р в маленькую рюмку.
– Хочешь? – Она кивнула на пузатую бутылку из толстого стекла.
Вадим отрицательно покачал головой. Оксана заметила, что он вообще пил мало, но если и пил, то только хороший коньяк. Она же, напротив, коньяк не любила и дома его не держала.
– Значит, так, детка, у нас с тобой два варианта. Или ты переходишь к кому-то другому из руководителей «Шерхана», или будем стараться вернуть Кирилла. Тебе какой вариант больше нравится?
Оксана задумалась. Семен Воронец, конечно, всегда готов, как пионер. Но она его терпеть не могла. Гриша Автаев тоже не годится. Конечно, если нет другого выхода, то она все стерпит, но очень уж не хочется связываться ни с Гришей, ни с Семеном.
– Я думаю, – осторожно начала она, – что, если я свяжусь с Автаевым или с Воронцом, Кириллу это будет неприятно. Не в том смысле, конечно, что меня это очень беспокоит. Но он начнет меня избегать, и тогда я уже не буду присутствовать на всех их совещаниях и переговорах. Сейчас я для них как мебель, они меня не замечают и не стесняются, а если Кирилл будет на меня злиться, они постараются сделать так, чтобы мы с ним как можно реже встречались. Тогда вся наша затея теряет смысл. Правильно, Вадик?
– Правильно, – согласился он. – Тогда надо думать, как отвадить Кирилла от той женщины. Ну-ка расскажи мне, как вы с ним любовью занимаетесь.
– Да ты что! – Оксана даже задохнулась от негодования. – Как ты можешь!
– Да брось ты, Ксаночка, – рассмеялся Вадим. – Я же не любитель дешевой клубнички. Просто я должен оценить, как и что у вас происходит в постели, чтобы постараться понять, чем его могла прикупить эта дамочка.
Оксана, в общем-то не стеснявшаяся Вадима, вынуждена была сделать над собой немалое усилие, чтобы выполнить его просьбу. Очень уж это было дико – рассказывать ему в деталях, как протекает их с Кириллом половой акт. Она вообще не привыкла об этом рассказывать даже подружкам, и у нее не было навыка использования в таких целях подходящих слов и эвфемизмов, чтобы ее речь не звучала совсем уж вульгарно и непристойно. Первые несколько фраз дались ей с огромным трудом, однако, когда она увидела реакцию Вадима, ей стало легче. Глаза его не сделались масляными, на лице не появилось гадкого выражения, какое бывает у людей, сумевших обманом заставить другого человека делать что-то неприличное. Он слушал внимательно, иногда подсказывал нужные слова, которые Оксана никак не могла подобрать, понимающе кивал и подбадривал ее короткими фразами. Наконец Оксана с грехом пополам добралась до финальной части своего описания.
– И что, всегда по этой схеме? – уточнил Вадим.
– Ну, с вариациями, конечно, но, в общем, всегда так.
– Ясно, – вздохнул он. – Вы в постели устраиваете сафари. Он – охотник, ты – тигрица, которую он должен загнать в угол и усмирить.
– Я думала, это как раз то, что нужно мужчине – чувствовать себя победителем.
– Не всем, детка. Если бы наш друг Есипов был неудачником, твоя стратегия была бы правильной. Пусть у него в делах не получается, но зато в койке он – ого-го! При помощи секса он поддерживает свою самооценку. А у Есипова в делах и без того все отлично, он богатеет день ото дня, он сегодня возглавляет самое мощное издательство в Москве, так что ему в постели самоутверждаться не нужно.
– Так что же ему нужно, недомерку этому? – раздраженно спросила Оксана.
Ей была неприятна мысль о том, что все ее сексуальные старания в течение двух лет оказались ненужными и неправильными.
– Судя по тому, как ты описала эту женщину, ему нужна не любовница-соперница в игре, а любовница-мать. Ты Фрейда читала?
– Слышала, – поморщилась Оксана.
Ее всегда задевало, когда Вадим спрашивал ее о книгах, которых она не читала, или о вещах, которых она не знала. Образованностью и эрудицией Оксана похвастать не могла, и, когда выяснялось, что Вадим знает намного больше, она чувствовала себя уязвленной и даже слегка униженной.
– Но хотя бы про эдипов комплекс знаешь?
– Про это знаю, – с облегчением улыбнулась Оксана. – Но я думала, это бывает только у психически больных.
– Нет, детка, не только. Конечно, если человек болен, то он на почве эдипова комплекса может убить отца, чтобы не смел прикасаться к матери. А если человек здоров и нормален, он инстинктивно выбирает себе в партнерши женщину, которая либо напоминает ему мать, либо с которой он может вести себя как сынок с заботливой маменькой. С таким мужчиной нужна совсем особая тактика в постели, чтобы он был доволен. И тебе придется ее освоить.
– О господи, – тяжело вздохнула Оксана, – вот морока-то! Ну давай, учи. Только будет ли толк от этого…
– Не гарантирую. Но пробовать надо. Первое: ты не должна быть агрессивной. Второе: ты не должна считать само собой разумеющимся, что твой партнер сам прекрасно знает, что и как надо делать. Должно подразумеваться, что он робеет и при этом знает и умеет далеко не все, а твоя задача – мягко и ненавязчиво его научить. И тут же показать, что он быстро освоил науку и добился прекрасных результатов. Ему нужно признание своих способностей, поощрение, похвала, то есть то, что ребенок в детстве получает именно от матери. Третье: ты должна его жалеть и утешать. Обнимать, прижимать его голову к своей груди и баюкать. Четвертое: ты должна следить за речью. Никаких резких фраз и высказываний за гранью цензурного. Почаще употребляй слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Миленький, маленький, сладенький, солнышко и так далее. Уяснила?
