343.
Но кто будет определять главный курс?
7 января 1997 года Гил Амелио, президент «Apple», выступил в Сан-Франциско на открытии выставки Macworld. К сожалению, то, что могло стать звёздным часом Амелио, стало его провалом. Длинный доклад разочаровал слушателей. Амелио говорил долго и путано, он вновь и вновь указывал на убытки (120 миллионов долларов в последнем квартале), вновь и вновь демонстрировал уже известные прототипы различных проектов.
После Амелио выступил Джобс.
Буквально за полчаса он объяснил собравшимся, как «Apple» вполне сможет объединить систему Copland с NextStep и создать действительно новую операционную систему — Rhapsody.
Правда, у Амелио был припасён ещё один ход.
Сразу после выступления Джобса он объявил, что другой основатель «Apple» — Стивен Возняк — тоже согласился вернуться в компанию, и тоже в роли советника. «Я рассчитываю, что вместе со Стивом [Джобсом] он будет часто заглядывать к нам. Вроде шмеля, который перелетает с цветка на цветок, перенося немного пыльцы»344.
Амелио был удовлетворён недовольством Джобса.
Но Джобс многому научился. Он хорошо знал правила игры.
«Я буду давать советы Гилу в меру своих сил, — смиренно (смиряя себя, конечно) заметил он, — до тех пор, пока он будет нуждаться в них».
Амелио не возражал.
Уже в феврале он объявил о перестановках в руководстве.
Объявил сам, но многие увидели за всеми этими подвижками волевую рука Стивена Джобса. На руководящие позиции выдвигались теперь ближайшие его соратники, хотя сам Стив пока не получал даже зарплаты.
К Эллен Хэнкок, кстати, он отнёсся как к самому обыкновенному менеджеру. Инженерный опыт Эллен его попросту не устраивал. К тому же он терпеть не мог рядом с собой людей, которым... ну, скажем так, был чем-то обязан... Так что сферу деятельности Эллен поделили между Эви Теваняном, отвечавшим в NeXT за программное обеспечение, и Джоном Рубинштейном, возглавлявшим производство компьютеров.
Вообще сфера деятельности и ответственности людей Гила Амелио была резко сужена, в то время как ставленники Стива выдвигались на ключевые позиции. Приёмы для этого использовались разные. Например, за Марко Ланди, директором «Apple» по маркетингу, оставили только зарубежную торговлю. Это был настолько болезненный удар по репутации Марко Ланди, что он (как и ожидал Джобс) уволился уже через две недели.
Помимо перестановок в руководстве, усилилась корпоративная стратегия сокращений, и отвечал за это теперь (несомненно, по воле Джобса) именно Гил Амелио. Когда в марте 1997 года «Apple» отказалась от услуг почти трёх тысяч сотрудников, недовольство на себе ощутил именно Гил.
Сам Джобс, где только мог, отрицал желание занять должность президента компании. Несомненно, он рвался к ней, но отрицал это. Он опять вошёл в свою прежнюю любимую роль. Он был виден всем. Его видели. Он хотел, чтобы его видели. Он любовался собой. Пусть все в «Apple» знают, от кого в его компании зависит удача, зависит успех.
«Люди хотят видеть во мне нечто вроде Супермена».
Он знал это. Он пронзительно оглядывал собеседников.
12
Незадолго до возвращения Джобса компания «Apple», в которой всегда относились крайне сдержанно к выдаче лицензий на использование своих технологий, начала всё же менять стратегию. Была, например, сделана попытка договориться с IBM. При Майкле Спиндлере лицензию на выпуск клонов Mac получила корпорация «Power Computing» («Пауэ компьютинг»). Другую лицензию отдали фирме «Radius», производившей мониторы для Mac. 13 ноября 1995 года на осенней компьютерной выставке COMDEX в Лас-Вегасе уже сразу три компании — «Apple», «IВМ» и «Motorola» — обнародовали согласованную спецификацию для совместной платформы. А в январе 1996 года «Apple» предъявила публике (совершенно открыто) даже ревниво оберегаемую от чужих взглядов операционную систему Mac — на базе РРСР.
При Гиле Амелио были открыты ещё незавершённая система Copland и законченный вариант System 7.5.x. «Эта сделка позволяла компании “Motorola” продавать Mac OS вместе с её собственной продукцией... и передавать лицензию другим производителям, которые купили материнские платы...»345
В конце мая 1996 года лицензию у «Apple» приобрела тайваньская компания UMAX, начавшая уже в июне выпускать недорогие клоны MacSuper.
Получила лицензию IBM — на использование Mac OS.
С каждой такой лицензионной продажи «Apple» получала 50 долларов.
Конечно, выгодно. Но звучали и недовольные голоса: дескать, вместо клонов пользователи могли покупать настоящие Mac. Даже Гил Амелио предпринимал (не очень решительные, правда) шаги, чтобы пересмотреть соответствующие пункты в лицензионных договорах. В мае 1997 года в кулуарах конференции разработчиков «Apple» уже сам Джобс заявил, что производители клонов за привилегию выпускать клон Mac должны платить больше.
