В конце концов, что ни делается, все к лучшему. Еще один день подготовки совсем не помешает, тем более что всю субботу Джейн потратила на фильмы. И на бар. Ох, господи, этот бар! Теперь, когда ей подарили целый день, можно позволить себе покемарить еще часочек, прежде чем садиться за подготовку перекрестного допроса.
Но снова заснуть Джейн не удалось: она принялась прокручивать в голове происшествия этой ночи. Что, собственно, произошло? Ведь все так хорошо начиналось. Хэнк, кажется, искренне уверовал в то, что она Дорис Он наклонился к ней, он попросил ее остаться с ним, он назвал ее «пузырьком, наполненным весельем и смехом». Все шло просто великолепно. Такого о Джейн еще, кажется, никто не говорил. Совершенно очевидно, что она на верном пути.
«Так почему же он сбежал? — допрашивала себя Джейн. — Почему все кончилось как всегда? Потому что я пересеклась с этим уродом, толкнувшим меня локтем? Дорис умела постоять за себя, если чувствовала, что кто-то покушается на ее честь и достоинство. Может быть, я разозлилась несколько сильнее, чем это сделала бы Дорис в аналогичной ситуации? И все-таки непонятно, почему Хэнк испугался».
И вдруг Джейн села на кровати: она поняла! Поняла то, чего не понимала до сих пор! Хэнк назвал ее пузырьком, наполненным смехом и весельем. Симпатичный комплимент, ничего не скажешь, но это совсем не значит, что она неотразима. А Дорис была неотразима, поэтому-то мужчины и умирали от любви к ней. Просто смеха и веселости мало для того, чтобы мужчины теряли голову, сердце и аппетит. Естественно, он ушел. Она не могла удержать его надолго. И Джейн сделала вывод. Если говорить словами генерала, она выиграла только половину битвы.
Мужчины сходили с ума по Дорис не только благодаря ее заразительной веселости. Нет, она вся была восхитительна. Ее волосы, одежда, обувь, манеры, речь, даже квартира — всё. Обворожительной и желанной делала ее упаковка!
Теперь Джейн поняла, в чем заключалась ее главная ошибка и как ее исправить. Единственная возможность научиться покорять мужчин — это превратиться в Дорис, стать ею от головы до пят. Никакие полумеры здесь не годятся.
Вот чего хотят мужчины! Вот чего хотел Хэнк. Не подобие Дорис, а саму Дорис!
«Но как этого добиться? Говорить, как Дорис, — это одно. Но сидеть, ходить и одеваться, как она? Жить в квартире, оклеенной желтыми обоями? Принимать наполненные ароматной пеной ванны, а не душ? Откуда же я возьму столько времени?»
Это просто невозможно, не говоря уже о том, что непрофессионально и просто смешно. Она прокурор, у нее послезавтра начинается судебный процесс. Ей для работы нужно то, чего у Дорис никогда не водилось. Ей нужен яд.
Это тупик: знать, что делать, и прекрасно понимать, что это невозможно. Джейн задумчиво покачала головой: да ее поднимут на смех, не говоря уже о том, что с работы точно выгонят. Джейн снова упала на кровать и спряталась с головой под одеяло. В ее сознании звучали слова генерала: «Отступление — это поражение».
Раздался звонок в дверь. «Нужно вставать!» — решила Джейн, и так как была уже одета, то без долгих раздумий пошла открывать. Она была настолько занята своими размышлениями о Хэнке и Дорис, что открыла дверь, даже не посмотрев в глазок и не спросив, кто там.
— Привет, Джейн!
Господи, Тейты! Да еще и одетые. Ну ничего себе! Джейн постаралась улыбнуться, хотя голова у нее просто раскалывалась.
— Привет-привет! — ответила Джейн.
— Мы пришли проверить! — сказали они хором, держась за руки.
— Что, простите?
— По телевизору сказали, что нужно навестить своих соседей, если они пожилые, больные или одинокие. Ну, знаете, инвалиды, — сказал мистер Тейт.
— Проверить, не замерзли ли они до смерти или что-нибудь в этом духе. Из-за мороза во многих домах отключили отопление и воду, — добавила миссис Тейт.
«Инвалиды? — оторопела Джейн, держась за косяк двери, чтобы не упасть. — Неужели они действительно это сказали? Тейты (да что там Тейты, весь мир) причислили меня к пожилым и больным. За что? Потому что я одна? Это просто возмутительно! Не говоря уже о том, что противоречит Конституции. Как будто бы я не пыталась завести с кем-нибудь знакомство. Вот, посмотрите, хотя бы прошлой ночью. Впрочем, нет, лучше не смотрите».
— Очень мило с вашей стороны было заглянуть ко мне, но, как вы сами можете видеть, я не замерзла до смерти.
— О, это замечательно, просто прекрасно! — защебетали Тейты. — Если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, где нас найти.
Тейты широко улыбнулись и направились к лифту. Джейн захлопнула дверь и, задрав голову, военным шагом промаршировала на кухню.
— Пожилые, больные — и я! — вскричала она, достала из стенного шкафа непочатую пачку кофе и открыла ее зубами.
«Ладно. Очевидно, у меня нет выбора, — горевала Джейн, наливая в кофеварку воду. — Ведь прокурор — это актер, а здание суда — его театр. Ежедневно — премьера. У меня огромный опыт — я и это смогу сыграть. Чем бы дело ни кончилось, я все-таки сделаю это. Потому что это единственный путь к победе».
