м? Боится, что она начнет копаться в старых историях и раскопает что-то нелицеприятное?
Ралф Дормер боится? Вряд ли.
Не мог же он в нее влюбиться. Или мог? Мысль о том, что Ралф может быть влюблен в нее, доставила ей такое удовольствие, что Саманта даже огляделась – не заметил ли кто-нибудь появившегося на ее лице выражения полного довольства жизнью. Но окружающим не было до нее дела, а Ралф внимательно изучал меню.
Когда заказ был сделан и улыбчивый официант убежал его выполнять, можно было начинать говорить. Конечно, никто не хотел делать это первым. Когда смещаешься в пространстве после кусочка откровенного разговора, да еще и откровенного поцелуя, который едва не перерос во что-то большее (тут следовало возблагодарить здравый смысл), не так-то просто начать с того места, на котором остановился. Тем более если это место шея Ралфа Дормера, пахнущая «Фаренгейтом».
– Гм, – сказала Саманта и кашлянула. Следовало начать с нейтральных тем. – Ты часто тут бываешь?
– Не очень. Но люблю это место. Оно у меня… ни с кем не связано, кроме меня самого.
– А это важно?
– Да. Для меня важно.
– Теперь ты привел сюда меня. Это не помешает?
– Я так решил. Но спасибо, что спросила, – улыбнулся Ралф.
На взгляд Саманты, он теперь подозрительно часто улыбается. И эмоции на лице отражаются, да и вообще… Или она просто стала лучше понимать его?
– Мне почему-то кажется, что в ресторанах нам с тобой легче разговаривать.
– А здесь такая атмосфера – расслабляющая. – В подтверждение своих слов Ралф ослабил узел галстука. – Сэм, я не люблю ходить вокруг да около. Сегодня вечером я пришел в твой кабинет, чтобы выяснить, почему ты стала относиться ко мне равнодушно. Но, судя по всему, это не совсем верно. Равнодушной тебя назвать нельзя.
Он слегка улыбнулся и коснулся указательным пальцем своих губ, как бы намекая на недавний поцелуй.
Саманта слегка покраснела.
– Я… ну правда я очень старалась. Но ничего не могу с собой поделать. – Она посмотрела в сторону, на стенку, где висела картинка с изображением «Мейфлауэра», и снова взглянула на Ралфа. – Это непрофессионально – так относиться к коллеге, да еще и ревизору, верно? Только, черт возьми, Ралф, я ничего про тебя не понимаю!
Он побарабанил пальцами по столу и сказал сухо:
– Полагаю, ты имеешь в виду историю двухгодичной давности, когда на меня подавали в суд за сексуальные домогательства на работе.
– Да. – Саманте стало немного стыдно и страшно. Что она будет делать, если Ралф подтвердит предположения Кэролайн? Впрочем, если он причастен к убийству, то не станет ей в этом сознаваться. Красиво соврет. Как отличить ложь от правды? Ведь она так плохо его знает. На самом деле плохо. И желание узнать получше еще не знание. – Я не требую у тебя никаких объяснений, – произнесла она после затянувшейся паузы. – В конце концов, я тебе никто.
– А ты хотела бы стать мне… кем-то? – глухо спросил он.
Беспомощность и откровенность фразы резанула – Саманта едва не задохнулась от нахлынувших чувств. Это, конечно, предложение, предложение узнать друг друга поближе. Ралф сделал его, как мог – и это чудо, потому что она считала его не способным на большую откровенность. Он производил впечатление чрезвычайно замкнутого человека.
Здравый смысл предупреждал, что связываться не стоит. Здравый смысл намекал на все, что узнала Кэролайн, и на то, что думала сама Саманта в начале знакомства с Ралфом. Он не для нее. Он опасен. Он может взять ее в плен, и она никогда не вырвется.
Да, все это так. Страшно делать шаг, страшно принимать его предложение, и все же Саманта не могла отказаться. Казалось таким правильным быть с ним рядом. Здравый смысл в данном случае не имел права голоса.
– Я бы хотела, – сказала она.
Ралф протянул руку и накрыл своей ладонью ее ладонь.
– Понимаешь, – произнес он, будто с усилием, – я ни к чему не хочу тебя принуждать. Не хочу, чтобы ты подумала, что я пользуюсь своим служебным положением в личных целях. Роман на производстве может вызвать такие подозрения.
От словосочетания «роман на производстве» ей стало смешно и немного от этого щекотно в носу.
– Мне все равно, что подумают. Хотя, надо признаться, наилучшим выходом для нас будет соблюдать нейтралитет в офисе.
– Я тоже так считаю, – откликнулся Ралф с видимым облегчением.
– Но я никак не предполагала подобного развития событий. Мне казалось, я вовсе тебе не нравлюсь.
– Разве ты не убедилась в обратном той субботней ночью? – усмехнулся он.
– Да, но я…
– Ты сбежала.
– Я пыталась защититься.
– Ты думаешь, что я могу тебя обидеть?
– Я тебя совсем не знаю, Ралф.
– Для этого и существует английский язык. Чтобы поговорить и получше узнать друг друга.
– Не все можно объяснить словами, – покачала головой Саманта.
– Ваши салаты, сэр, мэм!
Саманта и Ралф вздрогнули и поспешно разомкнули руки. Как подростки.
Официант поставил перед ними тарелки и исчез.
Саманта помолчала, собираясь с мыслями.
