А команда пировала
На замерзшем корабле.
Человек, в насмешку вроде,
Шел с приплясом не спеша,
Свирепеющей природе
Табаком в лицо дыша.
1956, Карское море
Источник: Прислал читатель
ПЕРЕСМЕНА
Курят взахлеб,
Взасос,
До диафрагм,
До слез.
Курево, как иглу,
Держат, дымя в углу.
И раздается звук,
Похожий на поцелуй.
Режут глаза, как лук,
Дымные стрелы струй.
Пыли верблюжий пух.
Роба по-рыбьи —
Плюх!
Нет,
Чтобы лечь,
Как вещь!
Плещет, как рыба лещ.
Каждый как в землю врос,
Ноги столбами — врозь,
Мечется пламя рук —
Сбросить резину брюк!
Прачка, что моет пол,
Видит их всех в упор —
Ветра, воды
Сильней,
Вольной волны
Вольней,
Величественней хребта
В самой большой гряде.
Величественней Христа,
Идущего по воде!
1960
Источник: Прислал читатель
ЗАПАХИ НЕПРОДАННЫХ ЦВЕТОВ
В воскресенье на зеленом катере,
В город запах привозя лесной,
Приплывают из колхозов Катеньки
Продавать подснежники весной.
И они идут прохладным городом,
И глаза их солнечно горят.
Говорят они крестьянским говором,
Очень тихо, мало говорят.
Сладко-сладко головы их кружатся
От столичной гулкой суеты,
И на шейках вздрагивают кружевца
Голубой крестьянской чистоты.
Все трамваи кажутся им красными,
Все машины бешено летят.
И они за башенными кранами,
Запрокинув головы, следят.
Вдохновенно, трепетно и искренне
Слушают фабричные гудки.
Воду им с серебряными искрами
Продают граненые ларьки.
Город, город! Запахи бензинные.
От восторга высохло во рту.
Трех крестьянских девочек с корзинами
Зазывают катера в порту.
Услыхав, бегут девчонки к пристани,
Где моторы шумные галдят,
Где на них задумчиво и пристально
Катера огнистые глядят.
Над водой, над мачтами, над реями,
Над тугими флагами портов
Этой ночью, словно птицы, реяли
Запахи непроданных цветов.
Три гудочка с берегом прощаются,
Три огня — как елочный орех.
Трем крестьянским девочкам прощается
Их земной рассеянности грех.
1955
Источник: Прислал читатель
ЯБЛОНОВЫЙ ХРЕБЕТ
В тайге резвился энцефалит.
Мы ехали на быках.
Багульник-охальник охапкой цвел
У сопок на колпаках.
Весна с восторгом трубила в рог,
Ей нравился конный спорт.
Длинные ноги, семнадцать лет —
Наездница первый сорт!
Бездумно, лихо она неслась,
Но знала наверняка,
Что именно ей суждено создать
Ландыши из белка.
Все было гордо и велико,
Все било в багровый тон.
Угасни позже моей звезды,
Память моя о том,
Что в двадцать три я могла, смеясь,
Травинку держа во рту,
Прижаться гибким своим хребтом
К Яблонову хребту.
1960
Источник: Прислал читатель
МУЖЕСТВО
Земля казалась плоской под ногами.
Но исчезали в море корабли.
И кто-то первый робкими шагами
Тогда пошел искать конец земли.
Ему, наверно, было ровно двадцать.
Мне жаль, что я не видела лица
Того, кто первый начал сомневаться
В существованье у земли конца!
Земля краями упиралась в небо
И расстилалась на глазах как пласт
Чтоб доказать, что все сомненья — небыль
И прав твердящий глупости схоласт.
Желтели травы, замерзали реки,
Цвели сады от майского дождя, —
И силы находились в человеке,
Чтоб умереть, до края не дойдя,
И оглядев последний раз планету,
Ее коварный горизонт вдали
Понять: того, что так искал он, — нету,
Раз исчезают в море корабли.
1956
Источник: Прислал читатель
«Святослав не предавался неге…»
Святослав не предавался неге, —
Спал на жестком, в поле пировал.
На него напали печенеги
И в бою убили наповал.
