– Думаю, он оборотень в погонах.
– Думаешь? – саркастически замечает Матео. – Парень, они здесь все такие.
– Если он попросит меня выйти из машины или направит на меня пистолет, я разоружу его, прежде чем он поймет, что произошло.
Матео поднимает руки.
– Эй, не надо становиться таким народным мстителем, Хесс. Доверься мне. Все хорошо. Лучше, чем хорошо.
– Hola, amigo[43], – говорит офицер.
– Mio amigo no habla español[44], – отвечает Матео. – El viento está cambiando de direcció n oficial, y estamos en el lado correcto[45].
Я понятия не имею, что говорит Матео, но вижу, что офицер отходит все дальше, чем больше он говорит.
Офицер отвечает:
– Dile a tu amigo que quiero dinero en efectivo[46].
Матео хлопает меня по плечу.
– Дай ему сотню баксов, Хесс.
Я дважды моргаю.
– Сотню баксов? Ты что, черт побери, шутишь? – бормочу я.
Матео качает головой.
– Нет. Прости, старик. Они хотят сотню баксов и тогда отпустят.
– Но я ничего не сделал.
– Считай это платой за въезд на территорию «Лос Рейес дель Норте».
Я быстро понимаю: неважно, что я ничего не натворил. Некоторые копы здесь находятся по обеим сторонам закона. Я неохотно достаю кошелек и отдаю копу сотню, оставшись всего со ста шестьдесятью долларами.
Офицер кивает.
– Pásale, pero ten cuidado[47], – говорит он, а потом дважды стучит по капоту моей машины, прежде чем вернуться к полицейскому авто.
Матео откидывается назад на пассажирском сиденье, словно в мягком кресле гостиной.
– Все нормально.
– Нормально? Меня лишили ста баксов. У меня не все нормально. Что ты ему сказал?
– Просто сказал, что ты боксер из США, который летом тренируется здесь.
– А кто такие «Лос Рейес дель Норте» и почему это их территория?
– Ты задаешь слишком много вопросов, Хесс.
Я взвинчен, и меня не остановить.
– «Лос Рейес дель Норте» – это какая-то банда?
– Ага. Новое движение молодых, называющих себя Королями Севера, и они набирают много новых людей. Они так могущественны, что, если ты не будешь делать то, что они хотят, они с тобой покончат. – Он качает головой. – Ты должен понимать, как тут все обстоит, Хесс. Ты – белый парень с техасскими номерами посреди Мексики. Это делает тебя мишенью. Кроме того, белые парни из США славятся тем, что носят с собой наличку.
– Больше нет. Если Камачо не возьмет то, что у меня останется после оплаты жилья, мне конец.
– Я тебя поддержу, – успокаивает он меня.
Мы проезжаем горстку больших ранчо, расположенных среди гор. У некоторых имеются охраняемые входы, другие – явное напоминание, что в одном и том же месте Мексики может быть полно и богатых, могущественных людей, и бедняков, которые просто пытаются выжить. Думаю, это похоже на Техас или даже Чикаго, где люди в одном квартале могут жить в домах из коричневого камня стоимостью в миллионы, а в следующем – уже в многоквартирных постройках.
– Мы почти на месте, – объявляет Матео полчаса спустя, показывая на дорогу через маленький городок с одним магазином и горсткой старых оштукатуренных зданий в колоритном мексиканском стиле.
– Дома здесь классные, – говорю я ему.
– Ага. – Матео указывает на пару стариков, сидящих на стульях у своих домиков. Матео машет, когда мы проезжаем, и они сразу же узнают его и машут в ответ. – Ребята, живущие здесь, или работают в полях, или уходят на пенсию, потому что делать больше нечего. Севилья вроде как оазис посреди гор. Над ней нет контроля… пока.
– Откуда ты знаешь?
– Мой abuelo, дедушка, в молодости жил здесь. Видишь вон то здание? – спрашивает он, указывая на склад, возле которого стоят несколько машин. – Это и есть спортзал.
Припарковавшись, я забираю спортивную сумку из багажника, готовый начать жизнь здесь. Я останусь и буду тренироваться, пока не смогу подняться и заработать деньги на боях, прежде чем вернуться в Техас. Чем большему я научусь, тем больше шансов получить бой.
Мне нужно сосредоточиться, потому что я не вернусь в Техас таким же, каким приехал сюда. Лузером.
Боксерский клуб темный и пахнет застаревшим потом. Знакомый шум ударов кулаками по грушам и ворчание парней, доводящих себя до изнеможения, наполняют воздух. Я осматриваюсь, пытаясь оценить удары и стойку каждого бойца. Все пялятся на белого парня, который снова оказывается в меньшинстве. Это ничем не отличается от границы Техаса, где живет большая испаноязычная диаспора.
Посреди спортзала один ринг, на котором высокий парень тренирует какого-то коротышку с худощавыми ногами.
– Бей в грудь, – говорит он. – Изо всех сил.
Я подавляю смех, потому что этот парень вообще не понимает, как нужно тренировать. Бей в грудь изо всех сил? Он что, шутит? В то время как на коротышке есть защита, на высоком парне нет ни тренировочных, ни боксерских перчаток, и сам он выглядит любителем.
