида, ты куда теперь, куда?
«По ночам тоскуют звезды…»Перевод С. Шервинского
По ночам тоскуют звезды,
Слезы льют о милом солнце.
Загорится в небе солнце, —
Застыдятся, разбегутся,
Застыдятся, разбегутся.
А поутру видит солнце:
Все поля и луговины
В звездных искрятся слезах.
«Как утро начинать с тяжелым сердцем…»Перевод О. Ивинской
Как утро начинать с тяжелым сердцем нам,
Когда вся зелень светится, сверкая,
Когда цветы льнут к девичьим рукам!
За окнами — стрижей веселых стаи,
Акаций белых заросли густые,
Воюют мошки, в солнце утопая…
С ограды — хмеля плети завитые,
Темнеют таксусы, глицинии ползут,
И благостны все запахи земные…
Тебе-то, сердце, как живется тут?
Ах, Olivia!
«Развалины опутал плющ густой…»Перевод О. Ивинской
Развалины опутал плющ густой,
Своим ковром провалы скрыв пустые,
Так скрыла прошлое своею красотой,
О, Olivia!
«Ах, жизни груз не смог тащить бы…»Перевод О. Ивинской
Ах, жизни груз не смог тащить бы я,
Когда бы красотой извечной не владел —
Внизу в цветке, а наверху в звезде,
И в женщине, вершине бытия,
Olivia!
«Пустынь сомнений мне никак не покорить…»Перевод О. Ивинской
Пустынь сомнений мне никак не покорить.
Ты говоришь про сад в сверкающем расцвете —
А как ты полетишь? — Там блеклый месяц, ветер…
О, слишком крылья у тебя пестры —
Их лунный свет не может обесцветить.
И слишком любишь ты, — а север — пеприветлив,
Ах, Olivia!
La rabbiaПеревод О. Ивинской
Ты всех ненавидеть готова,
И ты у людей не в чести́;
Ступай в одиночество сиова,
И муки мои прекрати!
Ступай в свое пекло обратно,
Кто вызвал тебя из огня
Пугать нас тоской непонятной
И душу тянуть из меня?
Opuntia, nè Olivia[23].
«Ночью гром проходит прямо мимо дома…»Перевод О. Ивинской
Ночью гром проходит прямо мимо дома —
Он клокочет в гневе, всё черней, синей,
Высекает искры, ударяясь в скалы —
Ух, как злобен он!
Что ж, греми погромче! Нам то что до грома?
Что, дитя, боишься? Ты прильни ко мне!
Греют мои руки жарче одеяла,
Посмеемся тихо, погружаясь в сон!
На забытый мотивПеревод С. Шервинского
Когда любимых ты схоронил давно,
Живешь один и в сердце твоем темно,
Тогда, как солнце, в дали зыбкой
Милое детство встает с улыбкой.
И сладким чувством снова томишься ты,
И вновь ты — мальчик, пчелы жужжат…
Сверкают капли, с трав спадая, цветы…
В блестках головка твоя златая.
Золотая пыль на пеплеПеревод О. Ивинской
Не надо мне твердить о черных
Кудрях — об угольных, задорных
И южных огненных глазах!
Ах, мне бы глубь очей озерных,
Свет солнца в локонах покорных
И пыль, что позолотит прах!
«Большой была любовь…»Перевод О. Ивинской
Большой была любовь большая — над нею гордость верх берет.
Луна, под солнцем умещаясь, затменье солнца создает.
Monte GenerosoПеревод С. Шервинского
Вкруг голубого неба белый пояс
Из тихих, ветром сбитых облаков.
Их гавань ждет, там, за горами, кроясь…
А где моя?
Ползет от юга тяжкая истома,
Клокочет и клубится тучный пар.
Без устали ревут раскаты грома…
Куда пойдем?
Последняя песчиночка морская
Когда-нибудь выносится на свет,
О радости своей кричит, сверкая, —
А я?
«Вчера казалось мне обидно…»Перевод О. Ивинской
Вчера казалось мне обидно,
Что боль ты причинила мне,
Но за себя сегодня стыдно:
Тебе ведь, может быть, больней!
Должно быть, боль твоя сильнее —
Ты непривычнее меня.
Мне жаль тебя — тебе больнее, —
Что мне? — Мне горести родня.
«Платана могучие корни…»Перевод О. Ивинской
Платана могучие корни
Удобный мой стул.
Листвою, на солнце узорной,
Мне веер платан развернул.
Сижу над озерной водою:
В ней зелень и синь серебра.
Под солнцем плывут чередою
То села, то бор, то гора…
Прорвавшись из дымки тумана,
Меня чья-то рученька манит…
«Одно только солнце восходит…»Перевод О. Ивинской
Одно только солнце восходит —
Одно для земли и небес.
Кто в это проник —
Тот находит,
Что счастье однажды приходит
И больше не просит чудес.
Olivia!
«Мне бы в трудную минуту…»Перевод О. Ивинской
Мне бы в трудную минуту сесть в сторонку одиноко,
В одиночестве подумать, отчего я одинок;
Вижу — ты цветок бросаешь, и ко мне летит цветок твой —
Я смотрю, а это — сердце, а не сорванный цветок!
У Оливии читаю надпись в доме на воротах:
«Domus mea domus pacis et verae libertatis!»
«Дом мой — дом любви и мира и доподлинной свободы!»
Это имя Cattanea только может отвечать ей!
За долинами далеко царство глаз твоих, царица!
Пред тобою распростерты расточительной рукой
Рощи все, луга и нивы, чтоб воздать тебе сторицей —
Оливия, ты возьми их,
Сядь за стол накрытый свой!
«Ты держишь в маленькой руке…»Перевод О. Ивинской
Ты держишь в маленькой руке
Слетевший с древа жизни птицей
Листок, и жизни смысл в листке…
Вот едет в небе колесница,
В песчаных медлит облаках,
И поцелуй наш — длится, длится…
Вот Оливия шепчет мне:
В века
Пошлем от нас двоих с тобою
Посланца — вдаль, издалека…
Любви продление живое.
«Как луг зовет!..»Перевод О. Ивинской
Как луг зовет!
Как полевицы тебя одели пухом золотым!
Одежда на тебе искрится — ее украсили цветы!
Какие алые!..
А зелень как сверкает! Даль голубая — солнцем залита!
Любовь нам настежь растворяет в свои владения врата!
«Всей красоты источник…»Перевод С Шервинского
Всей красоты источник — женщина.
Мы без нее упали б под ярмом.
Всей доброты источник — женщина.
Мы без нее дышали б тьмой и злом.
«Оливия…»Перевод С. Шервинского
Оливия…
Твое мне имя счастье обещало.
Я ныне с ним былое пью сначала.
Оливия…
Как выйду я из круга, где цвела ты?
Хоть куст отцвел, — но льются ароматы…
Оливия…
Ушла… Но место — будь благословенно.
Твоя душа здесь дышит неизменно.
«Дым черный медленно средь гор…»Перевод О. Ивинской
Дым черный медленно средь гор ползет ко мне.
Он мне знаком — чутье тут не обманет:
От мыслей он моих становится мрачней…
Что ж с нами станет?
Река все яростней; лицо ее темно.
Припав к земле, камыш пощады просит.
И ветры — кто куда — пыль вьется из-под ног —
Так смотрит осень.
Гляди, гляди! Я все могу снести!
Ты Оливии тронуть бы не смела!
Чтоб вечно жить и вечно ей цвести —
Души ее душистой розе белой!
Но Оливии нет…
Ущелье есть, в котором
Есть озеро, оно глядит в глаза,
Как осенью глядят одни озера.
Скажи мне, с чем ты жизнь могла еще связать?
Помню красивое слово
О горе тишины.
Гора тишиныПеревод О. Ивинской
А вдруг ты понял,
Чей след простыл,
Навеки губы
Твои закрыл?
В тумане синем
Гора молчит —
В долину иней
В цветы летит.
В миг им задетый
Цветок умрет:
Он до рассвета
Не доцветет.
«Черен взор небесный…»Перевод О. Ивинской
Черен взор небесный
Устремленный вниз…
Днем дождливым выстрел грянул за окном.
Ветки задрожали, с листьев потекло,
— Судорогой птичку сбитую свело.
— Эхо многократно повторило гром.
А потом все стихло, дождь стучал в стекло —
Что-то вдруг распалось,
Отошло…
Бледный и пугливый все дрожал нарцисс.
«Так долго, медленно…»Перевод О. Ивинской
Так долго, медленно прядет свои волокна
Осенний дождь. Он месяц льет и льет,
И небо все не затворяет окна,
И створки их протяжный ветер рвет.
Погода, ты — для старости пригодна —
Ты нас баюкаешь, и дрема настает.
Как пролетели летние мгновенья —
Нас вводит в зиму ветра дуновенье.
Без отдыха, без солнца, чуть живые,
Мы проживем, и память заживет.
Ах, Olivia!..
«Ряды друзей моих…»Перевод О. Ивинской
Ряды друзей моих заметно поредели,
И что ни год — длиннее счет потерь,
То слышишь — умерли, то видишь — охладели…
Так что ж теперь?
Дрожа от сырости под тенью синих гор,
Я вырвусь все ж на солнечный простор!
К редеющим рощам, к угрюмым болотам
Прикован печальный мой взор отчего-то!
Там, где никогда не певать соловьям, —
Мой дом только там!
«Мне думалось — туче ползти и ползти…»Перевод О. Ивинской
Мне думалось — туче ползти и ползти —
Казалось, она неподвижно застыла;
Но я не прошел половины пути,
Как все затаилось и тьма наступила.
Тягучий туман из-за кручи вставал,
Но вот, нерешительно тучу расчистив,
Поблекшая, снова сквозит синева
И тут же ржавеет, как прелые листья.
Вот солнце прощается с рябью озерной,
Коричневым золотом волны подернув.
Змеей изгибается дым по горам,
Он глухо шипит, пробираясь ползком —
То поезд развозит по отчим дворам
Сынов, что когда-то покинули дом.
Так что ж, по законам обратных дорог
Своей среди них отыскать я не смог?
Чем выше взбираюсь — темней и темней,
И только вдали, среди снежных высот,
Сверкающий день еще брезжится мне…
Там — дом мой! Туда мое сердце зовет!
Покой там — и смерть — иль еще что-то ждет?!
«Твой храм посетят мои сестры родные!»
«О сестры, приветствует вас Оливия!»
ВЕЩАНИЕ ЗМЕИВторая тетрадь
«Я к солнцу поднялся…»Перевод О. Ивинской
Я к солнцу поднялся порывом единым,
Я верил, что верх справедливость возьмет,
Но только меня изломал мой полет,
В беспамятства бездну с вершииы низринув,
Я силюсь очнуться… Что было со мной?
Картины былого пред смертью встают.
