Выстроив в голове такую картинку, Настя уже собралась было составлять план неотложных действий, когда к ней зашел Миша Доценко с тоненькой папочкой в руках.
– Я вам еще информацию по Собликовой принес. У соседей выпросил. Они дали под честное слово, только посмотреть и сразу вернуть.
– Спасибо, Мишенька, – кивнула Настя, открывая папочку.
И тут ее как ушатом ледяной воды окатило. Марина Сергеевна Собликова имела в кругу друзей-воров кличку Газель.
«…Без «Газели» нам не обойтись…»
Где она слышала эту фразу? Конечно, в доме у Соловьева, когда приезжала к нему в день рождения. Эти слова произнес кто-то из руководителей издательства «Шерхан». И Настя тогда подумала, что они обсуждают какие-то транспортно-перевозочные проблемы, называя «Газелью» симпатичный грузовой автомобильчик марки «ГАЗ». Она часто слышала это название от водителей. Выходит, Соловьев не ошибся, у него действительно что-то целенаправленно искали. И даже подослали к нему с этой целью профессиональную воровку, специалистку по ключам и замкам. А Андрей? Несомненно, он был в курсе. Именно поэтому он так невзлюбил Настю. Настя представляла для него опасность, ибо если ее отношения с Соловьевым будут развиваться успешно, то Марине будет уже не вклиниться. Интересно, Владимир Александрович, в какое же дерьмо ты вляпался? Что у тебя ищут? Вещь? Документ?
Но тогда выходит, все было совсем по-другому. В кабинете орудовала именно Марина. И понятно в таком случае, почему Андрей, зайдя в кабинет за рукописью по просьбе Соловьева, «не заметил» постороннего. И понятно, почему машина Собликовой стояла так далеко и почему сумочку с собой не взяла. Опытный преступник старается не брать с собой личные вещи: мало ли как ситуация сложится, застукают, удирать придется, в спешке можно что-то обронить, потерять, оставить по забывчивости. А сумочка в этом случае играет роль балласта, занимает руку, мешает бежать. И понятно, как неизвестный ночной посетитель ухитрился неслышно проникнуть в дом. Дверь-то была открыта. Вероятно, Андрей заботливо открыл ее для Марины.
Да, все это чудесно. Но кто же их убил? Кто и зачем пришел ночью в дом Соловьева?
И еще один вопрос не давал покоя Насте. Как быть с Соловьевым? Признаться, что она работает в милиции, и вплотную заняться двойным убийством, совершенным в его доме, но тем самым поставить большой жирный крест на возможности отработки обитателей «Мечты» на причастность к похищениям и убийствам юношей? Или продолжать прикидываться юристом из фирмы? Как лучше? Как правильнее?
Сделать ставку на те жизни, которые еще можно попытаться спасти?
Или признать, что линия «Мечты» оказалась ошибочной, бесперспективной, и расшифроваться?
Попытаться спасти…
Или признать…
Голова у нее шла кругом. Она нервничала, поэтому никак не могла сосредоточиться, чтобы все хладнокровно обдумать, и от этого злилась и нервничала еще больше.
Она решительно встала из-за стола, заперла кабинет и поехала в тир, к Анатолию Хвастунову.
Способ был проверенным многократно. После занятий у Хвастунова Настя снова обретала способность логично и здраво рассуждать.
– О, привет, – расплылся в улыбке Толя. – Опять за ум взяться не можешь?
– Не могу, – призналась она. – Шарики за ролики заехали, и, кроме злости и испуга, ничего не чувствую.
Он усадил ее за стол.
– Сейчас покажу тебе наглядно твои шарики с роликами, – пообещал Хвастунов. – Выклянчил наконец прибор.
Он поставил перед Настей небольшой чемоданчик размером с «дипломат» и открыл крышку. Ничего особенного Настя не увидела: четыре небольшие металлические пластины, по две с левой и с правой стороны, и две шкалы.
– Это что за чудо техники? – недоверчиво спросила она.
– Много ты понимаешь, – фыркнул Хвастунов. – Это активациометр.
– И для чего он?
– Для диагностики… Дальше много слов, ты их все равно не знаешь. Короче, клади руки на пластины и не разговаривай.
Настя послушно положила руки на пластины. Стрелки на шкалах дернулись и поползли в сторону.
Хвастунов что-то записал на листке бумаги, подумал и неодобрительно покачал головой.
– Эк тебя заклинило. Переживаешь? Неприятности, что ли?
– Да нет, все в порядке.
– А чего ж ты вся в правое полушарие ушла? У тебя сейчас не мозг, а одно сплошное правое полушарие. Преобладание эмоционально-образного компонента. Соображаешь хорошо?
– Плохо. Потому и примчалась к тебе лечиться. Я же знаю, стоит мне пострелять под твоим руководством полчасика, и мозги на место становятся.
– Не волнуйся, сейчас поставим твои мозги на место. Потом посмотришь, что прибор покажет. Иди на линию. Заряжать сама будешь?
– Никогда, – засмеялась Настя. – Я тебе доверяю. У меня ногти длинные, маникюр мешает.
Анатолий ловко снарядил магазин и подал ей заряженный пистолет.
– Давай, лечись. Слова помнишь?
– Помню.
– Только вслух, – предупредил Хвастунов.
– Да ладно тебе, я не перепутаю.
– Вслух, я сказал. А то толку не будет.
