Стиховорения и драмы — страница 12 из 30

И сила юности, и прелесть красоты —

Все было добычей владык иноплеменных, —

Но небо тронулось мольбами угнетенных,

И Греция, свой сон сотрясши вековой,

Возникла, как гигант, могущею главой.

О други! как мой дух пылает бранной славой,

Я сердцем и душой среди войны кровавой,

Свирепых варваров непримиримый враг,

Я мыслью с греками, сражаюсь в их рядах...

Так! все великое в Элладу призывает!

Эллада! О друзья, сей звук напоминает

Душе, забывшейся средь суетных страстей,

О добродетели, о славе древних дней,

О всем, что с детских лет наш пылкий дух пленяло

И жар высоких чувств в груди воспламенял.

Там, там любимец муз, слепец всезрящий, пел,

Там бурный Демосфен, как сам Зевес, гремел;

И Леонида тень, расторгши плен могилы,

Еще средь вас живет, священны Фермопилы!

Где жили сильные, досель их видим след:

В Элладе каждый холм есть памятник побед.

О прежних подвигах в ней тихий лес вздыхает,

И перелетный ветр всечасно повторяет

Героев и певцов бессмертны имена:

В ней славой прежних лет природа вся полна;

Восторг еще живет среди уединенья,

И каждый ручеек — источник вдохновенья.

Так, я пойду, друзья, пойду в кровавый бой

За счастие страны, по сердцу мне родной,

И, новый Леонид Эллады возрожденной,

Я гряну как Перун! — Прелестный, сладкий сон!

Но никогда, увы, не совершится он!

И вы велите мне, как в светлы дни забавы,

Воспеть свирепу брань, деянья громкой славы, —

Вотще: одной мечтой душа моя полна.

Сошлись на землю ночь и мрак и тишина,

И сон, несчастных друг, глаза мои смыкает;

Заря ли ранняя к заботам пробуждает,

Иль полдень пламенный горит на небесах, —

Одно мой внемлет слух, одно в моих очах:

Лишь стоны, смерть и кровь, ужасный вид сраженья

И гибель эллинов средь праведного мщенья.

Нет, нет, лишь тот певец, кто музам в дар несет

Беспечный пылкий дух, свободный от забот.

О дщери юные суровой Мнемозины!

Дубравы мирные и мирные долины,

Спокойствие полей, ручья пустынный глас

И сердце без страстей — одни пленяют вас.

И мне ли петь, друзья, с душою угнетненной.

Но ты с младенчества от Феба вдохновенный,

Ты верный жрец его, весны певец младой,

Стремись к бессмертию; пой, юный Томсон, пой!

Пой, Дмитрий! твой венец — зеленый лавр с оливой;

Любимец сельских муз и друг мечты игривой,

С душой безоблачной, беспечен как дитя,

Дни юности златой проходишь ты шутя;

Воспой же времена, круговращенье года,

Тебя зовет Парнас, тебя внушит природа!

Но друга твоего оставил прежний жар,

Исчез, как легкий сон, высоких песней дар;

И ах! навек унес могущий грусти гений.

И чашу радостей, и чашу вдохновений.

О, если б глас царя призвал нас в грозный бой!

О, если б он велел, чтоб русский меч стальной,

Спаситель слабых царств, надежда, страх вселенной,

Отмстил за горести Эллады угнетенной!

Тогда бы грудью став средь доблестных бойцов,

За греков мщенье, честь и веру праотцов,

Я ожил бы еще расцветшею душою

И, снова подружась с каменою благою,

На лире сладостной, в объятиях друзей

Я пел бы старину и битвы древних дней.

2. НОВГРАД

Средь опустенья и развалин,

Над быстрой волховской струей,

Лежит он мрачен и печален,

К земле приникнув головой.

Обнажены власы седые;

Совлечены с могущих плеч

Доспехи грозные, стальные,

И сокрушен булатный меч;

Широкий щит, разбитый в брани,

Вдали лежит среди полей,

И на бросавшей молньи длани

Гремит бесславие цепей.

Тебя ли зрю, любимец славы?

Веков минувших мощный сын,

Племен властитель величавый,

России древний исполин?

Ах, не таков в минувши годы

Являлся ты своим врагам!

Тогда покорные народы

Носили дань к твоим стопам;

Ты средь толпы сынов стоял

И твой венец из мшистых башен

Чело свободное венчал.

Начало 1820-х годов

3. ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ

О друг мой, ты пойдешь на край земли со мною,

К пределам Азии, где бурные моря

Всечасно бьют о брег шумящею волною,

Где часто в небесах полнощная заря

Дрожащий блеск свой простирает,

Где вихря глас не умолкает,

Где вечный снег в полях лежит

И бедный самоед с пернатыми стрелами

За ланью робкою, за дикими волками

С веселой песнию летит.

Со мной ты преплывешь и бездны океана,

Пойдешь в страну исчезнувших чудес,

Где спит в безмолвии Ливии степь песчана

И пламенный самум — дыхание небес;

Где змей в пустыне обитает,

Где слышен гидры свист в полях;

Лев дебри ревом оглашает

И тигр скрывается в кустах.

