Он посмотрел на меня в шоке, и на долю секунды я забеспокоилась. Но потом он ухмыльнулся так широко, что я забеспокоилась, как бы у него не порвался рот. Я еще ни разу не видела у него выражения такой чистой радости, как в данный момент. Он потянулся ко мне, но замер, когда дверь в его ванную открылась. Я повернула голову, и мой желудок упал, прислонившись к дверному косяку, там стояла Джинджер в футболке Кейда и отвратительно ухмылялась.
— Ой, как неловко, — выплюнула она своим поганым ртом.
В ужасе я переводила взгляд то на нее, то на Кейда, мое сердце было разбито вдребезги. Я помчалась к двери, надеясь, что меня не вырвет по пути.
— Гвен! — взревел Кейд.
Но я уже миновала половину лестницы, по моему лицу лились слезы. На последних ступеньках я споткнулась, и если бы Булл не подхватил меня, то упала.
— Воу, Гвенни, я тебя держу, — сказал он мне с жалостью и яростью в глазах.
Спотыкаясь, я отпрянула от него, удивительно, как я все еще стояла на ногах. Я отвернулась от Булла и побежала к выходу, сосредоточившись на том, чтобы убраться отсюда, прежде чем Кейд меня догонит и мне придется смотреть на него.
Отца моего ребенка.
Любовь всей моей жизни.
Мужчину, который трахнул другую в ту же ночь, когда сказал мне об убийстве Джимми.
Боль от предательства и разбитого сердца была острой и почти заставляла согнуться пополам. Я услышала, как Кейд с грохотом спускается по лестнице и борется с Буллом. Рингтон моего телефона прорвался сквозь эмоциональный туман, и я достала его из сумочки. Снова мама. С утра она пыталась дозвониться до меня три раза.
Я нажала «ответить».
— Мам, сейчас я не могу говорить, пытаюсь не совершить двойное убийство, — процедила я сквозь зубы, решив, что гнев может сыграть мне на руку, пока я нетвердой походкой шла по стоянке.
Я услышала позади себя крик Кейда. И уже собралась побежать к машине, но сдавленный, пропитанный горем голос мамы на другом конце провода, остановил меня.
— Гвен, Йен... Йен мертв, — воскликнула она.
Возможно, она продолжала говорить, но из-за рева в ушах я больше ничего не слышала.
— Нет, — прошептала я.
Этого не могло быть, это неправда. Йен не мог быть мертв. Это невозможно. Рыдания на том конце провода говорили о другом.
— Нет! — закричала я, отдергивая телефон от уха и швыряя его в стену передо мной. Я не отреагировала, когда он ударился о кирпичи. Боль, которую я никогда раньше не испытывала, пронзила каждую клеточку моего существа.
Побывав на волосок от смерти, я думала, что знаю о боли все. Но я не знала ничего. Ничего.
Сломанные ребра от обитых сталью ботинок Джимми? Прикосновение перышка.
Треснувший череп от удара о бетонный пол? Нежный поцелуй.
Разорванная щека, когда его кольцо рассекло мне кожу? Прохладный ветерок.
Эти раны — ничто по сравнению с агонией, которую я испытывала в данный момент. Я слышала, как меня зовут по имени, но ничего не видела сквозь боль, я не могла дышать. Я рухнула как раз в тот момент, когда сильные руки подхватили меня. Я ничего не понимала.
— Нет, нет, нет, нет, — только и бормотала я. Этого не происходит, это не реально, это какая-то ужасная ошибка.
Я цеплялась за иллюзию, отчаянную надежду, что это не реально. Но боль была настоящей. Агония от того, что душа разрывается на части, сердце разбивается на миллион мелких кусочков, — это было реально. Внезапно, настоящая физическая боль в животе заставила меня согнуться пополам.
— Гвен! — кто-то в отчаянии выкрикнул мое имя.
Я почувствовал между ног влагу. «Мой ребенок» — это все, о чем я успела подумать, прежде чем отключилась.
***
Кейд
Выкрикивая имя Гвен, когда она выбежала за дверь, Кейд откинул одеяло. Он надел джинсы, свирепо глядя на идущую к нему шлюху. Любая другая сука с половиной мозга поняла бы выражение ярости на его лице и убежала бы на милю. Только не эта пи*да.
— Пусть уходит, малыш, она должна понять...
Он резко оборвал сучку, стиснув ее шею, и грубо прижав к стене. Он наслаждался, слыша, как она хватает ртом воздух.
— Заткни свой гребаный рот, сука. Я, бл*ть, даже не приближался к тебе прошлой ночью. Не прикасался к твоему заразному телу. Я лег спать один. Теперь, что бы ты ни думала, прячась здесь, ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Он приложил ее о стену, затем грубо отбросил в сторону и последовал за Гвен.
Когда он добрался до подножия лестницы, Булл схватил его за плечи и прижал к стене, гораздо грубее, чем он ожидал.
— Какого хрена, брат? У тебя есть такая женщина, как Гвен, женщина, беременная от тебя, а ты трахаешься с этой шлюхой? Ты просто больной ублюдок, — прорычал он, его голос дрожал от ярости.
Кейд также грубо оттолкнул его.
— Я не трахался с ней! Отпусти меня, твою мать, чтобы я мог сказать это Гвен! — взревел он, готовый наброситься на брата, если тот помешает ему добраться до Гвен.
Булл некоторое время смотрел на него, потом отступил в сторону.
