– Давай же, ангелочек! Всего один невинный поцелуй ради спасения человечества… – растянул свои губы в чувственную улыбку… А Валерия смотрит на них… И они притягивают к себе… С самого начала притягивали…
Девушка в нерешительности протягивает к нему руки, проводит ими сначала по лицу, вдоль шеи, по торсу. Она словно привыкает, прицеливается. И ему приятны ее нежные маленькие пальчики на его коже… Они щекочут, ласкают… А он сам не понимает своих эмоций… Вроде, хочется продлить эту невинную муку, это невыносимую, на грани, нежность… А в то же время, хочется, чтобы эти самые пальчики в судорогах царапали его спину при каждом мощном его толчке туда, в глубину ее добрейшего естества…
Встает на цыпочки, тянется к нему. Он чувствует цветочную влажность ее мягких губ, касающихся его рта… Это сказочно… Это слишком нежно… Что, сука, за нежность за такая… Он же не в сказку попал, он же завел ее для того, чтобы хорошенько развлечься, заранее получив индульгенцию на то, чтобы делать с ней все, что пожелает… Так что за гребанная невинность, словно им по пятнадцать… Почему его трясет, словно он мальчишка?! Почему впервые за столько лет захотелось кого – то поцеловать… Он уже и забыл, что губы женщины пригодны для чего – то другого, кроме как облизывать его тело и в особенности член… Поцелуй в губы – слишком интимно, слишком близко… к сердцу… Не хотелось ни с кем… А с ней… С ней хотелось этого – целоваться на закатах, жмурясь, играть с золотом ее волос, нежно перебирая их пальцами…. Так, Корсан, стоп… Прекрати… Хватит! – кричал сам себе… Сжал ее ягодицы, вдавив в себя… Вот, это лучше… Снова вернулось желание, похоть, страсть, а не эта трепетно – юношеская восторженность, которая выводила из себя… Снова захотелось помазать пороком эту нежную милую Златовласку, так робко сейчас исследующую его язык и невинно дернувшуюся от захвата его рук на ее аппетитных ягодицах и ощущения напряженного до невозможности члена, упирающегося в ее живот… Она нежна, а он еле сдерживается…. Горит… Так и повалил бы ее сейчас на пол и взял… Но сначала бы так же нежно облизал бы ее всю…
Его рот горячий, как и он сам. Ей нравится пить его дыхание. Нравится делать это вот так, медленно, нежно… Словно сдерживая его пламя, обуздывая… Хоть так складывается ложное впечатление, что она хоть что – то может контролировать.. Ничего не может… Она понимает это, как только он на секунду отстраняется от нее для того, чтобы одним движением снять с нее платье… Одним движением отправляет туда же лифчик и трусы… теперь она полностью голая перед ним и ее сердце готово вырваться наружу… Вот и настал час икс ее падения… А она, наивная, уже было поверила, что отделается легко… Теперь она с ужасом, крепко зажмурив глаза, ожидала предсказуемого от него насилия над сбой. Увидев ее зажатость, Корсар громко и хрипло засмеялся, словно его веселила ее реакция.
– Так дело не пойдет, Жанна Д – Арк. Мы тут не жертвоприношение пришли делать… Открой глаза.
Валерия сделала так, как он велит, только чтобы упереться в его горячий, пронзительный взгляд. Белки светились в полутьме, словно намазанные неоновыми красками, а зрачки, казалось, расширились так, что теперь занимали все глазное яблоко…
– Сегодня я не буду тебя брать. Потому что это не будет иметь смысла. Ты все еще зажата и боишься… Сегодня я буду изучать тебя, Златовласка… – шепчет хрипло, опаляя жаром дыхания.
Провел по волосам, лицу, опустился к шее и далее по изгибам тела…
– А я смогу когда – нибудь не бояться? – спросила она риторически, заранее зная, что он не удосужится ей ответить.
Корсан, словно зачарованный, был занят другим – скользил по ее телу руками и глазами. Действительно изучал… Хрипло тяжело дышал, но сдерживал бушующий внутри ураган… Как же по нему было видно, что он себя сдерживает… Словно внутри, за этой стеной мышц – необузданная стихия…
– Кто тебя сотворил, Валерия? – вопрос прозвучал несколько странно и задумчиво, – кто подослал? Ты одно большое противоречие… Ты просто один сладкий соблазн… И горький тоже… Хочу тебя дико, сразу захотел, как только увидел… А сломать боюсь…
Скидывает с себя рубашку, оголяя каменную грудь, чтобы чувствовать кожей.
Развернул ее к зеркалу, которое она даже не заметила в погруженной в полутьму комнате, прижался к ней сзади оголенным торсом так, что теперь оба они смотрели на свое отражение в приглушенном свете.
– Эти волосы сияют даже во тьме… – перебрал нежно прядь за прядью.
– Эти глаза – словно два изумруда….
– Эта шея создана для того, чтобы оставлять на ней засосы…
Опять повернул к себе, трет губы пальцем, размазывая по ним слюну… Дышит порывисто… Его голос… Этот хриплый возбужденный голос посылал по ее телу миллионы токовых импульсов…
– А эти губы… Ты вообще знаешь, какие у тебя губы… Влекущие, зовущие, приглашающие их вкусить… Пухлые, вечно искусанные… Невинные и порочные… И мне хочется с ними тоже делать то невинные, то порочные вещи… – нежно поцеловал и прикусил слегка, – вот так целовать, и в то же время хочется, чтобы они были искусаны не тобой от нервов, а мной от страсти… Хочется видеть их влажными, помеченными моей спермой… – впивается теперь в них жестким поцелуем, просовывая язык глубоко внутрь, – бледно – розовые, такие же, как твои сладкие соски, – его чувственный рот теперь накрывает ее полушария, втягивая розовые вершинки попеременно в себя, – ты вся словно конфета… Бьюсь об заклад, твой недомуж даже не понимал, каким сокровищем владеет…
Она резко напряглась.