Но сердцу твоему не нужно исытанье,

Не нужно нам на край земли лететь, —

У друга твоего одно, одно желанье:

В отечестве спокойно умереть.

Под кровлею моей драгого нет убора,

Здесь роскошь не блестит,

Ничто не привлекает взора

И к неге не манит.

Нет у меня столбов, из яшмы иссеченных,

Нет у меня парчи златой,

Нет редких янтарей, нет камней драгоценных...

На что они? Не им сопутствует покой.

Египт не шлет сюда кораллов,

Китай фарфора не дарит,

Британец не несет ко мне златых бокалов,

Токай в кристалле не кипит.

Но здесь сады, поросшие травою,

Но здесь река, кристальный светлый пруд,

И ручейки извивистой стезею

С холмов, журча, по камушкам падут;

Вкруг дома липовые рощи,

Куда не проницал палящий солнца свет,

Где всякий час хор птиц поет,

И соловей во время нощи

Лиет повсюду светлый глас,

Доколе не придет веселый утра час.

Когда пылает полдень знойный

И свод небесный раскален,

Тогда вкусим мы сон спокойный,

Где ильм и ель, широколистый клен,

И древний дуб, сплетаяся ветвями,

Склонят свою главу и зашумят над нами.

Приди сюда, вернейший из друзей,

Под кров уединенный; Приди сюда, приди скорей!

Мы дружбе здесь воздвигнем храм священный

И музам в честь алтарь простой.

Они нас в грусти утешали;

Их песни тяжкого Сатурна окрыляли;

Мы будем им служить признательной душой.

Ты не страшись забот; поверь, благие боги

Наш мирный кров от них освободят;

Они летят в богатые чертоги,

Но нас, мой друг, не посетят.

Жилище их — где яхонты сияют,

И в злате и в парчах

Где жадные льстецы толпами поспешают

Пред божеством своим склонить главу во прах.

Но бледный их кумир, терзаемый тоскою,

Средь блеска роскоши добыча злых забот,

Теперь смеется пред толпою;

Толпа рассеялась — счастливец слезы льет.

А мы — друзья уединенья —

Спокойно будем жить,

И каждый миг нам будет наслажденья

И радости живейшие дарить.

Как быстро с гор стремятся воды,

Так быстро плетят для нас крылаты годы;

И мы, счастливые, забыты от других,

Как два ручья в муравчатой долине,

Мы будем течь к морям, к кончине,

Без шума, без валов седых.

1822

4. БЕССМЕРТИЕ ВОЖДЯ

Как быстро облака несутся в высотах,

И воды с гор бегут в сребристых ручейках,

И вешний ветерок летает над цветами!

Но ах! быстрее облаков,

И струй, и вешних ветерков

Мелькают дни за днями.

Когда средь тишины промчится легкий челн

По лону светлому ильменских синих волн,

За ним среди зыбей, на миг один блеснувших,

Вновь исчезает беглый след;

Так гибнут в темной бездне лет

Следы времен минувших.

Счастлив, кто век провел златой

И с тихой дружбою, и резвою мечтой.

Счастлив, кто, избранный богами и судьбою,

Не знавши старости туманных хладных дней,

Сошел в безмолвный дом теней,

Простившись с радостью и жизнью молодою.

Он видел мир, как в сладком сне,

Цветною радугой сквозь занавес тумана;

На темной сердца глубине

Он не читал притворства и обмана;

И упованья юных лет

Пред ним во мгле не исчезали;

Счастливца в жизни не встречали

Ни длань судьбы, ни бремя лютых бед,

Ни чувство тяжкое, ужаснее печали, —

Души увядшей пустота;

Нет! радость дни его цветами усыпала,

Надежда сладкая пред юношей летала,

И, дочь благих небес, лелеяла мечта.

Но счастливей стократ, кто с бодрою душою

За родину летел в кровавый бой

И лучезарною браздою

Рассек времен туман густой.

Он лег главой, непобежденный,

В объятьях гроба отдохнуть,

Не так, как старец утомленный,

Свершивший многотрудный путь,

Но так, как царь светил, спокойный, величавый,

Нисшедший в рдяные моря;

Он лег — и вслед за ним вспылала вечной славы

Неугасимая заря.

И имя витязя, гремя в веках далеких

Как грозный глас трубы на вторящих горах,

Пробудит в гражданах весь пламень чувств высоких

И ужас в дерзких пришлецах.

(1823)

5. ЖЕЛАНИЕ ПОКОЯ

Налей, налей в бокал кипящее вино!

Как тихий ток воды забвенья,

Моей души жестокие мученья

На время утолит оно!

Пойдем туда, где дышит радость,

Где бурный вихрь забав шумит,

Где глас души, где глас страстей молчит,

Где не живут, но тратят жизнь и младость.

Среди веселых игр, за радостным столом,