Джобс уже чувствовал силу.
Как в лучшие времена, он обращался к производителям как к «пиявкам».
Но президентом «Apple» всё ещё оставался Гил Амелио, это мешало Джобсу.
Правда, теперь он опирался на мощных союзников. Одним из них был его новый «корпоративный друг» — Ларри Эллисон (род. 1944), президент фирмы «Oracle» («Оракль»). Когда в журнале «Fortune» появился памфлет журналиста Брента Шлендера «Что-то прогнило в Купертино», направленный против Гила Амелио, журналист ссылался как раз на приватные разговоры с Эллисоном. Из них следовало, что шансов у Стивена Джобса и Ларри Эллисона взять под контроль «Apple» на самом деле не слишком много, ну, может, около 30 процентов. При этом Эллисон якобы утверждал, что вообще-то он и сейчас готов купить «Apple». Да и почему нет? Фирма «Oracle» находится в отличной финансовой форме, он, Эллисон, легко соберёт нужные средства, у него на примете есть группа инвесторов, готовых в любой удобный момент поддержать его. Амелио даже заподозрил, что истинным намерением Эллисона является не столько возможная покупка, сколько очередная попытка поколебать уверенность совета директоров в перспективности его (Амелио) собственной работы в качестве президента «Apple». Некая, вполне просчитывающаяся последовательность самых разных действий и слухов явно указывала на заранее продуманную комбинацию.
Джобс отказывался от каких-либо комментариев, но знал, что делает.
В День независимости совет директоров «Apple» начал 36-часовой цикл телефонных переговоров, чтобы обсудить, наконец, создавшуюся ситуацию. А уже утром 6 июля Эдгар С. Вулард-младший (род. 1934), член совета, позвонил Амелио и сообщил неожиданную новость: «Мы думаем, Гил, вы должны уйти. Вы многое сделали, чтобы помочь “Apple”, но продажи так и не выросли»346.
Конечно, Амелио пытался объяснить, что продажи начинают расти только после того, как исправлены все основные недостатки, но Вулард настаивал. Компания нуждается в высоких продажах... Компании нужен волевой маркетинговый лидер... Ну и всё такое прочее...
Когда в разговоре промелькнуло имя Джобса, Амелио всё понял.
Вот как выглядело обсуждение в совете директоров (в июне, ещё до телефонного марафона) в передаче Айзексона: «На заседании совета директоров, когда Гила ещё не было в зале, Вулард рассказал, как он оценивает ситуацию. “Если Гил [Амелио] останется гендиректором, то, по-моему, вероятность того, что мы избежим банкротства, только 10 процентов. Если мы уволим его и убедим Стива занять это место, шанс выжить — 60 процентов. Если же мы уволим Гила, но не вернём Стива, наши шансы — 40 процентов”. Именно после этих слов совет уполномочил Вуларда обговорить со Стивом его окончательное возвращение».
Джобс, конечно, пытался уверять Амелио, что не имеет никакого отношения к его увольнению, но это не развеяло подозрений Гила. «Я бы сказал, что данные говорят об обратном».
После увольнения Амелио большинство функций президента временно взял на себя финансовый директор «Apple». Джобс продолжал оставаться советником. Что-что, а ждать он умел. И если кого-то нисколько не удивила его победа, так только Стивена Возняка.
«Гил встретил Стива.
Раз так, это всё — игра окончена».
13
Когда Вулард позвонил Джобсу и сообщил, что совет директоров считает правильным призвать на должность генерального директора именно его, Стив ответил уклончиво:
«Да, я помогу... Но не в качестве генерального директора... Нет, нет... Мне удобнее оставаться просто советником... Пусть даже без оклада...»
Сотрудникам «Pixar» (он по-прежнему возглавлял эту компанию) Джобс отправил трогательную служебную записку: «Мы всегда остаёмся вместе».
А Уолтеру Айзексону, своему биографу, так объяснил свою позицию:
«Мы только-только сделали “Pixar” открытым акционерным обществом, я был счастлив оставаться её генеральным директором. Я не знал ни одного человека, который занимал бы должность генерального директора сразу в двух открытых акционерных обществах, пусть даже временно (актёрство, самолюбование могло умереть в Джобсе только вместе с ним. — Г. Л., С. С.). Какое-то время я никак не мог решить, чем мне хочется заниматься. Мне нравилось проводить время с семьёй. Я разрывался. Я понимал, что дела у “Apple” плохи, но не знал, стоит ли из-за этого (игра, игра, конечно. — Г. П., С. С.) отказываться от приятного образа жизни. Что подумают акционеры “Pixar”? В итоге я посоветовался с людьми, которых уважал, и, в конце концов, рано утром в субботу позвонил Энди Гроуву. Я представил ему свои “за” и “против”, но уже где-то посредине он прервал меня: “Стив, да наплевать нам на этот ‘Apple’!” Я был просто ошарашен. И сразу понял, что мне на “Apple” точно не наплевать. Я основал эту компанию, и я хотел её сохранить. Почему бы и не вернуться, хотя бы временно, ну для того хотя бы, чтобы найти для них генерального директора?»