Как змеи под солнцем сверкнув чешуей,
Сомненья мои друг за другом ползут.
Что солнце? Что жизнь? Что оставлено тут?
«Верней товарища душа моя не знает…»Перевод О. Ивинской
Верней товарища душа моя не знает,
Чем истина,
Что нас пред смертью осеняет.
Это было так давноПеревод А. Ахматовой
Все это скрылось в глубь воспоминании,
Да было ли когда-нибудь оно?
Иль мне глядеть на образы мечтаний,
Тоскою созданные, суждено?
Здесь кипарис и южных сосен много,
Они шумят во сне передо мной,
И в облаках наметилась дорога,
Что образов выводит смутный рой,
Манящих вдаль под шелест грустных хвой.
Аромат поляныПеревод А. Ахматовой
Как память сон далекий сохранила?
Умчались старые воспоминания,
Их разметала грозной бури сила,
Они исчезли в бездне мироздания.
Я вдруг цветок сорвал почти невольно
Там, дома, на поляне в миг мечтания
И аромат вдыхаю — сердцу больно.
Любовь я вспомнил, что назвать моею
Так жаждал я. И был обманут ею.
Тысяча плетейПеревод О. Ивинской
Мечтал я тогда от всего оторваться,
Что узами сердце сдержать бы смогло.
Я чувствовал — круг начинает сжиматься —
Избалует нежность, уют и тепло.
Плетями привычек меня захлестнуло,
Как вьющимся хмелем всего обвило,
И все-таки сладость их в плен затянула!
Но сердце и тысячу этих плетей
Порвало ножом, чтоб уйти из сетей!
Друзья ребенкаПеревод А. Ахматовой
С природою я сжился в годы детства:
С песком, с травой, и с солнцем, и с рекою,
И бабочек мне нравилось соседство,
Летали пчелы, как друзья, за мною.
Вступал я лишь с крапивой в бой жестокий,
Коней-улиток запрягал порою,
Как всадник мчался вдоль речной осоки,
И камешки все были мне дружочки,
Любил я их глухие шепоточки,
Но и тогда готов был в путь далекий.
Детское гореПеревод А. Ахматовой
Меня томило в детстве горе это:
Любил я больше, чем меня любили,
И раны сердца в мире без привета
Жгли непрестанно и вели к могиле.
Хотел я мало и просил немного,
Застенчивость уста мои смыкала.
Но луч свободы я искал с тревогой,
Чтоб, им согрета, юность вырастала.
Как было б зернышко любви мне кстати!
Иной и не просил я благодати.
БегствоПеревод А. Ахматовой
Когда людей я встретил в первый раз,
От вида их мне даже страшно стало,
И содрогнулся я в тот горький час
И убежал. Минуло лет немало.
Шипами душу я отгородил
Презреньем к низости людской природы,
Но остриями душу изъязвил.
И в муке долгие тянулись годы,
Пока опять добился я свободы.
Злая звездаПеревод О. Ивинской
О, сердце мое теперь плачет всегда!
Куда мне деваться? Плач этот — со мной.
Жизнь плещет озерной тяжелой волной,
Горит над водой моя злая звезда!
Кто высушит озеро, пламени полный?
Не солнце! Лишь страсти доступно одной
Поднять в небеса, словно радугу, волны!
Взойдет ли, раз счастье огонь высекает,
Не злая звезда, а звезда голубая?
Старый ларьПеревод А. Ахматовой
Когда мы открываем ларь старинный,
Там чуждый дух, что все же нам знаком,
Там пыль и затхлость в нитях паутины,
Отжившего остался запах в нем.
В таком ларе тлен жизни пережитой,
И пахнет он давно минувшим днем,
Все то, что там, должно быть позабыто.
Но много зерен можно там найти,
Что стали прахом, а могли цвести.
Глаза змеиПеревод О. Ивинской
Что в прахе искри́тся? Иль жар он таит?
Кто движется? Голову поднял тайком?
А!.. Это две искры — два глаза змеи!
Шипит, нагоняя смертельную дрожь:
«Зачем же, живой, к неживым ты идешь?»
И блеск черноты, и оскал ее рта — и жало дрожит над ее языком…
ВсежелающееПеревод О. Ивинской
Не плачет сердце — ждет, чтоб миром обладать!
Ждет бо́льшего, чем то, что в прошлом потеряло,
Залоги выкупить, в грядущем чистым стать,
И петь любовь сначала и сначала!
Пока не светит мне и то, что не терял.
Любил же кто тебя? Ищи его! Иль мало
Тебе того, что солнцем обладал?
О солнце, ты любовь прими, но дай и мне!
По ней и от нее — душа моя в огне!
ВоротаПеревод О. Ивинской
Ворота к вечеру закрывши для иных,
Мне перед смертью жизнь их настежь растворяет:
Я вижу, как сады там пышно расцветают,
Питаясь прахом дел моих земных!
К чему так, жизнь? Чтоб обманула жалость?
Потерь своих бедняк не осознает,
И дни последние стенать ему осталось:
«Как было хорошо! Когда-то!.. Ах, давно!
Теперь то оценить мне прошлое дано!»
СадыПеревод О. Ивинской
Нет, мало мне лишь созерцать ворота;
Мне грустно издали — я в них хочу войти!
Как ни упрямься, жизнь, я все же жду у входа!
Закрой за мной, но в сад меня пусти!
Твой прах еще на мне не оседает!
Твоим решеткам — не переплести
Моей души! Она — не увядает!
Иль ты поверила, что силы я лишен?
Пока лес девствен — источник силы он!
Милые улыбкиПеревод О. Ивинской
Когда горю тоскою, ожидая,
Что к вам смогу войти и словом вам помочь, —
Меня от вас отбрасывает прочь
Улыбки милой вежливость пустая…
Тогда хочу я втиснуться во тьму,
Где воды первозданные кипят,
Отдать себя и все взять самому —
Нет слов: для вас в любом змеиный яд.
Лишь капельки воды вас ядом не поят!
Внешний мирПеревод О. Ивинской
Мир внешний надо мной не властен совершенно,
Ни радостью меня, ни страхом не сковать.
Мой Дух исполнен силою нетленной.
— Могу ли я идти свободною стезей?
«…Но даже ветры связаны с землей!»
Крупинке не упасть из закромов Вселенной.
ОсеньПеревод А. Ахматовой
Зачем так низко ласточки летают,
Недвижны дерева, и луг поник.
Чуть трону я цветок — он опадает,
И в сердце страх таинственный проник.
Иль ждет природа первого ненастья
И близкой смерти проступает лик,
А я имею все права на счастье.
Я, как и все, дитя земли, — ступаю
По ней и к ней чело свое склоняю.
Мне дано право на большое счастьеПеревод О. Ивинской
На счастье право есть —
Окончить жизнь во сне.
Но счастье жить в сердцах и больше, и полней!
Холод мираПеревод О. Ивинской
Я холод мировой почувствовал давно,
Душа моя, в себе замкнулась ты,
Сжимаясь, как земля средь вечной мерзлоты!
«Но ведь земле озябшей все равно
Живую воду вспенивать дано!
Вот так и ты, душа, другой не дашь остыть!»
Хватит уже отбывать барщинуПеревод О. Ивинской
Батрачить хватит мне! Меня ты отпусти!
Работал я, страдал — и не к чему работа!
Овец без пастухов немыслимо пасти —
Сама душа болеет у народа!
«Он умирает?» — «Нет, он борется с дремотой…»
«Ступай к нему!» — «Я слаб!»
«Звони! Пора идти!»
Против смертиПеревод О. Ивинской
Враждуешь с жизнью ты? Ты ей напуган так?
Со смертью ты воюй!
Она — смертельный враг!
ЗащитникПеревод А. Ахматовой
Грядущий век защитник верный твой,
И он воздаст за все пережитое.
Спокоен станешь ты, сражен судьбой,
И глаз не будет увлажнен слезою.
Шипами кустик защищен, а кедр
Не дрогнет, если вдруг его разбудят,
Он хочет лишь расти, могуч и щедр.
Твой скорбный путь грядущее забудет,
Нас по трудам судить потомок будет.
У преддверья землиПеревод А. Ахматовой
Сквозь дрему слушал я полночную,
Как глубоко и тихо под землею,
Вода несет струю проточную,
Где перегной под вековечной тьмою.
Быть там, навек туда уйти хочу
Чрез дверь земли… Но утро предо мною,
И покоряюсь я его лучу.
Тебя осудит утро непреложно,
В утробный мрак вернуться невозможно.
Стой, беглец!Перевод А. Ахматовой
Что ж, убегай ты по любой дороге,
На всех путях ты встретишь труд,
Что крикнет: «Стой, сверкни в глаза тревоге!»
Страж жизниПеревод В. Бугаевского
«Нет выбора… И светлый день и черный
Ты должен одинаково встречать.
Ведь помощь у других просить позорно,
А кто ж придет, чтоб сам тебя обнять?»
«Смерть может от всего тебя избавить!» —
«Ложь! Должен ты бороться, и дерзать,
И против смерти все клинки направить.
Ужели ей, врагу, ты жизнь предашь?
Ведь ты ее пестун, ты — жизни страж!»
ПотокПеревод А. Ахматовой
Ты пенистым ручьем с горы слетаешь,
И ты же — куст на берегу.
Ты, жажду утоляя, расцветаешь.
Великие кругиПеревод А. Ахматовой
Те волны движут в небесах светила,
А ты летишь в них по большим кругам,
Ничтожных жизней очень много там,
Но и твоя круг этот отразила.
И жизни духа в тех волнах движенье,
Там новое порою рвется к нам
И ввысь влечет, чтоб вновь не повториться.
Но может человек круги ломать,
Приказывая новым солнцам встать,
И новый круг от старых зародится.
Дух-преобразовательПеревод О. Ивинской
Родившись, Дух Материю покинет,
Но, двигаясь стремительно вперед
Преображенный, бо́льшего достигнет
И миру чудо вдруг преподнесет?
Ибо Земля с ним связи не теряет:
И мера есть ему, и принят вес в расчет;
Но Землю ведь саму Творец преображает!
Что, если цепи — в Духа бы впились,
Когда он — Дух, который рвется ввысь?
Под птицей — на земле — пшеницу собирают…
Жизнь — движениеПеревод А. Ахматовой
Движенье — жизнь. А смерть? И смерть движенье,
Хоть у него и вид иной.
Подумай лишь о верном примененье.
С той стороныПеревод А. Ахматовой
С той стороны дыханье урагана
Вздымало волны белоснежные,
Они неслись под пеленой тумана
На смерть, как юноши мятежные.
Велишь — и все умрут в мгновение,
Велю — и заживет любая рана,
И тот поток опять придет в движение.
Ведь песня возвращает жизнь всему,
Что умерло… И сердцу моему.