– Мне не хотелось бы ошибиться в тебе, – осторожно произнесла она. – Ралф, я хочу тебе доверять.
– Но не можешь, – закончил он и вилкой подцепил маринованный шампиньон из салата.
Проклятые мужики! Их аппетит даже откровенным разговором не перебить! – хохотнула про себя Саманта.
– Что ты хочешь узнать? Какие штанишки я носил в детстве? Был ли у меня нелепый плюшевый заяц? Когда я впервые переспал с девушкой? Или какие отношения связывали меня и Соню Базир?
– Все это вместе, пожалуйста, – твердо сказала она.
– Я понимаю твое любопытство, Сэм. Оно вполне объяснимо. – Ралф дожевал шампиньон и подцепил следующий. – Могу ли я надеяться, что, если я расскажу тебе правду, она останется, между нами?
– Я не болтушка! – возмутилась она.
– Конечно. Я в этом и не сомневаюсь. Но у женщин бывают задушевные подруги, а между задушевными подругами, как правило, секретов нет. Никаких. – Он покачал головой. – Сколько раз я в этом убеждался…
– Есть вещи, которыми я не делюсь даже с подругами, – заверила его она. – Ты хочешь, чтобы я дала тебе слово?
– Нет, не надо. Я тебе верю. Так с чего же начать? Пожалуй, со штанишек.
Ралф принял мечтательный вид.
Выглядело это в его исполнении непривычно. Саманта и не подозревала, что у него столько выражений лица. Раньше ей казалось, что их всего два: основное и запасное – если основное испортится.
– Они были клетчатые, – продолжил он. – Во всяком случае, на большинстве фотографий. Любовь моей матушки к клетке вполне объяснима: мой дед по материнской линии – коренной шотландец, Маклейн.
– Хорошо, что не Маклауд, – хихикнула Саманта.
– В конце должен остаться только один, да? Я смотрел это кино. Теперь заяц. У меня не было плюшевого зайца, зато был тряпичный кот, купленный случайно на какой-то заправочной станции. Мне было шесть, и мы ехали с отцом в горы. Остановились заправить машину. А рядом был магазинчик, торговавший всяким барахлом, и вот там я углядел этого кота, вцепился и не отпускал его до тех пор, пока отец не купил игрушку. Он ругал меня всю дорогу до пункта назначения. Читал лекцию о том, что нельзя так привязываться к вещам – с первого взгляда. Я не выдержал и сказал: «Папа, но у тебя есть эта машина, а у меня будет кот!» Он растерялся и замолчал. Он купил машину незадолго до этого случая и при мне с упоением рассказывал матери, что она понравилась ему сразу. И он переплатил, чтобы ее получить. И тут я со своим котом… Мы помирились, и кот остался. Я так и звал его – Кот.
– Как Холли Голайтли, – засмеялась Саманта. – В «Завтраке у Тиффани».
– Может быть. У Кота были глупые пуговичные глаза и тонкий хвост, но я его обожал… Следующий пункт. Первая девушка. Мне было шестнадцать, а ей семнадцать. Дочка наших друзей. Родители уехали на благотворительный бал, а нас не взяли, и мы решили попробовать. Выпили шампанского для храбрости. И попробовали. У нас неплохо получилось, поэтому мы пробовали еще целый год, а потом расстались к взаимному удовольствию, успев друг другу страшно надоесть.
Саманта, подперев щеку кулачком, с улыбкой смотрела на Ралфа. Кто бы мог подумать, что он умеет рассказывать так весело и в меру остроумно?! Уж точно не она, особенно в начале знакомства с ним.
Ралф доел салат и отодвинул тарелку.
– А теперь… Нет, спасибо, горячее чуть позже. – Он кивнул незаметно подошедшему официанту, и тот забрал пустую тарелку и молча ретировался. – Теперь о Соне Базир.
– Если я лезу не в свое дело… – начала Саманта, но он жестом остановил ее.
– Если бы ты лезла не в свое дело, я бы так тебе и сказал, поверь, – ответил он со знакомыми интонациями Злого Старика. – Я не хочу, чтобы это невыясненным все время стояло между нами. Что делать с тем, что я тебе расскажу, будешь решать сама.
Саманта кивнула и подавила желание перебраться на диванчик к Ралфу, прижаться к нему, обхватить руками и слушать так. Может, и зря они пошли в этот ресторан. А может, и нет. Если она уткнется ему носом в шею, Ралф может и не досказать, найдя занятие поинтереснее. А ей нужно знать. Действительно нужно.
– Мы познакомились с Соней, когда она пришла работать под моим началом, но через несколько дней ее перевели ко мне в напарницы. Она была очень талантлива. Блестящий ум, способности к анализу, быстро схватывала и умела нестандартно мыслить. Когда мы познакомились, ты показалась мне… похожей на нее. – Ралф помолчал. – И она была очень красива. Приветлива. Нравилась всем. Неудивительно, что она понравилась и мне, хотя я весьма настороженно отношусь к женщинам.
– И ко мне? – уточнила Саманта.
– И к тебе, – ответил Ралф без улыбки. – Не в моих правилах заводить романы на работе. Тем более на работе в «Мэтьюс лимитед», хотя это компания семейного типа. С тобой по-другому. – Он усмехнулся. – Что будет с нами, пока неизвестно. Известно одно: мы коллеги временно, а значит, сможем встречаться, когда мой аудит закончится. Если мы оба захотим…