– Ты просто боишься, – поддел его Альберт.
– Даже если и так, – Григорий отпил кофе, – то это мое дело. Если бы он в чем-то здорово помешал мне или затронул мои интересы… В конце концов, пролил бы кровь моих друзей или родственников, то другое дело. Я, наверное, не раздумывая предпринял бы попытку уничтожить его. Но этого нет и, надеюсь, не будет. Что касается тебя, – он усмехнулся, – ты сам ищешь неприятности. Пользуйся тем, что тебе оставил Константин. Ведь все-таки он тебе подарил главное – жизнь. На его месте я покончил бы с тобой сразу после раскола. Кстати, – улыбаясь, он допил кофе и взглянул на двоюродного брата, – на чем вы расстались?
– Бензин. Я сумел договориться с…
– Понятно. Ты хотел все прибрать к своим рукам. Впрочем, давай прекратим эти разговоры. Против Михайлова я не выступал и не буду.
– А зачем тебе, – помолчав, спросил Альберт, – сын этого таксиста? Что…
– Я же говорил, – развеселился Григорий, – мне понравился дом. А главное – баня. Парная просто класс. К тому же должен я хоть раз в жизни сделать что-то хорошее.
– Что-то ты темнишь, – буркнул Альберт.
Григорий рассмеялся:
– А где наш юный друг? Позови его, – сказал он Серому. Тот перевел взгляд на Альберта.
Хозяин кивнул.
– Дисциплина у тебя железная, – усмехнулся Григорий.
Через несколько минут в комнату вошел Клен.
– А второй где? – спросил Григорий.
– Тот тебе зачем? – хмуро поинтересовался Порогов.
– Занятный мужик, на пацане что-то хотел выкрутить. Впрочем, я сам все узнаю. Вдруг там деньгами хорошими пахнет? Грех не воспользоваться.
– Какие там деньги! – отмахнулся Альберт.
– Если парнишка на одном долларе смог создать начальный капитал, – возразил Григорий, – то просто так он и в туалет не ходит.
– В туалет никто просто так не ходит, – хмыкнул Порогов.
Григорий расхохотался. Клен, не зная, как себя вести, посмотрел на него.
– Садись, – Григорий махнул рукой, – и поешь. Но сначала выпей. – Он кивнул на бутылку армянского коньяка. Клен, покосившись на явно недовольного Альберта, несмело подошел к столу и сел. Взял бутылку и налил в одну из рюмок.
– А нас, значит, ты не уважаешь? – усмехнулся Порогов. – Или, как сейчас говорят молодые уркаганы, западло пить с нами?
– Перестань, Альберт, – посмеиваясь, проговорил Григорий. – Парнишка и так не в своей тарелке. К тому же сегодня я не пью – вполне возможна встреча с дамой сердца. А она терпеть не может, когда я выпивши. Она говорит – пей со мной. И зовет меня только по фамилии. Мне нравится, когда она обращается ко мне Истомин. – Улыбнувшись, он посмотрел на Альберта. – Может, пригласить Доллара? Вчера, помнится, ты был от него в полном восторге.
– Я использую его в своих целях, – буркнул Альберт.
– А чем ты, – Григорий повернулся к Клену, – занимаешься, кроме продажи ворованных икон? Никогда не понимал этого увлечения. Я говорю об иконах и прочих шедеврах живописи. Зачем платить бешеные деньги, чтобы видеть ее у себя в сейфе? Если покупать, а потом продавать за более высокую цену – это понятно. Но так, как…
– Кто-то коллекционирует марки, – сказал Альберт. – Кто-то спичечные коробки или даже пробки от пивных бутылок. А в мире больших денег часто смотрят на человека по-другому, если видят у него, например, икону старинного письма. Там другие мерки ценностей.
– Доллар, он везде доллар, – буркнул Истомин.
– Зачем тебе этот? – с презрением взглянув на Клена, спросил Альберт и махнул рукой.
– Сейчас для того, – спокойно напомнил Григорий, – чтобы найти пацаненка. Если он мне соврал, то пожалеет, что родился.
Раздался вызов сотового телефона.
– Да, – взял его Истомин.
– Дмитрий вернулся, – услышал он голос Тамары. – Что делать?
– Как что? – весело удивился он. – Брать, и ко мне.
– Есть, – сказал в микрофон Серый. – Похоже, клюнули. Одна шкура, кстати, внешне ништяк. Они вчетвером, она и еще трое, входят в дом.
– Не вмешивайтесь, – сказал Горец. – Проводите до места и там кончайте со всеми.
– Но это парни Истомы, – сказал Рубин. – Я узнал одного. А Кость…
– Мы работаем на себя, – раздраженно перебил его Горец. – Делай что говорят.
– Слушаюсь, мой генерал, – усмехнулся Рубин.
– Зачем ты меня звал? – недовольно спросил вошедший в спортзал Михайлов. – Время…
– Пойдемте, – сказал Горец. Михайлов недовольно покачал головой, но пошел за ним. Войдя в раздевалку, они увидели привязанного к батарее рослого парня. Его лицо было окровавлено. Под разорванной рубашкой виднелись следы побоев.
– И что? – непонимающе взглянул на Горца Михайлов. – Что…
– Говори. – Горец легко толкнул ногой избитого.
– Меня послал Альберт, – просипел тот, – чтобы убить Михайлова.
– Что? – поразился Михайлов. Взглянул на невозмутимого Горца. Тот поднял лежавшую у стены винтовку с оптическим прицелом.
– Его инструмент, – кивнул он на избитого. – Я не хотел говорить раньше времени. Но сейчас все предельно ясно. Порогов решил покончить с вами.
