я пьян, не трогайте меня.
Все — и ничто!.. Ничуть не легче
атланту или муравью.
Меняю весь Род человечий
на душу малую мою!
Девушка (указывая на колодец):
Ты что там делал? Ты — тонул?
Ангел:
Я спал.
Девушка:
В колодце. Как обычно!
Ангел:
Пришел, увидел и… уснул.
И — спал. И — снилось мне.
Девушка:
Отлично.
В воде (плевать на атмосферу!)
окаменел и спал, герой!
Ангел:
Вода была, пожалуй, сверху,
а камень, что ж… под головой.
Девушка:
Фантастика. (Солгал, не ахнул!..)
Потом про это напишите.
Ангел:
Так спят все ангелы.
Девушка:
Вы — ангел?
Ангел:
Увы, я — ангел. Небожитель.
Девушка:
Ты пьян, паяц.
Ангел:
Не отрицаю.
Паяц — пустяк. Я — пьяный дух.
Девушка:
Где, Дух, вы пили?
Ангел:
Отвечаю
со всей охотой: пил в аду.
Тринадцать нас (персты на лирах) —
посланцы Неба к Сатане.
Традиционный посох мира.
Сераль русалок. Хор сирен.
Фанфары. Тосты. Ад и Небо!
Святой союз! Святись, свобода!
Врачуются вино и нектар.
Весь мир — мирянам, род — народам!
Ну, бесы все перебесились,
не пир — конспект войны Ливонской,
бутылок — что твоих Бастилий,
колбас — что змей Лаокоона!
Светало солнце и садилось.
Котлы. У дьявола в купели
я пил один среди сатиров.
Посланцы, помню, улетели.
Тсс… девушка. В такой таверне
я… стикс ин вино перешел.
Там поутру мне третьи трели
пел пересмешник-петушок:
«Ты ангел? — Бес. — Ты бес? — Не знаю.
Хороший хохот:
те и те
лишь диалектика названий
и суесловие систем.
Восстань, вассал! Какому клиру
деянья детские развил!
Разбей божественную лиру,
все — трын-трава!»
И я разбил.
Я вышел в нимбе (нимб калорий?).
Я — символ истин интеллекта!
И вот, пожалуйста, в колодце
очнулся… Гнусно.
Девушка:
Интересно.
Неплохо и про трын-траву.
Ангел:
Ты что здесь делаешь?
Девушка:
Живу.
Ангел:
Конкретнее. Какая эра?
Где глобус? Что за государство?
Девушка:
Живу, как всё — как то и это.
Ангел:
Уже целуешься?
Девушка:
Гусарство.
Ангел:
Не нравится?
Девушка:
Для вас — нормально.
Ангел:
Я не опасен и не злой.
На двух ногах по наковальне,
я между небом и землей,
как Гера некогда…
Девушка:
Живая…
Ангел:
повис. Туда, сюда — ни-ни.
Девушка:
Живу и жду — живу — желаю….
Ангел:
Всё грезы-розы?
Девушка:
Да. Они.
Девушка (поет):
Столетье спустя, в январе
был маленький храм.
Святители на серебре,
нехитрый хорал.
Свеча и алтарь. В тайнике
там ангел стоял,
и лира на левой руке,
и благословлял.
О, волосы бел ковыли!
Молитвы слагал
про тех, кто повел корабли
в снега и снега.
Как радостно было у нас,
когда над свечой,
как маленькая луна,
блестел светлячок!
Столетье спустя и еще
с востока пришли
какие-то люди с мечом
и люди с плетьми.
Они обобрали наш храм,
алтарь унесли
и юношей (вот и хорал!)
на торг увели.
Совсем отгорела свеча,
лишь сторож-фантом
ходил, колотушкой стучал,
да помер потом.
Ангел:
Ты помнишь песню обо мне?
Девушка:
Не о тебе, о том, о нем.
Ангел:
Невеста!
Девушка:
Не твоя!
Ангел:
О нет!
Отныне он и я — одно.
Невеста! Крест и три перста!
Благословляю и люблю!
Девушка:
Ты — пьян.
Ангел:
Святая простота!
Последний миг — умру — ловлю!
Пророк — про рок, про свет — поэт,
мне — нет судьбы и нет святилищ,
мне просто в мире места — нет.
Не жалуюсь, уж так случилось.
Раскаянье. Хоть раз в века
в тех лабиринтах мира — Крита
живые души развлекать,
моя — мертва.
Девушка:
Моя калитка
за баней. Шествуйте, дружок!
Ангел:
Я послан за твоей душой.
Девушка:
Кем послан?
Ангел:
Сам собой, невеста.
Девушка:
Так сам себя и отошли.
Ангел:
Куда? Ни местности, ни места
отныне мне не отвели.
Девушка:
Наверх! Ты сверху.
Там просторно
для пьяных ангелов-Вийонов,
там семь седалищ, семь престолов
блюдет блудница Вавилона.
Бал — для любви, мечи — для мести,
апокрифическая дверь
в небытие. Там все на месте:
Борьба — и Братство — Ангел — Зверь.
Что я? Такие там и тут,
провинция мы, вы — столицы.
Вам — небеса, нам — только труд.
Мы — хор Христа, а вы — солисты.
Ангел:
Не Дух Святой, а варвар Рима,
не Цепь и Пух, а — лай! Лови!
Не царь-рапсод, а только рыцарь
пой-песенок и май-любви
в столицах ваших (аллилуйя!)
временщиков, воров и цифр
страсть проповедуют холуи
и хамы стали хитрецы.
«Дух Творчества! Ты так прекрасен!
Наш дух у нас на высоте!
Все памятники перекрасим
в любимый цвет своих вождей!»
О, плебисциты толп и путчей!
Все мало, — публика умна:
ей не хватает только пули
свинцовой
в сердце у меня.
Ты — труд. Я — Дух. Одной бумагой:
за труд — тюрьма, за Дух — топор…
Когда очнется Пьяный Ангел
над окаянною толпой, —
так! Только трепет! Гроздья гнева!
Иерихонская труба!
Возмездье всем и вся! Бой Небу!
Девушка:
Я девушка, а не толпа.
Ангел:
Спаси меня!
Девушка:
Спасет, уймитесь…
Ангел:
Спаситель?!
Девушка:
«Быть или не быть?!»
Ангел:
Так пожалей.
Девушка:
Жалеть — унизить.
Ангел:
Унизить — лучше, чем убить!
Девушка