ПеремолПеревод О. Ивинской
Что я люблю людей — меня не понимают.
Нет, презираемых не следует любить.
Пусть их дробят, пусть кости им ломают,
Пока из них не вырвутся рабы!
Мука крупна — не бойся перемола!
В туман ее возможно превратить.
Щербатый нож — скорей пускай под молот!
Потомство слабое? — Бросай его в котел,
Чтоб силу в нем бессильный приобрел!
Не можете? — Приидет смертный холод.
НеперестраданноеПеревод А. Ахматовой
От мук былых ты не освободился
И сам не воссиял,
Но дух твой снова к солнцу устремился.
Где змея укусилаПеревод О. Ивинской
Змеи укус бесследно не пройдет —
Душа разрушится, — и что же завтра будет?
Я знаю — тот неправ, кто улучшенья ждет.
Ожидающееся чудоПеревод О. Ивинской
Не тот ли дух нам лжет, что в пропасть нас ввергает?
Иль не прекрасна жизнь?
Вдруг — возрожденных чудо ожидает?
Сито звездПеревод А. Ахматовой
Пересоздай себя. Возьмись за дело!
То дело — жизнь,
Чтоб небо все в созвездьях пламенело.
Что такое змеяПеревод О. Ивинской
Змея — есмь смерть: сулит мученья жало.
Змея есть жизнь, бессмертия начало.
Змея укусом многих исцеляла.
Отвратительное бремяПеревод О. Ивинской
Жизнь так мелка, лишь в смерти глубина.
Кто заставляет нас тащить такое бремя?
Нырнуть бы в бездну скрытую, без дна:
Пусть нудной скуки сократится время!
Мне надоело по свету блуждать —
Ведь всем нам смерть в итоге суждена,
Что ж биться об стену, терзаться и рыдать?!
Дорога есть одна. Хочу туда идти —
По обновленному — по прежнему пути…
СловаПеревод О. Ивинской
«Возобновляться!» Вновь словесный вздор!
Я переслушал тысячу созвучий —
Все пустота! Сухой и мелкий сор!
А дождь ведь шел из животворной тучи!
Нет, поздно! Сгорблен я. Давно уж сам не свой.
И боль в костях меня все ночи мучит,
И даже клетки нет во мне живой…
«А если б вдруг жизнь вновь ростки дала?»
Ха-ха!.. Ждет смерть — убить из-за угла…
Опять открываю крышкуПеревод О. Ивинской
Укусит? — Ну и пусть! Открою крышку снова:
Хоть жить, хоть умереть — я свеж и бодр, как встарь.
Гляжу — змея из золота литого!
Как изумруды, светятся два глаза,
Язык рубиновый, а зубы — как алмазы —
Бесценным же́мчугом покрыт змеиный ларь!
Не только житьПеревод А. Ахматовой
«Не только жить, не повторять, как тень,
Не быть кустом иль зеркалом озерным,
Но жизнь творить полнее каждый день».
Вторая молодостьПеревод А. Ахматовой
Вновь юным стать есть у тебя охота,
Ты первой юностью не сыт?
Веди ж весь мир сквозь юности ворота.
ДОМОЙСновидение ссыльного между двумя путямиТретья тетрадь
Домой! Домой!Перевод В. Бугаевского
Домой! Домой!
Прошло немало долгих дней.
А там, за окнами вагона,
Леса и чернозем полей.
Людской поток неугомонный
Бурля, как паводок,
Спешит, торопится…
Скорей!
Скорей!
Скорей от зимних стуж к весне,
От жалких луж к морской волне,
Домой! Конец изгнанью.
Сменилась ночь рассветной ранью.
Сменилась ночь рассветной ранью,
Но даль в тумане.
Грусть и надежды в сердце спорят.
К чему гадать нам, что поборет!
Ты песню новую пропой!
Так песня вновь тебя зовет!
Вперед!
Домой! Домой!
«Облачко, тая…»Перевод В. Бугаевского
Облачко, тая,
В окна глядится.
Птенчик на ветке
Зябнет и злится.
Перья взъерошил,
Сжался неловко.
В колких снежинках
Стынет головка.
Что же ты, птенчик,
Зябнешь и злишься?
Солнце все выше…
Что ж не умчишься
Домой! В отчизну!
«Глянь, красота какая…»Перевод Ю. Абызова
Глянь, красота какая
Окрест и пред тобою!
Ведь это — Кама!
Мутно-синих волн полоска
За кормою остается.
Бледный рой наяд лукавых
Среди волн далеких вьется.
За туманной пеленою
Все былое остается.
Глянь на Волгу!Перевод Л. Осиповой
Грозно нахмурились
Скалы сердитые,
Сонно прищурились,
Тучами скрытые.
Вечер спускается
В бездны туманные.
Солнце качается
В зыбях багряных.
Лодка отчалила —
С домом прощается.
Волга печальная
В сон погружается.
Красота и даль, даль, дальПеревод В. Бугаевского
Синеют дали
Предо мною.
За мной — печали,
За мною ночь.
Гора, долины
Предо мною, —
За мной пучины,
Туман и ночь.
И чаек крылья
Передо мною,
За мной — в бессилье
Забылась ночь.
Вот она, золотая Казань!Перевод Л. Осиповой
Мчит корабль попутный ветер
Мимо берега крутого.
От реки плывет прохлада,
Обвевая нежно щеки.
Полудремой упоенный,
Я гляжу на берег дальний.
В дымке солнечной мелькают,
И колышутся, и дышат
Села, что полны народа.
А народ тот полон жизни,
Красоты и силы смелой!
«Уж ночь — мне страшно…»Перевод Л. Осиповой
«Уж ночь —
мне страшно — давай войдем!»
И почернели в гневе волны —
Сиянье тихое потухло,
Сорвался, воя, ветер вольный,
И бурей паруса набухли.
Тебя мы ждали, ветер смелый:
У нас в крови твое гуденье,
Не дрогнем, стоя в пене белой —
Дрожит корабль от нетерпенья!
«Давай войдем!»
«Рассвет, рассвет!..»Перевод В. Бугаевского
Рассвет, рассвет!
Вокруг туман, и нам вослед
За кораблем из мглы сырой
Несется чей-то стон глухой.
Над нами чайки пронеслись:
«Вернись! Вернись!»
Утес встал на пути моем:
«Опомнись! Разве там твой дом!»
Лес шелестел и звал, стеня:
«Зачем покинул ты меня?
С тобой здесь в дружбе ручеек,
И нива, и широкий лог,
Ты свой для нас, ты здесь любим,
А там ты будешь всем чужим.
Здесь покидаешь ты друзей —
Соратников в борьбе твоей.
А там? Чья ждет тебя рука?
Там одиночество, тоска.
Там прежний мрак, и там средь туч
Твоих надежд погаснет луч».
Кружили чайки надо мной:
«Назад! Забудь свой край родной!
Не скоро там заря сверкнет,
Твой замок не всплывет из вод».
И с криком чайки вслед неслись.
«Вернись! Вернись!
Вернись! Куда ты?» —
«К свету! К солнцу!»
«На щедром солнышке погрейся…»Перевод Л. Осиповой
«На щедром солнышке погрейся
И силы солнышка напейся!»
Мы руки раскинем
Под ласковым солнцем,
И ты приходи к нам
С душою открытой.
Нагретые солнцем
Польются по жилам
Растопленной силы
Могучие соки!
Желанное солнце
Плоть нашу прогреет,
И жажды великой
Исполнится сердце —
Дарить и дарить!
«Вот солнце, жизнь дарящее…»Перевод В. Бугаевского
Вот солнце, жизнь дарящее, зайдет,
С ним вместе я хочу идти вперед
Навстречу утру!
Островок невдалеке
Желтой тянется косою.
Все длиннее на песке
Тень вечернею порою.
Поздно… Те, что там живут,
Верно, спать идут устало.
Вечер сетью зыбких пут
Не задержит нас нимало.
Волга спящая, прощай!
Дальше, без опаски!
Поезд нас из края в край
Будет мчать в вагонной тряске.
«Из города идешь ты в город…»Перевод Л. Осиповой
Из города идешь ты в город —
И всюду отчие могилы.
О как от родины далеко
Похоронили сердцу милых!
В такую даль забросил листья
Безжалостный осенний ветер!
И тяжко, тяжко на душе,
Хоть снова мир весенний светел.
Единственная картина
«Неожиданно замерло сердце…»Перевод Л. Осиповой
Неожиданно замерло сердце,
Я до боли предчувствовал встречу —
Близко, рядом, поля дорогие!
Их утратил и вновь обретаю.
Отчего же ты замерло, сердце?
Ведь о встрече я думал всечасно —
Только чаще, конечно, о людях,
О борьбе и о счастье желанном.
Вот луч светлый пробился сквозь тучи,
Озарил все, что дорого с детства.
Он упал на леса и на нивы
И подернул их дымкой златою.
Солнца луч, я тебе благодарен,
Ты явил мне родное приволье,
На земле не отыщешь роднее,
На земле не бывало такого.
А во мне оно благом пребудет,
Станет золотом тихим светиться,
Одарит мою душу покоем.
О ты, солнце чудесное детства!
ОзероПеревод Л. Осиповой
Как черный глаз незрячий,
Блеснуло озеро вдали —
Таинственно и странно.
Я помню хорошо —
Таким всегда ты было —
Глубоким, черным, диким.
Отпугивало всех
Трясинами своими злыми.
Я любовался лишь на расстоянье
Твоею мрачной одинокой красотой.
Ты дружбу только с птицами водило,
Что прилетали издалёка и улетали вдаль
Не птицы будто, а мечты твои и мысли.
Вода сверкает сине-рыжей ржавью.
Так медь и меч сверкают.
Растет багульник, одурью пьянящий,
Кустарник, завлекающий коров.
Высокая трава и мох — сухой на вид.
Но только понадейся, ступи на кочку,
Прожорливая топь проглотит
Того, кто думал здесь найти дорогу.
Зачем ты, озеро, пугаешь всех?
Не тайну ли на дне хранишь?
Угрюмое, ты все ж к себе мани́шь.
А на горе, на дальнем берегу,
Раскинулось роскошное поместье.
Ты одиноко, озеро.
Холм ФелькерзамаПеревод Л. Осиповой
В той стороне стоит зеленый холм.
Он ильмами и кленами порос.
А на вершине, где деревьев сень,
Лежит огромный камень, будто щит,
Могила сирая под камнем тем.
И что ни день — бывает мальчик тут,
Уходит из дому украдкой он.
Читает тайные на камне письмена.
О рыцаре те письмена гласят.
Чужие руки погребли его:
Не захотел он в землю предков лечь,
Поближе к людям вольным быть желал.
И долго-долго мальчик смотрит вдаль…
Втыкает в щели камня ветки он —
И словно зацветает камень тот.
