Лучше хорошо съёххх, чем плохо ехх.
Радар как-то странно посмотрел на товарища, потом ответил. — Тебе точно, «погремуху» от тротила дали? А то я эту поговорку раньше слышал. У …Ну неважно.
Ладно, убедил. Хотя чую я, что-то вроде интуиции что прямо было бы лучше.
— А я не чувствую… Но я никогда не чувствую. Не моё. Приходится выживать на одном расчёте… — Трот окончательно развернул машину и начал петлять обратно.
Немногим меньше часа продолжалась езда по убитой дороге среди нежилой местности. Отдельные дома и хозяйственные постройки, видные с дороги, выглядели настолько грязно и разрушено, что не вызывали ни малейшего желания их как-то исследовать.
Когда на дороге обозначился срез, за которым начинался ровный красивый асфальт, а вдали стояло несколько высоток рейдерам повеселело.
И не только потому что появилась возможность прекратить буквально задолбавшую скачку по колдобинам… Но и потому что свежие дома не так давили на психику, как бесконечные убогие развалины.
Трот, как думаешь, какой срок с последней перезагрузки у этого куска? — Парень с интересом изучал окрестности через окно.
— Пара недель, плюс-минус дни. Это я могу определить достаточно точно. — Блондин чуть выдохнул, и вдохнул ветер из окна, расслабляясь на ровной дороге без подлых подскоков.
— Откуда такое точное знание? — Парень заинтересовался.
— Ооо. Это такое сильно могучее секретное колдунство. Ему учат только монахи тайной секты, со стаба спрятанного за внешкой. И, разумеется, они берут за свою помощь офиглиард гороха, с каждого ученика.
Но только как своему, почти родному — пару сот гороха и научу. Поверь, полезная тема, работает почти без исключений.
Сзади из-под пулемётного купола раздался удивлённый голос Сапёра. — Если действительно что-то умеешь и это не местный дар — объясни. Не дело в таком жмотничать. Полезные знания в одной команде не жидят.
— Тьфу, на тебя. — Трот криво ухмыльнулся. — Окошко открой, и нюхни воздух. Он выждал паузу. — Ну? Дошло?
— Аааа. Ты в этом смысле. Да, понял. Понял. — Сапёр наглухо замолчал.
— Вы о чём? — Радар был заметно раздражён.
Блондин продолжал лыбиться мазутной улыбкой. — Атаман, ты же видел несколько раз, что творится на свежем сегменте с перезагрузки. Обычно всё прилетевшее население жрётся в ноль за несколько часов. Хотя, Улей есть Улей, тут всё бывает и по-всякому. Иногда муры или внешники всех вычищают. Вспоминай, как это всё бывает и что после этого остаётся.
Разумеешь, чи ни? Что будет там, где было тысячи свежаков, с плотного сегмента где, например, высотки, как здесь?
Были тысячи людей, стали тысячи объедков, разной степени обглоданности. И что у нас с ними? Какой запах над этим всем стоит? Через пару дней после прилёта, на кластер лучше заходить только сначала чем-нибудь заткнув нос.
Дышать нечем, это, правда, несмертельно, если речь не о боевой химии. По таким кластерам уже часто и очень охотно работают рейдеры. Гы, догадайся, откуда я это знаю?
Ну, а через пару недель остатки догрызаются отбросами заражённых или просто выветриваются. Плюс — мухи, они и в Улье мухи.
Вот тебе и всё. Повидаешь достаточно, сможешь и сам по уровню гнилого запаха определять сроки перезагрузки.
Здесь он слабый, еле заметный. Но, если ты не свежак, ещё не отвыкший от табака и парфюмов, засечь уже можно. Всяк, кто не совсем дурак и пережил первый выход, отвыкает.
Рейдерская мода навсегда — не светиться и не пахнуть. Кошмар для понтореза, родной ад жизнелюбивых ублюдков.
А так — воздух нюхнул, уже кое-что о кластере понятно. И не только о кластере…
Сапёр, ты свои погоны на настоящей войне нажил, так? Раз запах просёк? На сладкие сентиментальные воспоминания не тянет?
— Нет. И… Война пахнет не так. — Голос сзади звучал ровно и глухо.
— Шо, порохом и розами? — Трот чуть сбавил скорость просматривая высотки вдоль дороги.
— Нет. Гнилое мясо, трупный запашок…Он бывает. Я его знаю. Но это не так часто.
Часто — застарелый пот, сортир и гарь. И порох, он тоже, да. Вот роз, ровно, как и любых других цветов, я не помню. Наверно мне не повезло — мою часть ни разу так не встречали. — Сапёр говорил медленно и тяжело. Он реально что-то вспоминал и эти картинки не вызывали у него ни тепла, ни улыбки.
Радар изучал окрестности чуть прищурившись. Для того что бы использовать дар это было ненужно, но так было легче. Как «якорь», запускавший привычное действие. Он обернулся назад — Пот понятно, мытьё организуешь не всегда и н везде. Гарь — тоже. Где и быть гари, как не на войне. Порох … ну не вопрос. Ясно.
Вот сортир, то с чего??? Медвежья болезнь с перепугу в массовом порядке?
— Нет. — Сапёр хмыкнул в нос. — Бывает конечно и такое, и не такое. Но вообще, обычно просто некогда бегать вдаль по нужде. Часто это ещё и опасно.
Хорошо если есть возможность — это дело хотя бы откопать-прикопать. Не так что бы редко такой возможности нет. Счастье уже, если есть кусты — лучший друг солдата.
