— Кого мы видим, сладкая парочка «Твикс», — с гадкой радостью ухмыляется лидер.
Остальные поддерживают гоготом. Лидер стоит вторым слева, а справа от него кто? Всматриваюсь.
Ба-а! А ведь знакомое лицо! Так-так, кажется, есть возможность избежать пошлого мордобоя. Профессиональный взгляд на людей меня подводит. На пациентов, если точно. Диагноз вспоминаю мгновенно, а вот с именем придётся покопаться… Колян? Вроде так.
— Вот кто нам на пиво щас забашляет, — продолжает ухмыляющийся главарь и осекается.
— Колян, вроде так тебя зовут, — обращаюсь к своему бывшему пациенту.
— Толян, — слегка смешавшись, поправляет парень.
— Сложный перелом левого лучезапястного сустава, — с именем могу ошибиться, с диагнозом — никогда. — Где-то семь месяцев назад, так?
В то время только начинал Тень осваивать, но парня отработал если не на отлично, то на четвёрку точно. У Толяна-Коляна мгновенно отвисает челюсть. Точно, он! Остальные слегка теряются, ситуация резко меняется. На знакомых нападать не принято по элементарной причине — мгновенно повяжут. Вовсе не из-за соображений гуманизма или особого отношения к своим.
— Как, кстати, рука-то? Работает? Ну-ка, покажи, — моему тону противостоять невозможно. Скомандую сейчас «Открой рот и скажи „А“», откроет и скажет.
Толян послушно одёргивает рукав, показывает руку, крутит кистью по моему требованию. Рассказывает, что всё нормально, ничего не болит. Тешит моё врачебное самолюбие.
Его друзья скучнеют. Только главарь недовольно морщится.
— Но ударной техникой всё равно не балуйся, продолжай кисть укреплять, — советую напоследок и роняю мимоходом, так что они сразу не просекают, о чём это я: — День у вас сегодня не задался. Советую тихо-мирно свалить домой. Иначе, если что-то в парке случится — драка, ограбление — полиция на вас подумает. Я сразу наводку дам.
— Настучишь? — презрительно сплёвывает главарь.
— Так я не из вашей компашки, почему нет? Так что берите ноги в руки — и вперёд. Если на пиво у вас нет, то обойдётесь. Или в КПЗ ночку проведёте, а то и не одну…
— Может, тебе в морду дать, что б было за что сидеть! — вспышка злобы искажает главное лицо. Но сделать ничего уже не может. Один парень слегка оттесняет его, Толян оттаскивает за руку.
— Давай. Замначальника городской полиции тоже у меня лечился. Вас через полчаса закроют, — ухмыляюсь откровенно нагло.
Никакие замначальники у меня в пациентах не ходили, но они же не в курсе. А вдруг?
— Да пойдём уже отсюда, нафиг… — Толян и сотоварищи утаскивают не сильно сопротивляющегося атамана.
— Я так испугалась… — Даша выглядывает из-за моей спины.
Благодарен за неё этой случайной шпане. Мне удалось сделать шайку гопников у неё на глазах. Пусть не было эффектных ударов в затяжных, как прыжок с парашютом, подскоках и хитро закрученных финтов в стиле моё-кун-фу-лучше-всех. Всё равно они обращены в бегство. Всего лишь словами. Совсем юные девы, возможно, были бы разочарованы отсутствием фонтана кровавой брутальности, но не взрослые разумные дамы.
Даша из числа разумных, кто понимает, что бескровная победа — лучший вариант. Заработал весомый плюс в её глазах. Её высокая оценка моего «подвига», что легко прочитывается в восхищённом взгляде — плюсик уже ей в моих глазах.
— Ты не устала? — спрашиваю через пять минут.
Садиться на скамейку мы не стали. Какой-никакой выброс адреналина случился, надо его растратить хотя бы пешим ходом.
— Немного…
— А не пора ли нам подкрепиться? — цитирую всем известного мультперсонажа.
Даша смотрит вопросительно, ждёт предложения. Оно у меня есть.
— Лучший ресторан в городе, который я знаю, это моя кухня. Вчера-сегодня размахнулся и наделал пирогов с большим запасом. Пойдём проредим их?
Вижу в глазах лёгкое сомнение.
— Не знаю, — сомнение вербализуется, — как-то так сразу…
— Торжественно обещаю не подкатывать с грязными порнографическими поползновениями, — тут же даю гарантии, что ни-ни.
— Хи-хи, ну, я ж тебя почти не знаю…
Воспринимаю это, как приглашение поуговаривать. Незамедлительно приступаю.
— О, Дашенька! Смею тебя уверить, что в большинстве случаев незнание и непонимание длится о-очень долго. Часто бывает так, что женщина только после свадьбы узнаёт, что вышла замуж за монстра…
Что-то такое опять мелькает в её глазах на этой фразе. Обдумаю позже.
— Так что приглашу я тебя к себе в первый же день знакомства или через полгода, принципиального значения не имеет. И подумай о том, что нас ждут пироги. С капустой, с мясом, с требухой…
Почему-то именно в этот момент Даша ломается. Или правильно сказать: прекращает ломаться? Совершенно вовремя и удачно останавливаю такси. Дождь начинает накрапывать.
— Всё-таки как-то быстро всё происходит… — вздыхает Даша у меня в прихожей, но тут же притихает, когда принимаюсь осторожно расстёгивать ей сапоги. Неуверенно улыбается в ответ.