Дочь луныПеревод Л. Осиповой
Я проезжаю мимо места,
Которое манит воспоминаньем милым —
Давным-давно то было.
Помнишь ли меня?
Там где-то далеко, за солнцем, за миром целым,
Дочь луны златоволосая с зелеными глазами.
Цветок весенний — пять годков,
На стебле тонком — пять лепестков.
Ее я видел на солнце теплом и при свете лунном,
Средь длинной темной ночи,
Которая зовется жизнью.
Опять к тебе вернулся я,
Пройдя путь долгий к дому!
Поля, деревья и дороги бегут навстречу взору
И место закрывают от меня,
Где обитала дочь луны.
Церковь и кладбищеПеревод Л. Осиповой
Купа деревьев растет вокруг церкви:
Темные липы и ели, но нету веселых берез.
Колкий кустарник стволы обвивает:
Розы, акации жгучие тут и пахучий жасмин.
Помню я белый жасмин и поныне —
Запах кладбищенский душу мою наполняет тоской…
Белая церковь видна меж деревьев —
Издали башня призывно маячит в закатных лучах.
В детстве, бывало, домой возвращаюсь,
Башня уж издали машет приветно рукой и зовет:
«Эй! Заходи! Здесь твой дом и дорога!»
И проходил мимо.
ДомПеревод О. Ивинской
Это он! Это он!
Он огромный, и мрачный, и тенью
От разросшихся лип все лицо его скрыто подчас;
В нем живет ревматизм, глушит сырость на клумбах растенья,
Ну а сбоку он светел и мальчику радует глаз.
Дом к полудню стихает, и мальчик, дрожа отчего-то,
Пробирается наверх, где гулко звенит тишина…
Там двенадцать картин, обрамленных резной позолотой, —
Красота в них и тайна и поступь столетий слышна.
В глубь веков он проходит с самим Рафаэлем великим…
О, весь мир бы обнять! Не забыть бы нигде, ничего!
Ну а дальше чердак, где разбросаны старые книги…
Но — спускаться пора…
«Где шатался?!» — ворчат на него…
Что ответит ребенок? Мальчишка молчит, как немой…
Ах ты, память моя! Тени детства — всегда вы со мной!
ЗастенокПеревод О. Ивинской
На старой площади телеги в ряд встают,
Конюшня сохранилась и амбары.
И, может быть — еще остался тут
Застенок старый?..
Ах, что я делаю, зачем туда вхожу
Я вместе с памятью и прошлое тревожу?
От отвращения сейчас еще дрожу,
И не могу оправиться от дрожи!
Здесь, в крепостные тяжкие года,
С рабов покорных взыскивали вины —
И, сытые, смотрели господа,
Как хлещет кнут по изможденным спинам.
Здесь кровь лилась, как говорят, рекой,
И по ступеням лестничным стекала.
Живая плоть, казненная другой,
Беспомощная, тут изнемогала.
Сюда забрел я как-то по ошибке,
И до сих пор душа моя больна;
Казалось мне — полы от крови липки
И кровь еще струится по стенам.
Второй бы раз
Я не открыл ту дверь —
Мне запах крови слышен и теперь.
СадПеревод О. Ивинской
Здесь рядом — сад,
Лежал я как-то тут,
Где примулы курчавы, как ягнята.
Вот здесь мочили лен, вот баня здесь и пруд,
И ветлы дремлют — так же, как когда-то.
Вот в рельсу бьют… Идем! Нам на обед пора!
Мычат стада, собаки звонко лают,
И слышно за версту — аукает сестра…
А я скорее к речке убегаю…
Оттуда озеро мое недалеко:
Таинственно, черно и глубоко.
Опять озероПеревод О. Ивинской
А если б и тебе подняться довелось
На воздух вдруг и лучше выбрать место,
Чтоб запах крови ветер не донес
От барского именья по соседству?
Не только запаха страшиться нам сейчас —
Ты берегись, чтобы горячей кровью
Гебе и нам не заливало глаз:
Не только ржавчина — кровь берег твой покроет!
«Ты, поезд, увозишь меня…»Перевод О. Ивинской
Ты, поезд, увозишь меня без возврата
От мыслей, которыми жил я когда-то.
В стремительном ритме, колеса, стучите!
Железо в железо, дорогой прямой
Меня вы в свободную Латвию мчите,
В свободную Латвию,
Прямо домой!
Но ты ведь все та же, родная картина:
Дом детства на ней — мой единственный дом!
Но только теперь он широко раскинут,
Сейчас он меня обступает кругом:
В него теперь входят межи и ворота,
Пороги другие…
Вот он распростерт
До Латвии самой…
Раскинулся — вот он —
К свободному миру —
Все дальше идет…
Красное сновидение
«Огонь закручен в ночи инфернальной…»Перевод О. Ивинской
Огонь закручен в ночи инфернальной,
Железный месяц лезет в небеса
Багровый, будто только с наковальни
Приидут воскресенья чудеса!
Но серый лик — и саван погребальный —
Что хочешь ты — ведь ты не знаешь сам!
Что знаешь ты? И кто из дали дальней
Грядет сюда, застать меня впросак?
Ты имя назови! Ответствуй, дух печальный!
«Дым черный мне дорогу застилает…»Перевод О. Ивинской
Дым черный мне дорогу застилает,
И рига вся кругом объята им:
Из подворотни дым клубится, выползает…
Но знаю я: другой есть, алый дым,
И зарево, что утром называют!
Великий пахарь принялся пахать:
Он мир, как дерн, ворочает упорно;
Когда вонзает в землю лемеха,
Дрожит земля
Под вывернутым дерном.
Пари́т, пари́т, пари́т, пари́т, пари́т.
Пар снизу вверх и сверху вниз стремится;
Так, черные, сражаются пары,
Пока меж них огонь не заискрится.
А там — подъем, подъем, подъем, подъем,
Крылами всех ветров земля навстречу машет,
Тьма ко́лется, и вдруг ее проем
Храм Света ослепительный покажет!
И в страхе все: держп, держи, держи!
Все смешано…
Не сон ли это снится?
Не радуга ли на небе дрожит,
Чтоб не во сне, а наяву явиться?
Мимо дома
«Внезапно просыпаюсь от толчка…»Перевод О. Ивинской
Внезапно просыпаюсь от толчка —
Не стукнулся ль о поручень вагона?
Мой поезд мчит, я глохну от гудка,
Мчит всем железом, со всего разгона!
Гляжу в окно: за ним слепая тьма.
Вдруг забелело что-то, заискрилось…
Да это ж снег! Откуда ж там зима?
Откуда тьма, ответствуй, сделай милость!
Ведь было солнце летнее со мной,
Я счастлив был, работал очень много.
И разве же не ехал я домой?
Так что ж я в дом не узнаю дорогу?
«Еси, еси», — и далее — «еси».
А что «еси»? — по чьей-то чуждой воле —
Ты был и есть — но больше не проси!
Ты был и есть, но ты не будешь боле!
Навстречу плач… Мне слушать нестерпимо
Дрожащий всхлип… И непонятно мне:
Домой, домой!
А еду — мимо, мимо…
Дом остается где-то в стороне.
«Из стужи — в холод…»Перевод Д. Виноградова
Из стужи — в холод,
Из ночи — в ночь,
Из ссылки — в ссылку,
Путь проторён.
Конец дороги —
Начало новой.
На перепутье —
О доме сон.
МимоПеревод Д. Виноградова
С грохотом в гору мчится состав —
Двум паровозам гора уступает.
Прочь, в неизвестность, в хмурую даль
Сила стальная меня увлекает,
Дым застилает склоны горы,
За поворотом дом исчезает,
Мечется сердце, рвется назад —
Что на чужбине нас ожидает?
Слышу в надсадном стуке колес,
В пульсе тревожном, в лязге металла:
— С корнем из жизни вырвали нас,
Вихрем по свету нас разметало!
Судьбы, мечты — одуванчика пух,
Ветер пронесся — пуха не стало,
Дым паровоза на склоне горы
Вдруг растворился — как не бывало.
Снова мелькнули липы и пруд —
Поезд торопится, ход набирая,
Жду — может быть, опять промелькнут
Старые липы, навек исчезая —
За поворотом еще поворот…
Липы, ловите последний привет!
Нас обиделиПеревод Д. Виноградова
Мчатся колеса — со стыка на стык,
Грохая, лязгая — все об одном,
Сердце о том же стучит, не смолкая;
Мечутся мысли, покоя не зная,
Сердце стучит об одном, не смолкая:
— Предали нас! Предали нас!
Предали всех, никого не забыли,
Каждому долю обиды вручили.
Мчатся колеса — со стыка на стык.
Робкие пробы, предтечи трудов —
В прошлое канули, жизнь — пополам,
Дрогнув, земля из-под ног ускользнула.
Снова учиться первым шагам,
Сердцем тоскуя по главной работе,
Силы копить и азы повторять,
Пробовать снова, зачеркивать снова?
Не ослабеть бы, не сдать на пути…
Хватит ли сил до вершины дойти?
Пробы, надежды — зачем это было?
Дух окрылялся — свободно летать,
Одолевать притяженье земли,
Сердце мужало — зачем это было?
Солнце на миг показалось в окне —
Мы, словно ласточки, мчимся стремглав,
Глухо ударившись, падаем наземь…
Солнце зашло, холодеет стекло,
Пусто, бело. Только кровь на снегу —
Пятнышко жизни — и та остывает.
Дорога без концаПеревод Д. Виноградова
Белым полем
Вьется дорога,
Пропадает
В белесой мгле.
Там лишь коршун
В небе чернеет,
Там пустыня —
Так говорят.
Нет, не верю:
Вьется дорога
К свету, к солнцу,
Пронзая мрак.
ЖаворонокПеревод В. Бугаевского
И вот, пока сижу я и вздыхаю,
Надеясь, угрожая, сомневаясь,
То дымным сном, то бредом удручен,
Как жаворонок, мысль одна взлетает,
И в будущее смотрит с высоты,
И видит:
Оторваны от жизни наши души,
Несомы ветром, точно пух цветка, —
Как зерна, падают вдали и всходят,
И видит,
Что корни, вырванные из земли,
Дают и в воздухе побеги.
Бегущий
«Поезд опять несется…»Перевод Д. Виноградова
Поезд опять несется, торопится,
Мчится и мчится все дальше, прочь.
Сердце колотится, сердце колотится,
Стыки считает вместе с колесами,
Вихрем сметенные, снова уносимся —
Дальше и дальше, вперед и — прочь!
Мимо дома пролетаю в никуда.
Милый дом,
Увижу ли когда?
Где покой?Перевод В. Бугаевского
«Ты не можешь сказать, где мой дом?
Так скажи хоть, где мой покой,
Где, скажи, обрету я покой?