– Сволочь! – зло буркнул Михайлов. – Значит, он хочет войны? Он ее получит. Можешь работать по этому вопросу. Никаких ограничений.
Горец довольно улыбнулся.
– Они вышли на Каширское, – услышал Рубин голос из переговорного устройства. – Следую за ними. Сворачивают. Прохожу дальше.
– Потеряешь, – буркнул Рубин, – голову оторву.
– И хотел бы, да не смогу. Я знаю, куда они. Там дача Порога. Он на своего сына ее оформил.
– Сын у Кости, – усмехнулся Рубин. – У Альбертика дочь. Они вроде даже раньше, когда были компаньонами, мечтали о том, чтобы породниться.
– Значит, на дочь.
– Сообщи координаты, будем подтягиваться туда.
– Серьезно? – переспросила Инна.
– Можешь съездить и удостовериться, – сказал Горец в трубку.
– Я согласна, – кивнула Нина.
– Тогда стань неотразимой, – усмехнулся Зубов. – Он падок на баб. Пару раз улыбнешься, задницей крутанешь, и готов дядя. В общем, это без атаса. Продержишь его часа полтора. За это время мы успеем вернуться.
– А мне что же, с ним в постель ложиться? – спросила Нина.
– Ты сказала, что согласна. – Он недовольно взглянул на нее.
– Но не спать же с ним! – рассердилась Нина.
– Вот что, голубки, мать вашу! – вскочив со стула, заорал Зубов. – Мне ваши штучки по фигу! Вы хотите и бабки ухватить, и морду не испачкать! Ты что, – шагнув к Нине, зло спросил он, – шлюха, со сколькими ты, шкура, спала, прежде чем…
Резкая пощечина заставила его замолчать.
– Да! – крикнула она. – Ты думаешь, если в помойках ковырялась, то все… – Она снова замахнулась, но Зубов успел подставить руку и остановить удар.
– Не тронь ее! – Алексей, по-своему поняв шаг Зубова, рванулся к Нине и загородил ее. – Не тронь, – сжав кулаки, повторил он.
– В рот компот, – потирая покрасневшую щеку, весело удивился Зуб. – Времечко настало. Бродяжня честная стала. И даже кавалеры имеются, чтоб дам защищать. Короче! – заорал он. – Не пудрите мне мозги. Да – значит да. Если боитесь, так и говорите. Нашел подельников! – Выматерившись, шагнул в прихожую.
– Подожди! – бросилась за ним Нина. – Я сделаю все.
– Я тоже. – Алексей вышел из кухни.
– Ну, братцы-кролики, – процедил Зуб, – если еще какой зехир, я вас завалю. Ясно? А теперь вот что, – перешел он к делу.
– Что-то задерживаются. – Григорий посмотрел на часы. – Должны бы уже…
Договорить ему не дал короткий вскрик и грохот упавшего тела. Он вскочил, сунул руку в карман куртки. Клен прыгнул вперед головой и массой тела сбил его на пол. Закричав «Сюда!», Альберт бросился к ведущей на второй этаж лестнице. Довольно быстро побежал вверх по ступенькам. Он был уже наверху, когда дверь перед ним открылась и рослый парень резким ударом ноги отправил его вниз по ступенькам. Внизу раздались выстрелы. Слышался шум драки. Снова хлопнул выстрел, и раздался отчаянный крик. Потом все стихло.
– Знакомые лица, – усмехнулся вошедший в столовую Рубин. Шагнув вперед, уставился на стонавшего Григория. – Недолго ты блатовал, – буркнул он и, направив в живот Григорию удлиненный глушителем ствол «ТТ», дважды выстрелил.
– Так, – громко сказал он, обращаясь к появившимся в столовой трем парням. – Скажите всем – навести шмон. Пальчиков не оставлять. Что, на ваш взгляд, ценнее – берете. Деньги и драгоценности, разумеется. Начали.
– А что с боевиками делать? – заглянул в дверь Корней. Его верхняя губа вспухла и кровоточила.
– Мочить, – кивнул Рубин. Оглядевшись, увидел лежащего на спине Альберта. Засмеялся и подошел к нему.
– А-а-а, – тонко тянул тот. – Рука! – Увидев его вывернутую в локте руку, Рубин приставил ствол к приоткрытому рту, снова нажал на курок. Отбросив пистолет, усмехнулся. Снял перчатки и сунул их в карман.
– Работаем в темпе, – громко поторопил он своих людей и направился к выходу.
– Трое наших ранены, – сказал ему рослый парень в камуфляже.
– Серьезно? – спросил Эдик.
– Один да, кишки наружу вылезли. Его топором по пузу огуляли.
– Его кончи. Чего мучиться будет? Остальных в машину и к доктору. Того, которого сделаешь, тоже. Пусть знают, что раненых мы не бросаем. И мертвых тоже.
– Телка, – подошел к нему Корней, – которая на тачке была, ушла, сучка. Одного нашего уделала и свинтила.
– Хрен с ней, – махнул рукой Эдик. – Узнай у кого-нибудь, кто такая.
– Так всех уже того, – провел Корней ребром руки по горлу.
– Да и хрен с ней, – буркнул Рубин. – Кончайте шмон, и сваливаем.
– Извините. – Нина остановила идущего по двору пожилого мужчину. – У вас есть телефон? Понимаете, – стеснительно опустила она голову, – мне надо срочно позвонить. Я заплачу.
– Ради Бога! – Осмотрев ее с ног до головы, мужчина расплылся в улыбке. – Для меня составит удовольствие услужить такой эффектной женщине. Прошу! – Он сделал приглашающий жест в сторону подъезда.
– Спасибо. – Смущенно улыбаясь, Нина пошла вперед. Мужчина поспешил следом.