Стебли морской капусты.
Песок заскрипел на зубах…
И вспомнил я, что старею.
Ночь. Бездонная тьма.
Верно, гнездо свое потерял —
Стонет где-то кулик.
Откуда вдруг такая лень?
Едва меня сегодня добудились…
Шумит весенний дождь.
Печального, меня
Сильнее грустью напои,
Кукушки дальний зов!
В ладоши звонко хлопнул я.
А там, где эхо прозвучало,
Бледнеет летняя луна.
Уединенный дом
В сельской тиши… Даже дятел
В эту дверь не стучит!
В ночь полнолуния
Друг мне в подарок прислал
Рису, а я его пригласил
В гости к самой луне.
Легкий речной ветерок.
Чай хорош! И вино хорошо!
И лунная ночь хороша!
Луна шестнадцатой ночи
Так легко-легко
Выплыла — и в облаке
Задумалась луна.
Кричат перепела.
Должно быть, вечереет.
Глаз ястреба померк.
И мотылек прилетел!
Он тоже пьет благовонный настой
Из лепестков хризантем.
Блестят росинки.
Но есть у них привкус печали,
Не позабудьте!
Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.
Посадили деревья в саду,
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.
Сокол рванулся ввысь.
Но крепко охотник держит его —
Сечет ледяная крупа.
Скалы среди криптомерий!
Как заострил их зубцы
Зимний холодный ветер!
Все засыпал снег.
Одинокая старуха
В хижине лесной.
Соленые морские окуни
Висят, ощеривая зубы.
Как в этой рыбной лавке холодно!
«Нет покоя от детей!»
Для таких людей, наверно,
И вишневый цвет не мил.
К далекой Фудзи идем.
Вдруг она скрылась в роще камелий.
Просвет… Выходим к селу.
Есть особая прелесть
В этих, бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
Уродливый ворон —
И он прекрасен на первом снегу
В зимнее утро!
Прохожу осенним вечером через старые ворота Расемон в Киото
Ветка хаги задела меня…
Или демон схватил меня за голову
В тени ворот Расемон?
Влюбленные коты
Умолкли. Смотрит в спальню
Туманная луна.
Под Новый год
Рыбам и птицам
Не завидую больше… Забуду
Все горести года.
Через изгородь
Сколько раз перепорхнули
Крылья бабочки!
Как завидна их судьба!
К северу от суетного мира
Вишни зацвели в горах.
Разве вы тоже из тех,
Кто не спит, опьянен цветами,
О, мыши на чердаке?
Еще на острие конька
Над кровлей солнце догорает.
Вечерний веет холодок.
Плотно закрыла рот
Раковина морская.
Невыносимый зной!
В лунном сиянье
Движется к самым воротам
Гребень прилива.
Пеплом угли подернулись.
На стене колышется тень
Моего собеседника.
Посещаю могилу Ранрана в третий день девятого месяца
Ты тоже видел его,
Этот узкий серп… А теперь он блестит
Над твоим могильным холмом.
Еще не легли снега,
Но, предчувствуя тяжкую ношу,
Склонился бамбук до земли.
В старом господском доме
Давно обветшала сосна
На золоченых ширмах.
Зима в четырех стенах.
Еще живым
За ночь в один комок
Смерзся трепанг.
Утка прижалась к земле.
Платьем из крыльев прикрыла
Голые ноги свои…
Едкая редька…
И суровый, мужской
Разговор с самураем.
Хотел бы создать я стихи,
С лицом моим старым несхожие,
О, первая вишня в цвету!
Пригорок у самой дороги.
На смену погасшей радуге —
Азалии в свете заката.
Поэту, построившему себе новый дом. Надпись на картине моей собственной работы
Не страшны ей росы:
Глубоко пчела укрылась
В лепестках пиона.
Прощаясь с друзьями
Уходит земля из-под ног.
За легкий колос хватаюсь…
Разлуки миг наступил.
Голос летнего соловья!..
В роще молодого бамбука
Он о старости плачет своей.
Весь мой век в пути!
Словно вскапывая маленькое поле,
Взад-вперед брожу.
На сельской дороге
Но́шу хвороста отвезла
Лошадка в город… Трусит домой, —
Бочонок вина на спине.
Что за славный холодок!
Пятками уперся в стену
И дремлю в разгаре дня.
Старая деревушка.
Ветки усеяны красной хурмой
Возле каждого дома.
Луна над горой.
Туман у подножья.
Дымятся поля.
Не поспела гречиха,
Но потчуют полем в цветах
Гостя в горной деревне.
Конец осенним дням.
Уже разводит руки
Каштана скорлупа.
Осеннюю мглу
Разбила и гонит прочь
Беседа друзей.
О, этот долгий путь!
Сгущается сумрак осенний,
И — ни души кругом.
Отчего я так сильно
Этой осенью старость почуял?
Облака и птицы.
Отправляясь в путь
Может быть, кости мои
Выбелит ветер… Он в сердце
Холодом мне дохнул.
Я встретил осень здесь в десятый раз
Прощай, Эдо! На родину иду.
Но родиной я буду звать тебя.
Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи.
Как радует сердце она!
На самом виду, у дороги,