– Чувак, серьезно? – говорю я Матео. Другие парни в зале похожи на закаленных бойцов. Двое на ринге – чертова шутка.
Матео качает головой и наклоняется ближе.
– Не спрашивай, – говорит он так, чтобы нас никто не слышал. Ему не стоит переживать, акустика в зале отвратная. – Подожди здесь. Я найду Очо, менеджера.
Когда он исчезает в боковой двери, я остаюсь смотреть, как коротышка на ринге пытается наносить удары. В какой-то момент он падает на землю, и я не могу не рассмеяться.
Парень сердито смотрит на меня.
– В чем твоя проблема, гринго? – рычит он в досаде и хватается за канаты, чтобы подняться.
– Проблема в том, что ты бьешь как девчонка, – говорю я ему.
– Eso es porque soy una idiota[48].
Он стаскивает свой шлем и смотрит на меня.
Черт.
Это и есть девчонка. И не просто какая-то девчонка. Это Далила.
Ее темные глаза пронзают меня, и она несколько раз удивленно моргает. Я не сомневаюсь, что она помнит меня с концерта. Я пытаюсь не думать о капельках пота, покрывающих ее безупречную, идеально загорелую кожу.
Ее волосы в беспорядке. Думаю, когда-то они были в аккуратном хвостике, но теперь они падают ей на лицо, хотя резинка все еще удерживает небольшую часть, которая никак не освободится.
– Кто ты, черт возьми, такой? – спрашивает псевдотренер.
Все, что я знаю о разборках с бойцами, особенно с таким раздутым эго, так это то, что не стоит раскрывать все карты. Будь загадкой, чтобы они никогда не знали, что за козыри у тебя в рукаве. Это дает небольшое преимущество как на ринге, так и вне его.
– Я никто, чувак, – говорю я ему.
– Я так и понял. – Он говорит что-то на испанском, какое-то оскорбление, но мне плевать. Он может оскорблять меня сколько хочет. Может, этот парень и есть тот самый Лукас, по которому она скучала в день нашей встречи?
Моя кожа твердая, как стекло. Как пуленепробиваемое стекло.
Далила убирает непослушные пряди с лица и отворачивается. Она хорошо притворяется, что не знает меня.
Ожидая возвращения Матео, я подхожу ближе к рингу, чтобы понаблюдать, как этот позер ее «тренирует». Она выглядит решительно, словно пытается что-то доказать.
– Нужно опустить локти, – бросаю я ей.
Они останавливаются и смотрят на меня.
– У тебя других дел нет? – спрашивает ее псевдотренер и псевдобойфренд. – Типа строительства стены или вроде того.
Я поднимаю руки.
– Просто подумал, что ей понадобится совет от того, кто понимает, о чем говорит.
– Что ты сказал? – Он становится рядом с Далилой, словно та ему принадлежит. Я не говорю ему, что у меня нет времени, особенно на властную девушку, у которой проблемы с самоконтролем.
Я качаю головой.
– Ничего. Я ничего не сказал.
Парень показывает на меня.
– Так и продолжай.
Хотя я не против с кем-то поругаться, мне нужно сдерживаться. Я бы не прочь подраться с этим хвастуном, но не сейчас. Особенно когда замечаю девятимиллиметровый ствол, торчащий из открытой сумки на полу.
Я не хочу, чтобы меня застрелили, – по крайней мере, не в первый же вечер в Мексике.
Я отхожу от ринга и направляюсь к Матео, который только что вернулся с каким-то пожилым парнем.
– Это Очо, он управляет этим местом. Он говорит, что Камачо не появлялся уже несколько дней, но в итоге он объявится.
– И что мне, черт возьми, делать до этого?
– Слушай, я поговорил с Очо и объяснил твою ситуацию. Он согласился сдать тебе одну из задних комнат. Ты можешь жить здесь, мыться в раздевалке и тренироваться. Он хочет сто пятьдесят за месяц. Деньги вперед.
– Сто пятьдесят? – Тогда я останусь с десятью баксами. – Не знаю, старик.
– В это входит доступ в спортзал двадцать четыре часа в сутки. Что ты хочешь, чтобы я ему сказал? Он ни слова не говорит по-английски.
Вот черт.
За пару часов мои сотни в кармане превратились в несчастные десять баксов.
– У меня нет выбора. Я согласен. – Я даже не знаю, как смогу заполучить тренера за несчастных десять баксов. Что, если Камачо так и не объявится? Это отстойно.
– Эй, мистер Америка! – окликает меня Далила.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь: она облокачивается о канаты и подзывает меня к рингу. Ее страстные губы растягиваются в дружелюбную улыбку, и я чувствую, как меня заманивают в ловушку.
– Думаешь, ты так хорошо дерешься? – спрашивает она. – Почему бы тебе не показать, на что ты способен?
Десятая глава
Далила
Не знаю, что такого было в Райане, что мне захотелось позвать его. Может, это просто шок от того, что мы снова увиделись. Возможно, дело в его уверенности и беспечности. Он никак не отреагировал, тогда как Рико явно начал сердиться. Словно ему все равно, что думают о нем люди.