Разве знает его летящий экспресс?
Разве есть он у моря, у ветра,
Разве могут светила на месте застыть?
Тот, кто вспыхнул, — вечно будет пылать…» —
«Ты не звезда, ты не поезд, не море, не ветер
Они пусть и мчатся, не зная покоя…» —
«Эх, когда б неподвижное знало покой!
Я — озеро, спящее в недрах земли,
Но жаждет и озеро воспарить к небесам.
Нет, нет, — совсем о ином мечтает оно:
Чтоб скользящие по небу корабли
Поднялись по мостам семицветных радуг
И неслись над землей черной стаей туч.
Где ж тогда покой?» —
«Черный бык влачит его на спине».
Ах!
Этот образ со мной неотступно.
«Где покой?..»
«Вспыхнул ты…»Перевод Д. Виноградова
Вспыхнул ты, и это значит —
Долгий путь тобою начат
По лучам, волнам вселенной.
Свет звезды давно погасшей
Глаз едва коснется наших —
И стремится дальше, мимо,
Отсверкает, пронесется,
Но для глаз иных зажжется —
Есть миры и за землею.
Коль горишь ты негасимо —
Суть твоя неистребима,
Ты — частица жизни мира.
НовоеПеревод Д. Виноградова
Ах, почему безмолвна ты сейчас?
Ты плачешь?
Когда же я кипящих слез запас
Растрачу?
Скажи мне: тот, кто вдоль и поперек
Мир обежал — незрячим быть он мог?
Да мог ли он — спеша, летя как ветер —
Цветов полей весенних не заметить?
А разве мир — и солнце, и цветы —
Не ты?
Вода и небо, почва и трава,
Мечта и явь, опавшая листва —
Не твоего ль частицы существа?
Когда уж осень будет на исходе,
Земля закончит года оборот
И в сон впадет, устав от плодородья —
Все, побелев, затихнет до весны…
Но вот — весна! Прозренье, пробужденье,
Невиданное, новое цветенье —
Ты оживешь, ты слезы обретешь,
И хлынет дождь,
Животворящий дождь!
МечтаПеревод В. Бугаевского
Так то, за чем ты гнался, лишь мечта?!
Ты — Латвия свободная — мечта?
Так, значит, лишь мечта — твоя свобода?
И ты, мечтавшая свободной быть, свободной,
Омытая в крови, не встанешь перед нами,
Прекрасна, как свершенная, мечта?
Мечта, ты говоришь, мечта?
Молчу!
Мы ей дадим взрасти, преобразим ее,
Чтоб в новом облике она предстала,
Отвага юная ее основой будет
И сердце Родины, святое сердце.
Они-то силу придадут росткам.
Ростки грядущего сотрут все рубежи
И, встретясь там с побегами другими,
Необозримым морем разольются.
«Ах!»
Я знаю, что твой вздох печальный значит,
Но не напрасно мы кладем свой труд.
Он всходы даст, и расцветет Отчизна.
Как по весне березка, да,
Березка наша.
И новым языком заговорит народ.
«Как новым? Почему?»
Да разве наш язык остался прежним,
Не обновился ль он за это время?
Не новым ли стал также и народ?
А ты не будешь ли с ним вместе созидать
Тот строй, где труд истоком счастья будет?
О, будешь, будешь!
Гляди, вот радуга из черной мглы болот
Возносится величественной аркой.
То путь к грядущему и для Отчизны нашей,
Для новой Латвии, и для других народов.
То созиданья путь, что приведет нас всех
К еще невиданному счастью.
УбегающийПеревод Д. Виноградова
Он бежит, а я недвижен,
Плоть моя пуста, спокойна.
Он бежит по океанам,
Через горные вершины,
Пробегает по планетам,
Добирается до солнца
И оттуда — к дальним звездам,
Незажженным, не открытым…
Он, беглец неудержимый,
Одержим движеньем вечным,
Плоть ненужную оставив,
В неизвестность он вознесся.
Так порой играют дети,
Взяв соломинку и мыло:
Невесомый синий шарик
Вдруг взмывает в поднебесье,
И следят за ним ребята —
Так и я, не отрываясь,
Наблюдал его стремленье.
Он исчез, а я остался.
Неужели — день настанет —
Вместе с ним я в путь отправлюсь?
СЕРЕБРИСТЫЙ СВЕТФата-моргана года моей родиныЧетвертая тетрадь
«Вы — родина и жизнь…»Перевод К. Арсеневой
Вы — родина и жизнь, земных симфоний
Лад стройный, повторяемый веками.
Вы шар земной несете на ладони.
Звенит заря, разбуженная вами,
Из мрака ночи — дивное виденье,
И этого не выскажешь словами.
С зарей растает призраком сомненье.
Любовь с весной шагают по дорогам, —
И ненависть от света станет тенью.
День радостный — грядущих дней залогом.
«Ни одна загадка не разгадана…»Перевод Л. Осиповой
Ни одна загадка не разгадана,
Ни одна расселина не засыпана,
Ни одна вина не иску́плена —
Все беды прежние — с ужасом волоку.
— —
Солнце все повыбелило, дождь унес.
Все решило время, а не ты.
А тебя, безвольного, подхватил поток
Со всеми предчувствиями придуманными.
«Тогда цветы…»Перевод К. Арсеневой
Тогда цветы
Хотят цвести и долгими ночами
Изнемогать от страстного томленья,
Днем жадно к солнцу тянутся стеблями.
И ветки клонятся в изнеможеиье,
Без листьев вишня, но оделась цветом.
И голый куст трепещет в нетерпенье,
Не спросит: «Не озябну ли с рассветом?»
Нет счета красным, желтым и зеленым…
Цветут и лужи в воздухе согретом,
Под синим небом, солнцем озаренным.
В долине все цветет, все зеленеетПеревод Л. Осиповой
В долине все цветет, все зеленеет,
Колышутся деревья горделиво,
Повсюду сладкие цветы белеют.
Меж ними пчелы носятся игриво,
Людей заметил я сквозь гроздь рябины —
Их обвивала зелень прихотливо,
Пыльца цветов скрывала их морщины —
Неужто счастье нежно обласкало?
Они, как дети солнца, — средь долины.
А мне, увы, здесь воздуха так мало…
Окутан солнца золотою сеньюПеревод Л. Осиповой
Окутан солнца золотою сенью,
Дерев могучих сладостным дурманом,
Багряных облаков летучей тенью —
Я пью любви напиток жгучий, пряный.
В душе моей истаяли метели,
И дышится легко и первозданно.
И тянутся, как нити канители,
К земле лучи волшебные беспечно —
Меня качает солнце в колыбели.
Да не иссякнет он, покой извечный!
«Смеешься ты…»Перевод Л. Осиповой
Смеешься ты —
Я слышу, ручеек журчит в лугу зеленом,
На солнце бабочки порхают, пчелы,
И сладок сон в тени берез.
Смеешься ты —
Мне кажется, резвятся дети —
Их косы разметались золотые, —
Шумит, кричит, и вот уже исчезла стайка.
Смеешься ты —
Я старика седого вижу — в запечье теплом.
Он чуткою рукой перебирает струны кокле:
Я слышу ручейков журчанье, детей возню,
Тебя я вижу.
«Как за лесом, за горою…»Перевод Л. Осиповой
Как за лесом, за горою
По ночам огонь разводят,
Тайно там огонь разводят.
Он пылает красным жаром.
Примолкают лес и горы,
Когда тот огонь разводят.
Кто же тот огонь разводит?
А никто и не разводит.
«Утро только занялось…»Перевод К. Арсеневой
Утро
Только занялось,
Вижу пряди золотых волос,
Словно струи водопада.
Только утро занялось —
Аромат души в разливе кос…
Молодость моя, моя отрада!
Летает ворон с чайкой белойПеревод Л. Осиповой
Где не мелькнет и парус смелый —
Загнал туда их буйный ветер —
Летает ворон с чайкой белой.
Где потонул корабль смелый,
Наперекор всему на свете, —
Летает ворон с чайкой белой.
Одна звездаПеревод Л. Осиповой
Медленно плывет звезда
Мимо окон моих темных.
Вот склонилась над постелью…
Все глядел бы и глядел,
Все глядел бы и глядел
На звезду свою, на угасшую.
На угасшую, на свою…
Две звездыПеревод Л. Осиповой
В той пустыне бесконечной
В млечно-белых облаках
Бродят две звезды беспечно —
Им не встретиться никак.
Так зачем же бродят вечно
Две звезды в пустыне Млечной?
«Так робко сыплет редкий снег…»Перевод М. Зенкевич
Так робко сыплет редкий снег:
«А можно мне?»
Малютка робкая стоит:
«Не помешаю?»
«Покрыть поля заглохшие,
Укрыть цветы засохшие,
Как простыней в постели!»
«Лишь посмотреть тебе в глаза,
Лишь слово доброе сказать
Отец и мать велели».
О милая, войди, войди!
«Мотылек золотой, как тебя не любить?..»Перевод Л. Осиповой
Мотылек золотой, как тебя не любить?
Ты прекрасен и нежен.
Средь цветущих долин суждено тебе жить.
В куст роскошный хочу я тебя посадить.
Станешь ты безмятежно
Сок медвяный, пахучий и сладостный пить.
Вот вспорхнул на ладонь — красотою пленить.
Моя радость безбрежна!
Но не дай бог пыльцу с твоих крылышек сбить!
Мотыльку посвящаю.
«Волны плещутся бурливо…»Перевод Л. Осиповой
Волны плещутся бурливо,
Пеной брызжутся гневливо.
Белой пены брызги злые
Высоко взлетели в воздух,
Высоко взлетели в воздух,
Чайку белую задели.
То и дело море злится,
Чайка белая резвится,
Все гляжу я на тебя:
Ты похожа на ту чайку.
Чайке белой посвящаю.
«Не чудо ль на столе моем…»Перевод В. Алатырцева
Не чудо ль на столе моем цветет? —
Хотя поля пусты, деревья голы
И все кругом убито злым морозом,
Но чудо на столе моем цветет.
Оно дарит мне вдохновенья жар,
Как та весна, что недоступна стужам,
Хотя поля пусты, деревья голы
И зимним холодом сердца объяты.
Ты мне его поставила на стол,
И, словно сердце юное твое,
Оно цветет…
«Тяжелые ты веки опустила…»Перевод Л. Осиповой
Тяжелые ты веки опустила —
И тайные глубины скрылись вмиг,
Но жар любви своей ты скрыть не в силах.
Коснулся луч волос твоих златых.
И от его небрежного касанья
Зажглись глаза — и тайну я постиг.
Да знаешь ли, о дивное созданье,
Как ты прекрасна? И какую нежность
Таит бездонных глаз твоих сиянье?
Когда же обниму тебя? О неизбежность!