Снабжаю гостью тапочками, показываю, где находятся удобства. Отправляю осмотреться, а сам на кухню. Дел там немного, поставить чайник и кинуть пироги в микроволновку.
— Большая у тебя квартира, — хвалит моё жилище Даша и устраивается на стуле, скромно сложив руки на коленях.
Бежевая юбка у неё не короткая, даже в сидячем положении только коленки и видно. Впрочем, ещё в прихожей отметил, что с ножками у неё всё в порядке.
— Только с натуральным кофе у меня плохо. Разницы с растворимым не замечаю, а хлопот выше крыши, — ставлю на стол два пирога, с капустой и ливером. Режу под заинтересованным взглядом Даши.
— Пироги лучше под чай идут.
Чай так чай. Какие-то конфеты и джем у меня находятся. Надо бы как-нибудь к родителям в село сгонять, варенья и солений набрать. Их хлебом не корми, дай только побольше мне в сумку даров природы напихать.
Дарья налегает на ливерный пирог. Его мы дружно и приканчиваем.
— Ой, я наелась… — девушка выдыхает.
Она-то наелась, а я догоняюсь капустным пирогом.
— Наверное, мне домой пора, поздно уже…
Сегодня моё целительское высочество в ударе, чувствую малейшие оттенки голоса. Сейчас явственное сожаление. А почему? А потому, что ей у меня хорошо, вот почему. Но никаких попыток удержать не делаю. Хотя какое там поздно? Восьмой час вечера!
— Провожу тебя. И такси вызову, — обещаю с лёгким сердцем и ясным взором. Я же давал гарантии…
Даша с явственно видимой неохотой встаёт, опираясь на мою руку. По пути в прихожую прижимаю её к стенке и приникаю губами к шее. Девушка вздрагивает и замирает. Никакого намёка на сопротивление кроме слов.
— Ты обещал…
Может и хотела вложить в слова упрёк, но не вышло.
— Каюсь. Но ты могла обидеться, если бы я не попытался, — хватаю её на руки. Даша слегка ахает, и опять-таки, никакого сопротивления. Падают тапочки с её ножек, пока несу её в спальню.
Понятно, что между взрослыми людьми в такие моменты происходит. Но не припомню таких же ярких ощущений. Где-то на одном уровне с самым первым разом. Словно ныряю в ласковое облако абсолютного блаженства…
Глава 25Родная клиника
Через два дня.
— Юленька, солнышко, ну, пожалуйста… — я ною, но кадровичка непробиваема, как крепостная стена.
— Михал Саныч, я же вам сказала, — неторопливо Юленька поправляет макияж, глядясь в зеркало.
Опять же непослушную прядь светлых волос вернуть на место, а как иначе. Занимаясь этими важнейшими делами, со мной разговаривает предельно вальяжно:
— Я же сказала… если я раньше пришла на работу, это не значит, что должна начинать раньше восьми. Вам что, трудно десять минут подождать?
Чувствую, что тот месяц, когда, сосредоточившись на профессиональном росте, не обращал внимания ни на что, мне ещё долго будет отрыгиваться. За умения, мной достигнутые, готов платить. Но ведь не вечно же и не кому попало.
— Хорошо, Юленька, — мой голос полон елея и всепрощения. — Молюсь за то, что случись с тобой что… не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу три раза, или с вашими близкими, тоже тьфу-тьфу-тьфу, чтобы вы в моё рабочее время попали. Если нет, то извините.
— Я клятву Гиппократа не давала, — на меня смотрят холодные голубые глаза.
Аккуратненько и красиво подведённые, надо сказать.
— Да плевать, — легкомысленно машу рукой. — Ради вас я и на клятвопреступление пойду. Разве вы не стоите такой жертвы?
Последние слова произношу с откровенным восторгом, мазнув одобрительным взглядом по высокому бюсту, вздыбившему блузку, элегантной причёске, по всему облику.
Вопиющее противоречие между смыслом моих слов и восхищённой интонацией ненадолго загоняет секретаршу в ступор.
— Будете так себя вести, ничего не получите, — после длинной паузы примораживает меня взглядом. — Хоть в рабочее время, хоть не в рабочее.
Тяжёлый случай. Но мы не привыкли отступать. Только надо отодвинуть подальше инстинкт врача, заставляющий меня спешить к моим пациентам. Умирающих у меня точно нет. А против этой мелкой заразы у меня есть антибиотик. Канис пенис нострагенус!
Рабочее время меж тем началось. Об этом недвусмысленно указывают стрелки на часах, висящих за спиной Юленьки.
— Маленькая стрелка на восьми, большая на двенадцати, — информирую пространство.
Пространство отмалчивается.
— Да мне пофиг! — снова кидаю в пространство. — Пока мне справку не дашь, с места не сдвинусь. И пусть весь мир подождёт! И губернаторша тоже. Я ей прямо так и скажу: меня кадровичка отделения задержала, самым злостным образом не выдавала требуемую справку. А мне — пофиг, солдат спит — служба идёт. Пусть пациенты мрут как мухи, главное, чтобы её высочество тварь Юленьку не беспокоили. Подумаешь, тёща губернатора, да, Юленька?
Каюсь. Тон удержал, но вырвалось нехорошее слово, каюсь десять раз. Злиться начал, а зачем? Мне ни к чему. Умащиваюсь поудобнее, складываю руки, закрываю глаза. Подремлю.
— Какая губернаторша? Какая тёща? Та самая? Да что же вы молчите? — голосок набирает истерические нотки.