Радар поднял руку наполеоновским жестом. — Всё, время сентиментальных воспоминаний откладывается. Дивизия, вашу мать. Время становится на отдых.
Трот, видишь воон там вывеску? Продуктовый магазин, точно. Нам туда. Паркуйся где-нибудь рядом, на твоё усмотрение. До стабов с хорошими поселениями отсюда прилично, так что верняк, точка слабо разграбленная. Затаримся консервами, да и посидим чуток, отдохнём часа два-три.
Машина подъехала к восьмиэтажке, на первом этаже которой безошибочно узнавалась вывеска продуктового магазина. Дверь главного входа была открыта — вероятно перезагрузка случилась в рабочий день.
Бронепикап вильнул, разворачиваясь кормой к двери — капот на выход. Рядом похожий манёвр сделала тачка свежепокойного караванного.
Трот сосредоточенно выкручивал баранку маневрируя пикапом. Тяжёлая броня и пушки, не предусмотренные изначальной конструкцией, не добавляли машине лёгкости в управлении. Тачку сильно заносило. Затормозив, он бросил короткий взгляд на вывеску, моргнув белёсыми ресницами.
— До стабов отсюда далеко, это так точно, Ваше Сиятельство. Вот до свеже перезагрузившихся сегментов можно шагом дойти — это да. Хотя…То, что может быть опасно активно потребляет свежее мясо и сюда лезть интереса не имеет. Если будет на то воля Улья — пройдём без приключений.
— Вот-вот топаем. — Парень махнул рукой Чуру. Тот высунул коротко стриженную чернявую башку из окна машины, которую вёл, и ухмыльнулся.
Компания весело собиралась возле открытых дверей. Предвкушение отдыха и еды после напряжения заранее улучшало настроение. Только автоматы у всех висели спереди под руками…И — были сняты с предохранителей.
«Атаман» характерно прищурился в открытую дверь и пару минут помолчал, потом выдохнул. — Вроде чисто.
Можно сказать, кушать подано. Садитесь жрать, однако.
Чур без дальнейших указаний сделал шаг вперёд, разминая ноги и «замерцав», исчезая. Тяжёлая дверь чуть скрипнула, открываясь шире под невидимой рукой.
В это же время в окно салона машины караванных застучала рука. Она вяло, но довольно громко долбила в стекло изнутри.
Радар скривился как от запаха говна. Повёл шеей разминаясь. Потом он шагнул вперёд, открывая дверь салона. Из тёмной глубины наружу «выпал» почти на четвереньках мужик. Дядька был плотный, даже толстый, с конкретным пивным пузом. Ряха у него была обычнейшая — хоть в контору, хоть за баранку. Он с трудом стоял, пошатываясь на ватных ногах и держась за коротко стриженную голову. Шмотки у человека были под стать ряхе цивильные брюки и рубашка. Что выдавало скорее работягу жопной мозоли из конторы, чем заводских мозолей на ладонях.
Впрочем, цивильными его брюки и рубашка были вечность назад — теперь они выглядели так, будто их владелец прополз километр по песчаному карьеру. А после героически, как воин-Марафонец пробежался по глиняному. Или наоборот.
Лицо у мужика было ошалевшим и уставшим, а глаза за толстыми стёклами очков то и дело пытались пьяно «поплыть».
Радар задумчиво изучал стоявшего, глядя недобрым взглядом искоса.
…Упрямство занятное. Всё пытается встать ровно, хотя по всему видно ощущает себя как после крепких люлей…
Из дверей появился Чур, он довольно и белозубо скалился. — Я всё проверил. Командир — чисто.
О, а наш «залёт» то ещё в своём уме. Точно свежак. Что с ним делать то будем?
«Атаман» продолжал смотреть на мужика как Разин на княжну. — Посмотрим ещё немного. Избавляться от свежака по жёсткому — обычай не велит. Но и тащить его нахаляву на своём горбу — тоже.
Надо бы его крестить, раз уж сразу мимо не проехали. Но вот как? На уме пока только варианты — трабл, проблемс и гемор.
Останавливает то, что он так или иначе может быть будет потом с нами в одной лодке до стаба. А как вы яхту назовёте, так она и поплывёт.
То бишь это нам же и расхлёбывать потом.
Оказался бы всё-таки заражённым, честно говоря, проблем было бы меньше. Значит атаман будет думать дальше.
Радар криво улыбнулся одними губами, глядя как толстого шатает и как он пытается устоять на разъезжающихся ногах. — Трот, дай ему живца чутку. Видишь, как его колбасит? Значит всё — уже не переродится.
У тебя был в рюкзаке резервный живец на твоём «уксусе».
Трот снял со спины рюкзак. — Свой на коньяке бережешь? А…И правильно, нечего на дерьмо хороший продукт переводить.
Он вынул флягу с мерным стаканом колпачком.
Блондин аккуратно отмерил дозу пойла в стакан, бурча под нос. — Никаких от тебя Шарик доходов, расходы одни.
Трот поднёс стакан ко рту свежака — Пей — полегчает. И не вздумай выплюнуть, второго не дам.
Пузатый с трудом сфокусировал «плывущий», как после удара по голове взгляд и неожиданно ровно для своего вида спросил — Это наверняка поможет от головы?
— «Наверняка» от головы помогает только топор. Причём — раз и навсегда. Эта штука помогает, точно. Пей. — Блондин сунул стаканчик в зубы собеседнику. Тот одним духом вытянул пахнущий кислятиной раствор, после