Кейд пробежал через побоище прошлой ночи, не обращая внимания на стоны, когда наступал на людей, валявшихся в отключке на полу.
— Гвен! — снова взревел он, увидев, как она, спотыкаясь, вышла из двери на стоянку, прижимая телефон к уху.
Не замедляя шага, он устремился к выходу, но испытал облегчение, поняв, что догонит ее, когда она остановилась как вкопанная. Он попытался скрыть ярость от того, что сделала шлюха Джинджер. Было тяжело, пламя гнева обжигало горло, но мысль о Гвен, беременной его ребенком, отодвинула все на задний план.
Внутри Гвен рос его ребенок, у них будет семья. Он не мог не улыбнуться про себя, несмотря на то, что ему предстояло чертовски много объяснений. Гвен ему поверит. Она должна поверить. Она знала, что он никогда так с ней не поступит.
Его мысли замерли, когда мучительное «Нет!» наполнило воздух. В этом слове было столько боли, что он бросился бежать, наблюдая, как Гвен бросает телефон, а затем сгибается пополам от боли. Он добрался до нее как раз вовремя, чтобы подхватить на руки.
— Гвен, детка, скажи мне, что случилось?
Он гладил ее по голове, изо всех сил стараясь скрыть панику в голосе. Беспокойство о ней, о ребенке почти калечила.
— Гвен! — снова позвал он, в отчаянии, водя по ней руками, ища рану, причину ужасных звуков, которые она издавала. По ее лицу текли слезы, на нем отразилась гримаса такой острой боли, что Кейд вздрогнул.
— Нет, нет, нет, нет, — шептала она снова и снова, в ее голосе звучала боль.
— Детка, скажи мне... — Кейд был почти на грани, когда его прервал крик боли, Гвен схватилась за живот, и страх ледяным холодом пробежал по его венам. В этот момент к ним с мрачными лицами подбежали Лаки и Стэг.
— В чем дело, Кейд, что с Гвен? — Лаки в бешенстве выпучил глаза.
— Вызовите чертову скорую. Немедленно! — закричал Кейд и в ужасе увидел, как по ногам Гвен потекла кровь.
***
Гвен
Я вновь очнулась от этого писка. Слишком знакомый больничный звук.
Здорово.
Я приоткрыла один глаз, ожидая увидеть Йена, свернувшегося калачиком в углу. Затем ужас случившегося нахлынул на меня. Телефонный звонок, измученный голос мамы, Йен. Он был мертв.
Мой брат мертв.
Когда меня снова пронзила боль, я смутно отметила, что писк рядом со мной стал громче. Как это могло быть правдой? Этого не могло быть на самом деле. Йен не мертв. Нет, это кто-то другой, они просто подумали, что это Йен. Это всего лишь большая ошибка. Да, это должна быть ошибка.
Я изо всех сил старалась сдержать дыхание, когда Сара, мой акушер, ворвалась с обеспокоенным видом. На меня накатила новая волна ужаса. Боль. Чувство, что ребенок покидает меня, умирает.
Нет, нет, нет.
Когда Сара приблизилась к больничной койке, по моему лицу заструились слезы.
— Гвен, дорогая, я знаю, это тяжело, но мне нужно, чтобы вы сделали глубокий вдох и успокоились. Слышите этот писк? Это ваше сердце, и оно колотится довольно быстро. Нужно попытаться его немного замедлить, — спокойно объяснила она.
— Мой ребенок? — спросила я мертвым голосом.
Она взяла меня за руку, и я приготовилась к удару. Сжав руку, она слабо улыбнулась.
— С ребенком все в порядке, Гвен. Все хорошо.
Я моргнула, едва позволяя себе поверить в это.
— Но боль... и кровь...
— Вы испытали неприятный шок, и ребенок не был готов к тому, через что проходило ваше тело. Особенно учитывая тот факт, что кровяное давление у вас уже было немного завышенным. Знаю, это страшно, но у тридцати процентов женщин случаются спазмы и кровотечения в первом триместре, а, учитывая новости, которые вы получили, это неудивительно.
Она еще раз сжала мою руку.
— Сейчас у меня за дверью ваш жених, и он не был счастлив, что его там держат. На самом деле, потребовалось трое его друзей, чтобы убедить его остаться в приемной. Как думаете, ничего, если он войдет? Ну, прежде чем разнести всю мебель? — она усмехнулась, записывая что-то в моей карте.
— Жених? — прохрипела я, сбитая с толку.
Затем вернулись воспоминания о Кейде. Кейде и Джинджер. Я лежала на больничной койке, и моя жизнь разваливалась на части. Кейд не заслуживал видеть меня. Видеть нашего ребенка. Но Сара тоже не заслуживала того, чтобы этот мудак разгромил ее офис. Я открыла рот, чтобы согласиться, но меня остановил шум, доносящийся снаружи.
— К черту все, я ждал почти гребаный час. Мне плевать, что это за процедура, я увижу свою гребаную женщину! — кричал знакомый сердитый голос, когда двери с грохотом распахнулись.
В палату с безумным видом ворвался Кейд, за ним следовали два очень разозленных санитара. Его взгляд упал на меня и мгновенно смягчился до выражения любви и облегчения, которое почти проникло сквозь окружавшее меня чувство пустоты и отчаяния.
Почти.
— Все в порядке, парни, у нас здесь всего лишь обеспокоенный папаша. Можете идти, — сказала Сара санитарам, и те с облегчением вздохнули, что им не нужно пытаться выставлять Кейда. Они развернулись и закрыли за собой дверь.