– Ладно, – обреченно вздохнула Настя. – Начинай процедуру.
Она встала на линии огня, опустив руку с пистолетом вниз.
– Эй, оружие-то положи, ты еще не сосредоточилась, – прикрикнул Анатолий. – Отвечай на вопрос: что является базовым компонентом результативной стрельбы в любых условиях? Отвечай не торопясь, проговаривая каждое слово.
– Базовым компонентом, – медленно начала Настя, – обеспечивающим результативную стрельбу в любых условиях, является согласованное выполнение таких элементов, как нажатие на спусковой крючок, охват рукоятки пистолета и фиксация лучезапястного сустава.
– Правильно. Чему соответствует первая опорная точка?
– Моменту осознавания правильного захвата рукоятки пистолета.
– Вторая опорная точка?
– Наводка оружия и предварительная обработка спускового крючка.
– Третья опорная точка?
– Контроль за удержанием «ровной мушки» и согласованием работы указательного пальца с фиксированием кисти руки.
– Четвертая точка?
– Контроль действий после выстрела.
– Молодец, все помнишь, – похвалил Хвастунов. – Бери оружие. И все вслух. Думаешь только о том, что говоришь, больше ни о чем.
– Скобу на палец посадил, рукоятку облепил, – послушно начала Настя.
– Ну так и облепи. Чего ты в нее вцепилась, как в волосы ненавистной соперницы? Не надо так судорожно, мягче, мягче.
– Но он тяжелый, – пожаловалась Настя.
– Ничего, не выпадет, – усмехнулся Хвастунов. – Облепи – не случайное слово. Пальцы и ладонь как бы прилипли к рукоятке, пистолет и рука составляют одно целое, они срослись. Как будто перчатку на руку надела. Ты не должна думать о том, что оружие может выпасть из руки. Оно не выпадет, оно уже приросло. Так, хорошо. Дальше.
Настя стала медленно поднимать руку с пистолетом.
– А слова? – напомнил Анатолий. – Не молчи.
– Свободный ход и палец – «стоп».
– Так свободный же, Ася! – взвыл Хвастунов. – Свободный. Представь себе, что ты поднимаешь руку, чтобы поправить прическу. Спокойно, без напряжения, естественно. Не смей думать о том, что будет, если ты не попадешь в мишень. Не попадешь – ну и не надо, подумаешь, большое дело. Я тебя от этого меньше любить не буду. Твоя задача – полностью сконцентрироваться на выполнении всех действий по опорным точкам, правильно выполнить все базовые движения. А результат – это так, мелочь, дело десятое. Ты меня поняла?
– Угу.
– Опускай руку и давай движение вверх сначала. Легко, непринужденно. Ну вот, – одобрительно хмыкнул он, – можешь же, когда хочешь. Дальше.
– Пальцем жму, кисть держу, – ровным голосом произнесла она.
– Повторяй пять раз и делай, что говоришь.
– Пальцем жму, кисть держу. Пальцем жму, кисть держу. Пальцем жму…
Грохнул выстрел. Настина рука судорожно дернулась в сторону.
– Дальше! – требовательно прикрикнул Анатолий. – Сразу дальше!
– Хватку не меняю, палец отпускаю.
– Все. Положи оружие. С тобой никакого терпения не хватает.
– А куда я попала? – поинтересовалась Настя, близоруко прищуриваясь, чтобы разглядеть в мишени след от выстрела.
– Куда надо, туда и попала. Повтори упражнение и сделай три выстрела. Рука свободная. И думай только о том, что делаешь, а про поражение мишени вообще забудь.
Настя, повторяя вслух магические стихи как заклинания, сделала три выстрела и положила пистолет.
– Умница, – довольным голосом сказал Хвастунов. – Три девятки выбила. Садись к прибору.
Настя снова положила руки на металлические пластины активациометра.
– Ты смотри, – насмешливо произнес Анатолий, – у тебя, оказывается, и левое полушарие наличествует. Ну-ка иди на линию, сделай пять выстрелов.
В третий раз прибор показал, что левое полушарие у Насти Каменской даже несколько преобладает над правым. Абстрактно-логический компонент снова показывал себя во всей красе.
– Толя, ты волшебник, – благодарно сказала она. – Где ты этому научился? Когда это такое было, чтобы я с трех выстрелов выбила двадцать семь, и с пяти – сорок три? Я же всю жизнь только в «молоко» била.
– Честно сказать, это мое личное изобретение. Я же на этом свою диссертацию сделал. Боялся, что на защите члены совета меня на смех поднимут с этими стихами.
– Но не подняли?
– Нет. Ко мне на защиту сам Корх приезжал. После того, как он меня похвалил, никто уже пикнуть не смел. Ты что, шутишь? Корх – человек-легенда. Если он сказал, что это толково, значит, так и есть.
Аркадий Яковлевич Корх действительно был личностью легендарной. Первый в нашей стране кандидат наук, писавший диссертацию по методике обучения стрельбе. И первый же профессор в этой области. Заслуженный тренер России. Если уж он одобрил придуманную Толей Хвастуновым методику, то немудрено, что Настя уже на пятом занятии стала показывать более чем приличные результаты. А еще Аркадий Яковлевич был знаменит своей коллекцией значков. Когда еще существовал журнал «Разноцветные мишени», посвященный самым разным аспектам стрелкового спорта, на его обложках то и дело публиковали фотографии экземпляров из огромной коллекции Корха.