– Я не смогу, – удрученно ответила Оксана. – Это не мой стиль. Я так никогда не делаю.
– Будешь делать, потому что так надо, – жестко произнес Вадим.
– Да ну, Вадик. – Она капризно надула губки. – Сопли какие-то получаются. Не койка, а колыбель, залитая сиропом.
– Ничего, потерпишь.
– А если не получится? Если я все сделаю, как ты говоришь, а ему совсем другое надо?
– А если, а если, – передразнил он насмешливо. – Не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает. А кто ничего не делает, у того ничего и не получается. У нас есть цель? Есть. И мы с тобой должны работать для ее достижения. И рисковать, куда ж без этого?
Когда Вадим ушел, была уже глубокая ночь. Оксана забралась в постель, свернулась калачиком и попыталась представить себе, как будет по-новому заниматься любовью с Кириллом. Картина энтузиазма у нее не вызвала. Миленький, сладенький… Тьфу, пакость какая. Но Вадим прав, надо стараться, надо вырвать Кирилла у этой грудастой старухи. Потому что речь идет о больших деньгах, о таких, которые дадут ей свободу выбирать мужа не по кошельку, а по сердцу, сохранив приличный уровень жизни. Ради этого можно и в сиропе побарахтаться.
Картина происшедшего в доме Соловьева оставалась пока не очень понятной. Дом тщательнейшим образом обыскали, но оружия, из которого были застрелены два человека, так и не нашли. Зато нашли его действительно поблизости в лесу, однако следов инвалидной коляски на пути от крыльца дома до места обнаружения пистолета не было. Стало быть, оружие выбрасывал не Соловьев. Но это его пока еще не реабилитировало. Ведь у него мог быть сообщник.
Эксперты, обследовав дом, сошлись на том, что, кроме Соловьева и двоих погибших, был еще один человек. Но тут начинались некоторые неувязочки. Во-первых, машины, на которой приехала женщина, возле дома не было. Она нашлась, конечно, но стояла довольно далеко от дома, примерно в десяти минутах ходьбы. И было совершенно непонятно, зачем ей нужно было оставлять машину так далеко и идти к дому пешком. Во-вторых, документы на машину и водительское удостоверение на имя Марины Сергеевны Собликовой нашлись именно в машине, в дамской сумочке, что опять-таки показалось малопонятным. Где вы видели женщину, которая, идя в гости, оставляет в машине свою сумочку, да еще с документами, да еще ночью, да вдобавок когда машина стоит не под окнами, на расстоянии вытянутой руки, а довольно далеко и из дома не видна? Если такие женщины и есть, то они должны быть или сверх меры беспечными, или чем-то чрезвычайно встревоженными. Или…
И вот это самое «или» наводило Настю Каменскую на серьезные размышления. Ибо обстановка в кабинете Соловьева, на пороге которого и лежала убитая Собликова, недвусмысленно свидетельствовала о том, что там что-то искали. Дверцы обоих сейфов были открыты, а на полу лежало несколько папок. А уж когда около полудня Насте принесли справку об очаровательной Марине Собликовой, картина стала совсем уж неприятной. Собликова Марина Сергеевна, 1968 года рождения, имела судимость за квартирную кражу, провела в исправительно-трудовой колонии два года и уже почти полтора года находилась на свободе. Преступление совершила в группе, специализировалась на открывании замков всех видов и систем. Следователь, который вел ее дело, был уверен, что Собликова принимала участие в десятках краж, но доказать смогли только одну – последнюю. Правда, некоторым участникам преступной группы удалось «навесить» по несколько эпизодов, но все они стояли за подельницу горой и начисто отрицали ее участие в еще каких-либо кражах, кроме той, на которой они все дружно попались. Джентльмены, одним словом.
Ничего странного не было в том, что освободившаяся после отбытия наказания Собликова нашла себе нормальную работу, освоила компьютерную технику и занялась делом. И ничего необычного не было в том, что, занимаясь этим делом, она оказалась в доме Соловьева, понравилась ему и стала его любовницей. Ситуация могла сложиться следующим образом: Собликова, положив глаз на Андрея, приехала в дом Соловьева поздно ночью, когда хозяин уже спит. Потому и машину оставила подальше, чтобы Владимир Александрович не слышал звук мотора. Приехала и уединилась с Андреем на втором этаже, в его комнате. В это время в дом проник неизвестный, который что-то искал в кабинете Соловьева. Соловьев услышал шум и вызвал помощника. Но ничего пока не случилось. Помощник зашел в кабинет, принес рукопись, не заметив спрятавшегося ночного визитера. Через некоторое время Соловьев снова услышал шум, доносящийся из кабинета, опять вызвал Андрея, но на этот раз вместе с Андреем зачем-то спустилась вниз и Марина. Ну мало ли зачем? В ванную, например, или в туалет. Или вообще уходить собралась. И вот тут они столкнулись с ночным посетителем лицом к лицу. Посетитель их застрелил и скрылся. Да, похоже, Марина действительно собралась уходить. На Андрее Кореневе были только шорты, а Собликова полностью одета.