«Лишь боль мне юным сердце сохранила…»Перевод Л. Хвостенко
Лишь боль мне юным сердце сохранила,
И перестань оно страдать, —
Любовь и жизнь — все станет мне не мило.
Вишневой косточкеПеревод Л. Хвостенко
Как бронза та броня, где бьется
Твое сердечко, — но в земле сырой
Оно пробьет броню и к свету дня прорвется.
Вновь на борьбуПеревод В. Бугаевского
Искать забвенья в красоте напрасно.
Ее вуаль глаза не застилает;
Лишь правда жизни горечью ужасной
Ясней сквозь эту дымку проступает.
Свобода гибнет… К нашему позору,
Зло прошлого восстало из могилы,
Вновь в эшафотах обретя опору.
Так на борьбу! Твой дух омолодило
Прекрасное своею вечной силой.
«Я всех любил вас равною любовью…»Перевод А. Штейнберга
Я всех любил вас равною любовью,
В награду вы меня
Обманывали, предали злословью.
А ваши души — жалкие калеки!
Их солнце не зажжет,
С другими в лад им не звучать вовеки!
О, если б вас мой пыл сумел расплавить
И вместе бы могли
Мы солнце тысячеголосно славить!
Вы молоды, но ваши мысли стары!
Когда ж я встречу тех,
Служить грядущему готовых с жаром?
«Я голубем вернулся раньше срока…»Перевод Д. Виноградова
Я голубем вернулся раньше срока
К себе домой —
Здесь злы сердца и льется кровь потоком.
Мой мирный край, сегодня ты — кровавый…
Не узнаю!
Война повсюду разлилась отравой.
Я вижу — смерть моей отчизной правит.
Так пусть она
Меня со всеми вместе обезглавит.
Моя любовь, надежда и спасенье —
Ты, мой народ,
Я без тебя — ничтожный лист осенний.
И верю я — когда оставят силы,
Когда умру —
Цветы без счета лягут у могилы.
«Сегодня воздух с морем перемешан…»Перевод Д. Виноградова
Сегодня воздух с морем перемешан —
На ветерке виси, рубаха, сохни,
Пусть навсегда исчезнет горечь пота.
Таскать зерно не хочется мне что-то:
Мешки, мешки — поди, не меньше сотни!
Уйду, смеясь! Кто скажет мне хоть слово!
Пусть я продрог —
Бродягу солнце обогреть готово!
«Осыпались цветы в одно мгновенье…»Перевод Д. Виноградова
Осыпались цветы в одно мгновенье,
Тускнеет все вокруг,
Все краски сна стирает пробужденье.
Гасит звездочки надежды
День, добра тебе желая.
Ночь придет — зажжет другие,
Жди ее, не засыпая.
«Ходят люди мимо дома…»Перевод Д. Виноградова
Ходят люди мимо дома,
Ночью — звезды светят мимо.
Мыслям — вечно нет покоя!
Эти люди — мне знакомы,
Эти звезды — негасимы:
Я их видел! Жизнь прекрасна.
«Целуй меня, как я тебя целую…»Перевод Д. Виноградова
Целуй меня, как я тебя целую —
Сейчас, в последний раз.
Пусть гибнет сердце, о тебе тоскуя.
Целуй меня, как я тебя целую —
Спасенья не ищу,
В твою страну не вторгнусь голубую.
Целуй меня, как я тебя целую —
Расходятся пути,
Тебе в рассвет, мне в ночь идти глухую.
Оливия!
«Я ухожу…»Перевод К. Арсеневой
Я ухожу… Какое испытанье!
Смогу ли одолеть тоску по дому?
Изранит сердце горечь расставанья.
Вернусь ли снова к очагу родному
Или уйду за дальние просторы
В безвестный край, дотоле незнакомый,
Как Архимед за точкою опоры?
Свершеньем дел великих окрыленный —
Ведь мир перевернуть мне станет в пору! —
Я оживу на почве обновленной.
«Всё счастье в жизни женщины мне дали…»Перевод Д. Виноградова
Всё счастье в жизни женщины мне дали.
Они же и страданья приносили,
Но те страданья жить мне помогали.
Как я хочу, чтоб женщины закрыли
Мои глаза в последнее мгновенье
И свечку погасили на могиле —
Почувствую их рук прикосновенье,
И волосам их, легким, словно воздух,
Неслышно прошепчу благословенье,
И пусть они меня проводят к звездам.
«Смети весь мир…»Перевод Д. Виноградова
Смети весь мир, развей без сожаленья —
Он из твоей улыбки вновь родится,
И будет свеж, хорош на удивленье —
Тот самый мир, что поколеньям снится,
Всех страждущих надежда и отрада,
Неначатая, чистая страница —
Да будет так — и прочь с пути преграды,
Идут любовь и юность в царство света,
И то, что солнце их приходу радо —
Счастливого грядущего примета.
«Сквозь смертный сон…»Перевод Д. Виноградова
Сквозь смертный сон я голос твой услышу,
Сквозь толщу тьмы и вечное молчанье
Он долетит бесценным даром свыше.
Мне и тогда волос твоих сиянье
Мрак озарит, когда давно не будет
В твоей груди и признаков дыханья —
В их золотом, лучеобразном чуде
Оттают крылья, оживут, заноют,
И холод новых звезд их не остудит.
Погаснет солнце — мы начнем иное.
Оливия.
ДОЧЬ ЛУНЫПовестьПятая тетрадь
«Однажды Джуанг-Джоу…»Перевод Л. Осиповой
Однажды Джуанг-Джоу приснилось, что он мотылек, порхающий мотылек, который чувствует себя очень счастливым и ничего не знает о Джуанг-Джоу.
Внезапно он проснулся и понял: он и в самом деле Джуанг-Джоу.
Теперь я не знаю, то ли Джуанг-Джоу видел во сне, что он мотылек, то ли мотыльку приснилось, что он Джуанг-Джоу, хотя несомненно между Джуанг-Джоу и мотыльком есть разница.
Ночь, луна и звездыПеревод А. Тарковского
Промчалась тучка мимо звезд, —
Звезда двойная показалась:
Глаза прищурив, ты смеялась.
Имя мечтыПеревод С. Липкина
Как зовут тебя? Кто же ты? Мне невдомек!
Разве есть у мечтания имя?
Я мечту свою в звездный вплетаю венок.
Воздушные грезыПеревод С. Липкина
Может быть, это то, что ищу я давно?
Может быть, это то, что всего мне дороже?
Это странное чувство знакомо ль мне тоже?
Может быть, разделяет нас только оно?
Кто же в воздухе грезы найдет мои, кто же?
ПенаПеревод С. Липкина
Порою ненависть я видел в тех глазах, —
Иль мне мерещилось, что злоба в них таилась,
И стон, — так думал я, — мне слышался впотьмах?
Мне рана чудилась, — она чуть-чуть гноилась,
Но сомневаюсь я, что видел это сам.
Откуда ненависть, когда в глазах светилась
Улыбка легкая, как пена? Мог ли там
Ютиться стон? Ужель там духота сгустилась?
Разрывающийся волосокПеревод С. Липкина
Работа кончена. Теперь, батрак, ступай.
Что держит здесь меня? Ведь собран урожай.
Мне платы не дали, — но разве денег ради
Я прожил столько лет в обиде и надсаде?
Заря, сосновый лес и море при луне,
Все то, что я любил, — осточертело мне.
А держит здесь меня, хоть солнце раскололось,
Один лишь тоненький и шелковистый волос.
Но, слабый, сможет ли меня он удержать?
Не разорвется ли, задумав привязать?
«Любимая, судьбой нам суждено…»Перевод В. Инбер
Любимая, судьбой нам суждено
Не разлучаться.
Тебе уйти? Да это все равно,
Что от самой себя уйти пытаться.
Куда уйдешь?
Ты смеешьПеревод С. Липкина
Сказал орех: «Грызи меня, ты смеешь, —
Пусть плоть моя бела, — твои белее зубы».
Сказала вишня: «Ешь меня, ты смеешь —
Пусть кровь моя красна, — твои краснее губы».
Вино сказало: «Пей меня, ты смеешь, —
Я пахну хорошо, — твое дыханье слаще».
А сердце высказать себя пока не может,
Робея и дрожа, в руке твоей сгорает.
Что горячей: твоя рука
Иль сердце?
Первое письмоПеревод А. Тарковского
Держу я первое письмо твое —
По телу дрожь блаженства пробегает.
Те клятвы, те словечки милые
Прочувствовал я в сотый раз, и веет
Столь дорогой души благоуханье.
Все внове мне, как чудо, все нежданно!
Как будто новый мир мне приоткрыла ты.
Я восхищаюсь, трепеща от счастья.
Золотые каплиПеревод А. Тарковского
Шлепает солнце
Босыми ногами
По рекам, озерам,
По лужам дорожным,
Золотом-серебром
Весело брызжет, —
В глаза тебе яркие
Брызги попали.
Воск в рукеПеревод С. Липкина
Любовь твоя растет, но страшно мне:
И так уже моя душа в огне!
Страшусь, страшусь:
В твоей любви я в пепел превращусь!
«В любви ты не сгоришь, а возродишься вновь».
Но что же из меня создаст любовь?
Я словно воск в твоей руке мягка,
Как мед из улья твоего сладка,
Я гасну, как свеча, пощады не прося.
Я вся твоя, вся, вся!
Что из меня создаст твоя рука?
Третья жизньПеревод С. Липкина
Исчезнуть и моей душе дано:
Моя душа в тебе воспрянет,
Твоя душа моею станет;
Они сольются, как с вином вино.
Возникнет третья жизнь, и, нам пока чужая,
Она возвысит нас, два существа сближая.
Сказочная горошинаПеревод А. Тарковского
А если стану для тебя мала?
Всегда расти ты мне даешь задачу.
Но как мне жить, чтоб вечно я росла?
Не вырасту, — я милого утрачу.
Скажу я прямо, как велит душа:
Я, видно, для тебя нехороша —
Все требуешь, чтоб я росла, спеша,
Так, может быть, найдешь себе другую,
Подобную горошинке из сказки,
Чтоб вверх рвалась, и ты бы мог добраться
До самых небес.
Смертная девочкаПеревод С. Липкина
«Любовь бессмертна», — ты сказал призывно
Мне, смертной девочке, но неужели
Не перестанешь ты меня любить?
На это я надеяться не смею!
Иль мило шутишь с девочкой своею,
Чтоб очень скоро обо мне забыть?
Быть может, стану я тебе противна?
«Ах, девочка, подумай в самом деле,
Как мне тогда с моей душою быть?
Иль надо сердце мне свое убить?»
Цепкий плющПеревод С. Липкина
Цепкий плющ и шиповник — передо мной,
Тихо вошел я в дом чужой.