Ну, держитесь, дамы и господа!
Дорис снова на сцене!
Глава тринадцатая
РОК. Что женщина делает перед тем, как выйти замуж? Она покупает новую мебель, обои и ковры.
Теперь, когда Джейн приняла решение, тратить время на какую-то миссис Райли уже совершенно не хотелось. О каком судебном разбирательстве может идти речь, когда нужно думать о своей личной жизни? Джейн расположилась на диване с кофе и блокнотом и принялась вспоминать просмотренные вчера фильмы. Нужно было определить, какие же именно качества Дорис делают ее такой обаятельной и желанной. Получился следующий список.
1. Личность.
2. Поведение.
3. Внешность.
4. Одежда.
5. Квартира.
Перечень был составлен по степени убывания сложности, так что Джейн решила начать с конца. Сперва она оформит квартиру, как у Дорис, а там уже будет легче и самой перевоплотиться. В общем, первым делом квартира, а потом — сама Джейн.
Несмотря на неурядицы с погодой, девяносто восемь процентов магазинов было открыто — яркое свидетельство того, что главная религия Америки — это капитализм. Нью-Йорк же для поборников этой веры — Святая земля. Нигде больше в мире вы не найдете людей, которые бы любили деньги так же, как их любят жители Нью-Йорка. Снежная буря дала им чудесный повод подзаработать. Зонтики, лопаты, соль, теплые ботинки, шерстяные носки, теплый суп, горячий кофе, книги, видеокассеты, DVD, одеяла — все это было нужно, причем прямо сейчас. Никто не собирался отсиживаться дома, ведь можно было пойти в кафешку за углом. Закусочные были забиты до отказа. В магазинах скобяных товаров не протолкнуться. В «Блуминдейле», одном из крупнейших универсальных магазинов в Нью-Йорке, не осталось ни одной пары резиновых сапог. И Джейн двинулась в строительный супермаркет, располагавшийся всего в трех кварталах от ее дома. Там тоже была толпа народу.
Раньше Джейн была в этом магазине только один раз, и особого впечатления он на нее не произвел. Тогда она покупала вантуз (у нее засорился унитаз), а ныне приобрела пять банок желтой краски и одну банку белой, малярный валик, поднос, четыре стеклянные вазы, ярко-желтый чехол на диван, шесть дюжин искусственных ромашек, светло-голубые шелковые занавески (в гостиную и в спальню), два снежно-белых абажура, украшенных голубыми ленточками, белые простыни и наволочки и желтое фланелевое одеяло.
Джейн вернулась домой и тут же позвонила в фирму, продающую кровати (по телевизору постоянно шла их реклама, и Джейн помнила номер наизусть). Открыты ли они сегодня? Конечно же, открыты. Они работают семь дней в неделю и принимают заказы двадцать четыре часа в сутки, что бы там ни падало с неба — дождь, град или снег. Смогут ли они за дополнительную плату доставить кровать сегодня? Разумеется, разве что на это уйдет не два часа, как обычно, а четыре: в городе еще не все дороги расчищены. Но все получится. Через четыре часа мы будем стоять у ваших дверей.
— Отлично, — согласилась Джейн. — Я хочу сделать заказ.
Девушка сдвинула всю мебель в центр комнаты, накрыла ее старой простыней и принялась за ремонт. Она выкрасила стены в желтый, а сервант и книжные полки в белый цвет. Даже кофейный столик (сделанный, кстати, из стекла и металла) постигла та же судьба.
Потом Джейн натянула солнечный чехол на черный кожаный диван и аккуратно повесила новые шторы (краска на стенах еще не высохла, но Джейн не терпелось увидеть, как будут смотреться небесные шелковые занавески). Не успела она разобраться с гостиной, как в дверь позвонили. Это были грузчики.
— А, решили немножко обновить квартиру? — догадался первый, внося кровать.
— Да, вы правы, — подтвердила Джейн.
— И где у вас детская? Куда нести?
— У меня нет детей, — ответила Джейн и указала на спальню. — Вы ведь возьмете эту кровать, господа? В рекламе говорилось, что вы забираете старые кровати бесплатно.
— Так это для вас? — недоверчиво переспросил второй грузчик. — Вы хотите, чтобы мы забрали вашу большую кровать и оставили эту маленькую?
— Да. — Джейн подняла брови и отрубила прокурорским тоном: — Какие-то проблемы, господа?
Грузчики быстро разобрали большую кровать и вытащили ее вон, оставив Джейн один на один с ее новой девичьей кроваткой, все еще завернутой в полиэтилен.
— Наверное, это какая-нибудь модная штука. Ну, сам знаешь: отказ от всех земных благ и сосредоточение на самосовершенствовании, — гадал один из грузчиков, когда они уже сидели в своем грузовике.
— Ну да, что-нибудь типа йоги.
— Нет, тут другое. Те, кто занимаются йогой, спят на матах. Им кровать ни к чему.
— Может, она хочет податься в монахини и решила проверить, каково это — спать одной. Мало ли, не понравится.
На этом грузчики и сошлись. Эта девчонка решила изменить свою жизнь и уйти в обитель целомудрия, послушания и бедности. Сколько в Нью-Йорке чудаков!