Печенежский князь любил искусство!
Был коварный воин, зверолов.
Вызывала в нем глухие чувства
Форма человеческих голов.
Сердце княжье исчервила слава,
Был он дик, завистлив и ревнив.
Приказал он череп Святослава
Сделать чашей, форму сохранив.
Вот в шатер, рабами окруженный,
В новой чаше принесли вино —
Желтый череп, смертью обнаженный,
Отразило весело оно.
Запах битв, победная усталость,
Страсть к рабыне, гроздь других страстей,
Сила, смелость-от всего осталось
Желтое мерцание костей.
Но в глубинах розового сока,
В чаше из останков естества
Было небо, как всегда высоко,
Жизнь была в разгаре торжества!
1957
Источник: Прислал читатель
НАДЕЖДЫ — ВОТ ПРИЧИНА СЛЕЗ!
Надежды — вот причина слез!
Подите прочь, сердца невежд!
Поэт не плакал бы всерьез,
Когда бы не было надежд!
Он — не чувствительный герои
С прикрасой мокрых уст и вежд,
Но он рождается порой,
Когда полным-полно надежд!
Когда надежд полным-полно,
Поэт рождается на свет,
И жить ему не суждено,
Когда надежды больше нет!
Надежды свет-его глазам
Доступен больше, чем другим.
Москва, поверь его слезам,
Хотя не веришь никаким!
Поверь слезам его, Москва!
Сей рев — не от плохих одежд.
Он плачет — значит, в нем жива
Надежда жить не без надежд.
1962
Источник: Прислал читатель
ПАМЯТИ ФРАНСУА РАБЛЕ
Чудесно рухнуть на опушку!
Спиной — в тюфяк, щекой — в подушку,
И нежной ленью овладеть
Не по верхам, а в совершенстве,
Чтобы в растительном блаженстве,
Как шмель над клевером, гудеть!
Пластом — в простор! Двумя руками
Обнять траву с ее жуками,
Глотать зверинца аромат.
Из кожи — вон! И в эти кущи,
Где краток век, народы гуще,
Иные краски и формат.
В раю не держат изваяний!
Он — для купаний, для валяний
И для других счастливых дел!
И не повальное жеманство,
А здравый дух раблезианства
Там населеньем овладел.
На лучший мир не уповая,
Цветет культура смеховая,
Комедиантство, анекдот,
Пьерро танцует в балагане
На барабане, гол как в бане, —
И развлекает свой народ.
Когда смешное хлещет в уши,
Само бессмертье хлещет в души,
Как виноградное вино,
И в передышке все забыто:
Короткий век, угрюмство быта,
И все трагичное — смешно!
Легко вернешься в муравейник,
Согреешь на плите кофейник,
На ужин зелень пожуешь.
Равно простейшим и приматом,
Ты насладишься ароматом
Того, что длишься и живешь!
Благословенна передышка,
Когда хохочешь, как мартышка,
Над роком, смертью и судьбой,
Над женщиной и над мужчиной!
Проверка вольностью бесчинной —
Осталась ли душа с тобой!
Иначе в бытности суровой,
Где дрожь горячки нездоровой
Нас бьет в тщеславии пустом, —
Возможны всякие потери!
Душа найдет прореху в теле,
А возвратит ее потом
Рогатый скот у адской двери.
1966
Источник: Прислал читатель
«Невозвратимо далеко…»
Невозвратимо далеко
(Лет двадцать позади!)
Все непомерно велико,
На что ни погляди, —
Огромна страсть,
Огромна грусть,
Огромен стыд и сад,
Огромна гроздь,
Огромна горсть,
Огромно все подряд!
Огромно все, что там летит
И тонет навсегда, —
Одни гиперболы плодит
Тот воздух, та вода!
Огромно все, что на свету,
И все, что там в тени.
Там набирают высоту
Гиперболы одни!
Там — необъятный виноград
И сливы — с мой кулак.
За двадцать лет мороз и град
Их не побьют никак!
И нет как нет такой стены,
Завесы, пелены,
Чтоб оградить от той страны
Теперешние сны.
Там образ совести свиреп —
Он бьет в колокола,
И тяжким делает мой хлеб,