Мне открыло жилье
Пустоту и мглу,
А в углу —
Поседевшее детство мое.
Неумирающая памятьПеревод Н. Манухиной
Все то, что я любил года,
Мне не наскучит никогда.
Как о любви убить воспоминанья?
Как вырвать камень, плод труда,
Из мной воздвигнутого зданья?
Вновь зазеленевшие осенние листьяПеревод С. Липкина
То, что зеленело летом,
Осень кроет рыжим цветом.
Раньше дни мои сияли, —
Почернели от печали,
Оливи́я!
Кто ты, Лелде, не весна ли?
Листья вновь живыми стали,
Лелде!
ОливияПеревод С. Липкина
«Я — не та, не Оливи́я!
Не в былом, где дни иные,
Где вьюнки плюща густые.
Я не Лелде, не из ада,
В рай лететь за мной не надо,
Я земли твоей отрада.
Вот луна плывет, как чара,
Прочь от солнечного жара.
Узнаешь? Я Синиара,
Синиара!»
Девочка луны в лодкеПеревод С. Липкина
Так мудрецы твердят, — и как не верить,
А все же я не верю: быть не может,
Что девочка луны давно скончалась.
Еще вчера ее я видел в море,
На лодке темно-синей — парус красный,
И мачты золотые, а на мачте,
Как облачко, дрожал платочек белый.
Был парус ветром огненным наполнен,
Позднее мы с подругой увидали,
Что ветер огненный погас, и парус
Светился чистым, серебристым светом.
Покрытая зеленым покрывалом
И за борт чуть склонясь, играя белой
Своей рукой с водою, одиноко
Сидела девочка луны в той лодке.
Мы долго, долго на нее глядели, —
Я и подруга на моих коленях, —
И наша грусть летела вслед за лодкой.
Нет, не умрет дитя луны вовеки!
Душа без цветовПеревод А. Тарковского
Знаешь ли ты,
Как тяжко в разлуке?
Без чувств, без мысли, без вдохновенья
Дремлют мечты.
Душа в плену немоты.
Цветы
Исчезли, птицы не знают пенья
В разлуке.
ЖизньПеревод С. Липкина
Лишь тебя держать в объятьях,
Лишь твоим дышать дыханьем,
Лишь в твои глаза глядеться!
Лишь тебя держать в объятьях,
Лишь тобой дышать все время, —
Хватит жизни всей на это!
Прячу глаза от луныПеревод С. Липкина
Вдвоем две головы кладем,
Подушка — одна.
Желаем радостно вдвоем
Луне, Стожарам за окном
Спокойного сна.
Другая ночная сошла тишина.
Не сплю; я один и подушка — одна.
Я прячу глаза: пусть не видит луна!
Слово любвиПеревод А. Тарковского
Блеснул рассвет,
Влюбленно ты проговорила:
«Я вижу солнце, ты со мною, милый!»
Трепет кленаПеревод С. Липкина
Ты видишь клен? Прильни к нему щекою.
Ты чувствуешь, — он весь дрожит, трепещет,
Волнуясь, изгибается в смятенье.
«Да, чувствую: от ветра — трепет клена».
От ветра или от тебя? Подумай:
Его коснулась ты, и он трепещет,
Как я, когда ко мне ты прикоснешься,
Щекой прильнешь, когда меня обнимешь!
Ладья луныПеревод С. Липкина
Пойдем: я ночи и луны дитя.
Для нас готова лунная ладья.
Ты вычерпни всю воду звезд в челне
И на руках неси меня к волне.
Твоим рулем пусть будет луч живой,
Ладья луны плывет сама собой.
Туч паруса и молнии весло
Не надобны, и плыть не тяжело.
Держи меня свободною рукой,
Ладья луны плывет сама собой.
Я на коленях у тебя свернусь.
В твоих руках засну я и проснусь.
Мы в лунный сад с тобою поплывем,
Отныне вечно будем плыть вдвоем.
Дорога в страну счастьяПеревод С. Липкина
«Где дорога в край далекий счастья?» —
«Я не знаю, у меня тоска.
Знает облако, что на высотах,
Белое, счастливое, плывет».—
«Облако! Где край далекий счастья?
Белое, счастливое, скажи!» —
«Я не знаю счастья, я тоскую,
Исчезаю в воздухе, грустя.
Белое, лучистое, стремлюсь я
Вдаль… О счастье, верно, знают ветры,
У которых жизнь — сплошная пляска!» —
«Ветры, знаете дорогу к счастью?
Ветры, ваша жизнь — сплошная пляска!» —
«Мы не знаем счастья, мы тоскуем:
Слышишь наш протяжный, скорбный вой?
Облетели землю — не нашли мы
Счастья… Лишь всевидящее солнце,
Счастье излучая, светит нам».—
«Солнце, солнце, где дорога к счастью?
Счастье излучая, светишь ты!» —
«Я не знаю счастья, я тоскую
И — слепое — расточаю свет,
Путь держа к первоначальным солнцам…
Знает месяц, у него спросите:
Даже тьма его очам открыта!» —
«Месяц, месяц, где дорога к счастью?
Даже тьма твоим очам открыта». —
«Я не знаю счастья, я тоскую
По тому, чего на свете нет.
То, что было, я ищу во мраке.
Где мне! Дочь мою спроси: она
Знает все глубины, даже душу». —
«Месяц, подари мне дочь свою!» —
«Засылай к ней сватов, если можешь!» —
«Закружилась голова. Мне страшно».
Опьяненный лунойПеревод С. Липкина
Твои глаза опьянены
Хмельною влагою луны,
А сердце, — горе мое, горе, —
Все лунное испило б море.
Дурной от хмеля, ты бы влез,
Я знаю, на хребет небес.
На небе ты б сломал ворота,
Ты б звезды разбросал без счета,
Ты поскользнулся бы, едва
Планет рассыпалась дресва,
Упал бы наземь и разбился,
Ты б лунной девы не добился.
АстрыПеревод С. Липкина
Люблю я с детства астры, и полна
Вся комната красивыми цветами.
Ты их принес на радость мне, но только
В душе моей звучит печалью радость.
На астры не могу смотреть спокойно, —
Хочу я страстно, чтоб у них был запах!
Когда мне даришь белые цветы,
Рождается в моей душе надежда,
Что астры будут пахнуть, — и невольно
Склоняюсь к ним, чтоб их впитать дыханье.
Зажатое сердцеПеревод С. Липкина
Несет свое сердце любая рука,
Ладонь раскрывая,
А ты и мала, и нежна, и тонка,
Рука дорогая,
Зачем же ты сердце в ладони зажала,
Чтоб сердце чуть слышно и робко дрожало?
СлучайностьПеревод С. Липкина
«Я для тебя — случайное событье.
Что ныне мило, завтра ты забудешь,
И только дочерью луны ты бредишь».
Мы все — случайности на сей земле,
Сама земля есть частный случай солнца,
А солнце есть случайность во вселенной,
Да и вселенная, увы, случайность!
Мы ничего не знаем: только то
Мы знаем, что ничто не исчезает,
Ни ты, ни я и ни любовь, что нас,
Красивая, связует, и начало
Есть у нее, но нет конца. А ты —
Ты дочь луны.
Цветок тениПеревод С. Липкина
Всегда ты радовалась, и все ярче,
Пленительней ты в радости цвела,
Всех радовала радостью своею.
А ныне
Я начал постепенно замечать, —
Ты не смеешься; медленнее ходишь
И в думы погружаешься; когда
Пугаюсь я, — глаза ты поднимаешь
Неспешно. — Что случилось? — «Ничего».
Осунулось лицо и под глазами
Черно. Еще красивее ты стала,
Но тени так цветет цветок… Тебя
Что мучает? — «Ты знаешь». — Что я знаю? —
«Ты очарован дочерью луны». —
Но это ты! — «Не верю, нет, не верю!»
Нежные поцелуиПеревод С. Липкина
Тогда ты поцелуй меня —
Всем сердцем, нежно, нежности милее!
Мой поцелуй воздушней мотылька,
Его прикосновенья он слабее.
Так поцелуй меня еще нежнее!
— Нежней, чем солнечная вышина?
— Нежней, чем светлоокая луна?
— Нежней тоски, что вдаль устремлена?
Я дали не хочу, — целуй иначе,
Чтоб губ твоих был близок жар горячий,
О нет, еще нежней, еще нежнее!
Не умеешь любитьПеревод С. Липкина
Ступай, ты любить не умеешь,
Ты сердце мое не жалеешь,
Покоя душе не даешь.
Где речи, восторги, поэзия, полная страсти,
И счастье, и счастье, и счастье?
Ты хочешь иного:
Безумствуешь, мечешься, требуешь, просишь
И в мир запредельный, бог знает куда,
Уносишь.
Ты волей своей, сумасброд, не владеешь,
Совсем ты любить не умеешь —
Так тихо, так тихо, счастливо и долго!
Внезапное летоПеревод А. Тарковского
Стройные сосны,
Редкие ветви,
Зелень березок
Нежно мерцает,
Вздыхает море,
Поезд проносится,
Говор людской,
Песок и ветер…
Море прониклось
Жарким томлением,
Чудом родится
Внезапное лето.
Легкость и каменьПеревод С. Липкина
Когда я сознаю, что ты есть на земле, —
Как жить легко:
Как будто камень вдруг упал с горы во мгле!
На зов любви отзовисьПеревод А. Тарковского
На зов любви отзовись.
В щедром дарении
Без сожаления —
Ценность твоя.
То, что растратится
В самозабвении, —
Стократ оплатится.
В вечном горении —
Самосоздание —
Ценность твоя.
Серебристое мерцаниеПеревод С. Липкина
Когда, чуть стихнет гром, мерцает, серебрится
Листва дерев,
Кругом — покоя белизна,
Даль высока, ясна
И удивительно сияют наши лица.
ВысьПеревод С. Липкина
Нет! Не нужна мне высь! Я мерзну там. Скорей
Ты унеси меня к земле поближе.
Там, наверху, я становлюсь слабей.
Я больше не хочу туда, пойми же!
Прекрасно озирать пространства с вышины,
Но, если мы себя так накалять должны,
То опусти меня, прошу тебя, пониже.
Я мерзну. Обними меня. Согрей.
Когда приходит осеньПеревод С. Липкина
Когда приходит осень,
Я вижу: падают и умирают листья,
И льется дождь весь день, всю ночь, темнеет рано…
«Когда приходит осень, мне так страшно
Становится, как будто гибнет мир,
И я одна должна остаться в мире
И видеть, как — день изо дня — все гибнет,
И муки — все, какие есть на свете, —
Одна я на себя должна принять,
Но не могу решиться, — трудно, трудно,
И некому пожаловаться мне,
Когда приходит осень».
Ах, слабенькая девочка, кто силен?