– Никто мною не владеет! – выдала она, вмиг ощетинившись, хотя еще секунду назад позорно размякла в его руках.
Он даже слушать ее не стал. Он был на своей волне, в своем мире… Его рука проследовала ниже, огладила плоский живот и спустилась между ног…
– Покажи мне себя там, Валерия… Твои нижние губки такие же сладкие, пухлые и розовые, м? – прошептал ей заговорщицки – соблазнительно на ухо, когда почувствовал, как она там инстинктивно зажалась, – Красивая, гордая Валерия… А робость тебе тоже идет… – его длинный палец проник ей между ног, с губ Корсана невольно сорвался смешок, – влажная, возбужденная Валерия… – Чистый кайф… Ты просто кайф… Какая сладкая, узкая девочка, – прошептал, еле сдерживая порыв прямо сейчас нагнуть ее на первой же поверхности и трахнуть…
Нет, с ней надо нежно, надо подготовить ее, ослабить ее бдительность прежде, чем делать это так, как он привык… Жестко, пошло, надрывно… Они дойдут и до этого, нужно только раскрыть ее для себя, настроить, как инструмент…
Он подхватил ее под живот и сел прямо с ней на широкое кресло у зеркала, откинулся назад, прижимая ее спину к своей спине, а потом развел ее ноги, положив их на ручки кресла. Сначала она попыталась было закрыться, поза была слишком откровенной, слишком оголяла ее, словно она на гинекологическом кресле… но он не дал, не позволил.
– Тссс, забыла? Сегодня мы изучаем тебя, Валерия… Расслабься и доверься мне… – прошептал, снова проникая пальцем внутрь…
Какая узкая… Какая сладкая… Его движения стали более резкими, более настырными. Еще минута – и она уже выгибалась в его руках… Отзывчивая, чувствительная… Сколько огня в ней скрыто, кто бы знал… А это будет даже интереснее, чем он предполагал.
Он понял, что она приближается к оргазму, когда увидел затуманенный, подернутый поволокой желания взгляд, почувствовал учащенное, резкое дыхание…
Она широко распахивает глаза и смотрит на него, жадно глотая воздух и сокращаясь вокруг безжалостно теперь таранящих ее пальцев… И Корсана накрывает осознанием второго нового для себя факта за сегодняшний вечер… Впервые он хотел, того, чтобы женщина с ним кончала – и при этом ее губы произносили его имя, настоящее имя, чтобы оно читалось в ее глазах, чтобы оно отразилось в их блеске, эхом отозвалось в хрипе пика ее желания…
Он жадно впитывал эмоции Валерии, ее ощущения, его вид – взъерошенные волосы, растерянный, даже шокированный взгляд. Не выдержал, сам закрыл глаза, переводя дух и понимая, что конкретно сам кайфанул только от одного вида ее оргазма. А потом он открывает глаза и все летит в пропасть….
Она плакала. В ее изумрудных глазах, только секунду назад наполненных удовольствием, экстазом, желанием и похотью, теперь была только боль, тоска и слезы… И он невольно напрягся, понимая их причину. Почему – то вмиг захотелось начать крушить все и вся вокруг…
– А он узнает о том, что происходит между нами? – говорит тихо девушка в его руках. И это все, что ее сейчас волнует…
Сучка, только кончила на его пальцы, а уже вспоминает про своего ушлепка – муженька…
Волшебство момента тотчас улетучилось. Довольно грубо снял ее со своих рук. Встал сам, девушка сгруппировалась, нашла на полу свое платье, угловато и стеснительно быстро напялила его на себя. Обхватила себя руками, сгорбившись.
– Я еще не решил, – отрезает, не смотрит на нее. – А ты что бы предпочла? Наврать ему, что чай со мной пила? Или вообще солжешь, что тебя здесь не было, а, Златовласка? – не выдержал, поднял глаза на нее. Ждет реакции на его вопрос.
Она лишь шмыгает носом. Муки совести, мать его… Чувствует себя предательницей… За что? За то, что впервые в жизни дала волю эмоциям, отпустила себя, доверилась настоящему мужику… А теперь страдает за того, кто вовсе и не достоин ее страданий… Только как ей это растолковать…
– Или к себе, Валерия. У меня дела… Я позову за тобой, когда ты понадобишься мне в следующий раз… – даже не посмотрел на нее… Зато постарался вложить в свой тон как можно больше презрения… Он сам не понимал, почему, но правда ее презирал в этот момент… За ее реакцию, за ее чувствительность, за ее искренность… Что это все для него и… не для него… Не его… Не ради него…
– Как тебя зовут по – настоящему? – услышал вдруг ее тихий вопрос, когда уже не ждал… Когда думал, что она уже успела подняться… А она стоит на четвертой или пятой ступени… И зачем – то задает этот проклятый вопрос…. Словно эта ведьма его мысли прочитала… И опять в голове все шиворот навыворот… Его буквально током прошибает… И он даже не понимает, это злость, ярость, ревность, эйфория… Все вместе…