Кто менее тебя, родная, одинок,
Когда приходит осень?
Путь журавлейПеревод С. Липкина
По листьям ты идешь, — они теперь безмолвны,
Лишь моря голоса чуть слышатся вдали.
Надежды прежние куда уносят волны?
Куда плывут твоих мечтаний корабли?
О не туда ли,
Куда летят, мерцая, журавли?
Безучастная красота природыПеревод С. Липкина
Природы безучастную красу
Разглядывать, — не высшая ли радость?
Все сущее забыть — себя и мир?
Ввысь улететь, все горести откинув?
Освобождает ли сама природа
Того, кто смотрит или тот, кто смотрит,
Ее освобождает? Выбирает,
Уподобляет, — для себя творит
Он красоту, — затем, что мирозданье
Всегда — художника материал!
Принадлежит природе ли та радость,
Что красота природы нам дает,
Иль это радость мастера, творца?
Улыбки луныПеревод Ю. Петрова
Ярость солнца остается за горами,
Колесо земли вращается неспешно,
Вглубь и вглубь уходит — в ночь, в потемки.
Ночь, готовясь, путь шелками устилает,
Звезды двери для луны уже раскрыли,
Свет луна несет в сосуде серебристом.
Боль от ран дневных врачуя и смягчая,
Тихий свет неспешно льется из сосуда
В мир, который в сон глубокий погрузился.
Полон тихий свет безвестных, тайных песен —
Непостижное предощущенье духа
Выплывает из безмерной глуби неба.
Пробуждаются в предощущенье духа
Чьи-то души, не нашедшие покоя
Ни во сне, ни днем, ни ночью и ни в смерти.
К теням будущего чаянья стремятся,
Мысли зрелые штурмуют крепость тайны,
Скорбь о мире сущем жаждет перемены.
В ночь предчувствий раствориться души жаждут,
Не исчезнув, слиться с душами другими,
В новой сути к новой вечности стремиться.
Путь иной, конец пути — о, неужели
И конец, дитя усталости, желанен? —
Грань усталости надежды преступают.
Вечен свет из серебристого сосуда,
Колесо земли вращается неспешно,
Чтобы вновь страдать, крутясь под звонким солнцем.
Звезды шелк снимают, двери затворяют,
Гаснет свет луны в сосуде серебристом,
Улыбается луна: настанет утро.
Луч улыбки этой глаз твоих коснулся.
Связанное времяПеревод С. Липкина
На месте звезды не хотят стоять,
Опять, опять
Все движется, бежит вперед и вспять.
Глазочек милый мой, не хочешь ли сказать,
Что сможем время мы лобзаньями связать?
ОтражениеПеревод Ю. Петрова
— Ну, почему же ты молчишь?
— Да так…
— Зачем ты так глядишь — зрачки в зрачки?
Слова твои, как взор твой, далеки…
— Да? Далеки?
В твоих глазах я вижу чей-то лик,
Он из сиянья бледного возник;
Нет, нет, не я! Я раньше там была,
Я раньше там, в твоих глазах, жила —
Там девушка, ты с нею, с молодой,
С красивой, на щеке твоей ладонь,
Нет, не твоя — ее, ее рука
Из прошлого скользит, издалека,
И в прошлое влечет тебя с собой —
Назвать ли имя — прежней, дальней, той?
— Ах, сумасбродка, что ты говоришь!
Ведь это ты, лишь ты в моих глазах…
— Не уходи к ней! О, не уходи!
Не уходи!..
Истерзанный стонПеревод Ю. Петрова
На клочьях бумаги — обрывки стихов,
Отходы, остатки от творческой муки;
Гляжу я на них, равнодушен, суров, —
Вдруг взвыла бумага обломками слов,
И сердце забилось — я плакать готов,
Услышав отбросов ненужные звуки.
Не плачь, неродившаяся строка!
О жизнь, почему ты всегда жестока?
Неумолкающий стонПеревод С. Липкина
Когда б сумел я сердца муки
Сковать в словах в родном краю,
Быть может, превратившись в звуки,
Они б не пили жизнь мою.
Но лишь одну, что прочих злее,
Хватаю, чтобы стон затих,
Взамен ее кишат, как змеи,
Ужасных тысяча других.
Ломается судьбаПеревод А. Тарковского
Жить в этой жизни — не все,
Мало — постигнуть ее.
Надо над жизнью взрасти,
Стать над своею судьбой.
Мира грядущего семя
В сердце твоем набухает.
Жизнь — скорлупа… И душа
Сбросит оковы, созрев.
Ухожу к себеПеревод Ю. Петрова
Легко и просто
И без оглядки
Уйду к себе.
Я дома роздал
Добро, достатки
Своей семье.
Оставил дома
Я на пороге
Всю суету;
Все, что знакомо,
Всю пыль дороги
Я отмету:
Воспоминанья
И тягость знанья,
Успех, беду,
Дела, усталость…
Себе достанусь —
К себе уйду.
Где ты сам?Перевод Ю. Петрова
— Тебе я, мой любимый, рассказала,
Что на душе: что я тебя люблю,
Что сердце твоему открыто взгляду,
Как свет луны и как мои глаза;
Но песнь твоя — моих порывов эхо,
Зачаровать умеет голос твой,
Слова любви в них жизнь моя замкнулась, —
Но сам ты где, любимый? Где ты сам?
Себя я запер наглухо в железо —
Так в толстые, тяжелые цилиндры
Закован, заперт, втиснут кислород.
Ах, если вдруг непрочны станут стенки!
Могуч безмерно атом вещества;
Когда идет материи крушенье;
Такие силы движутся к свободе,
Что нам и не измерить их поток.
Им только волю дай — и взрыв бы грянул,
И я бы разлетелся, ты бы тоже,
И вся земля!..
— Ах, ты всегда пугаешь!
Казалось мне, что ты утих немного,
А ты опять грозишь. Зачем? И чем?
— Чем? Чем-то новым, может быть. Концом.
Ночь об этом молчитПеревод Ю. Петрова
Как рвутся деянья, сшитые днем,
Как слезы ночные льются ручьем, —
Ночь об этом молчит.
Безумны восторги в тиши, в ночи,
И душат угрозы, как палачи, —
Ночь об этом молчит.
Каждого ночь призывает в жилье,
В день ни один не уйдет от нее, —
Ночь об этом молчит.
Каким тебя ночь опаляет огнем?
Каков ты ночами, смеющийся днем?
Ночь об этом молчит.
Все, чему днем расцветать дано,
В темень корнями погружено, —
Ночь об этом молчит.
Что такое ночь?Перевод Ю. Петрова
Ночь ли то, что ночью называем?
Солнце отвернется — сразу темень,
Солнце глянет снова — день наступит.
Нет! Ведь ночь — то, что долой от солнца
Вдаль бежит, пока не станет солнце
Крошечным, как звездочка, как искра.
Все уйдет: звезда, и мгла, и очи,
Холодно, черно, пустынно, тихо —
Ночь, ах, это ночь — в нее идти мне,
Если ухожу я от тебя.
БеседаПеревод Ю. Петрова
— Ты от меня уходишь? Почему же?
Я все это всегда считала шуткой —
Плохой, но шуткой: ты грозился, чтобы
Тебя я не бранила… Но теперь-то
Зачем ты все твердишь: «Уйти я должен!»?
— Ах, это ночь зовет, и я обязан…
— Ну, что ты мелешь в каждом разговоре
Такую чепуху, что просто ужас.
Ведь умный человек ты…
— Но однако…
— Молчи! Ведь я права в своих упреках:
О чем твердишь ты? Что еще за ночь?
— Я должен в этой ночи возродиться.
— А почему же тут не возрождаться?
Тут делай все, что хочешь и что можешь.
— Мне возродиться надобно душою.
— Ну, что за бредни! Что с душой твоей?
— Весь этот мир негоден. Одряхлела
Его душа. Он должен возродиться,
И это сделать только я могу.
Мир сам решит. Тебе-то что за дело?
— Я — часть его. И я за все в ответе.
Тебе весь мир, сдается, нехорош;
А я, скажи мне, я-то хороша ли?
Ведь ты твердил, что я и есть твой мир.
— Ты силы мне дала идти все дальше,
Иначе б я в пути упал, усталый,
И не достиг бы цели, но теперь…
— Так, значит, я в тебя вдохнула силы,
Чтоб от меня ушел ты в благодарность?!
— Но, милая…
— Ну, что ж, иди! Но помни:
Ты, уходя, связь с миром разрываешь,
Ты рвешь меня! Ты своего добьешься
И возродишься, а когда захочешь
Назад вернуться — больше уз не будет;
К чему тогда все это возрожденье?
Погибну я — погибнешь тут же ты.
— Здесь тоже я умру — без возрожденья.
— Спокойней умереть в моих объятьях…
А лучше жить, припав, прильнув ко мне!
— Но так я возрожденья не узнаю.
— Не я, а лишь оно тебя волнует?
Не будет ни тебя, ни возрожденья!
Умру я, что мне в жизни без тебя?
— О нет, любовь, душа моя! Пусть сгинет,
Исчезнет все — я у тебя останусь.
Как ты прекрасна! Как тут все красиво!
Мир светел, потому что есть в нем ты,
Что в нем с тобой, с прекраснейшей, сравнится?
Иди ко мне, иди, целуй меня!
— Ну, что я говорила?
— О, права ты…
— Но, милый, ах, я до смерти устала,
Борясь, единоборствуя с тобою
За жизнь свою — ведь я тебя люблю…
СлезыПеревод С. Липкина
Слезы неба — капли дождевые,
Слезы моря — перлы дорогие,
Слезы горькие земли — сиротки.
ПрощаниеПеревод Е. Великановой
— Я не держу тебя, иди, мой друг,
Поверь, и эта жертва мне под силу,
Но знай, напрасно это. Для меня
Помочь тебе всего важнее было.
— В любви твоей я силу приобрел,
Но я любовь отдам и все оставлю,
Чтоб большего достичь, а ты…
— А я?
Мне это ни к чему, я не смогу
Любить тебя сильнее, чем любила;
А мне осталось лишь тебя любить,
Да, мне осталось лишь тебя любить,
И в этом мне разлука не поможет;
Но я бы в ней отраду находила,
Когда бы знать, что это для тебя.
Иди, тебя иное счастье ждет,
Нет больше сил, иди!..
— Я остаюсь.
— Нет, не щади меня, иди, иди, мой милый!
Impavidum ferient ruinae![25]
Рука с перстнемПеревод А. Тарковского
Дождь кончился. Как белая рука,
Простерлось облако над тихой далью,
И радуги сияющий осколок
Переливался, точно камень перстня.
Тянулось облако из дальней дали,
И таяло едва, и таял перстень,
И ночь на море пала покрывалом.
Не ты ль меня звала из дальней дали?..