– Бикяффи (араб. – хватит), – ответил он своей смуглой гурии, так и не повернув взгляд на Валерию, смущенно и нелепо стоящей у входа в комнату. Та безропотно поднялась с его бедер, подошла было к столику у кровати, чтобы забрать поднос с ароматическими маслами, которые принесла, видимо, с собой для массажа, но он ее остановил.
– Это оставь. Рухи (араб. иди). Она ушла, грубо задев Валерию плечом, а Корсан перевернулся, наконец, на спину.
Теперь он смотрел на нее… Так, что хотелось провалиться под землю… Еще секунду назад она непроизвольно сетовала, что его внимание отвлечено на другую, а теперь… теперь ей хотелось убежать, скрыться, спрятаться… Лишь бы не видеть этого его взгляда…
Рука закинута за голову, оголенная умасленная грудь опускается и поднимается в такт дыханию. Ширинка штанов расстегнута и приспущена. Нетрудно увидеть, как напряжен и возбужден его член…
Глаза Валерии непроизвольно опустились на него, и хотя она тут же насильно вернула взгляд к его глазам, он усмехнулся кривой, порочной и какой – то нехорошей улыбкой…
– Знаешь, Валерия, что я больше всего ценю в людях? – начал он своим хриплым голосом, от которого сегодня хотелось поежиться.
Она лишь сглотнула, продолжая стоять нерешительно в дверях. Он ведь не приглашал…
– Больше всего я ценю в людях честность, уже не раз тебе говорил… Именно тот факт, что ты была предельно честной со мной, когда тебя привели сюда в первый день нашего знакомства, спасли тебя от того чтобы не быть отданной моим людям на забаву…
Он встал, неспеша подошел к ней…
– Так зачем ты пытаешься сделать из меня дурака сейчас, Валерия? Зачем пытаешься играть у меня за спиной, заключая союзы с теми, кто еще вчера был твоим врагом? – спрашивает он, одним махом разрывая ее платье. Оно падает к ногам безвольными лохмотьями, а она теперь совершенно голая.
Он опускает глаза на ее тело, взгляд тяжелый, порочный, не обещающий ей легкого избавления. И теперь снова становится по – настоящему страшно… Она не видела Корсана таким, даже тогда, в гареме… Даже когда он демонстрировал ей «наслаждение в покорности»… Тогда он скорее приручал, а теперь действительно наказывал… накажет… А еще она помнила его таким в самом начале, когда ее только привезли, когда он вершил свою справедливость, а она чуть не умерла от страха…
Обошел ее по кругу. На секунду задержал свои тяжелые руки на ее плечах, так, что она словно почувствовала всю тяжесть его гигантского мощного тела, а потом резко, с сильным шлепком по ягодицам, подтолкнул ее одним махом к кровати.
Валерия плашмя упала на нее животом вниз, а он навалился сверху, обжигая своим горячим дыханием.
Тут же схватил за талию и Валерия сама не поняла, как он одним махом подсунул ей под бедра две подушки, тем самым сделав так, что его зад теперь призывно торчал, смотря в потолок.
Его рука властно прошлась по ее телу и с силой снова сжала одну из ягодиц, которая горела от сильного шлепка еще минуту назад.
– Теперь я жду от тебя предельно честных ответов, Златовласка… – прохрипел, снова обжег кожу сильным шлепком…
– Он прикасался к тебе? – хриплый вопрос на ухо, в то время, как руки бесцеремонно трогают ее везде… – Напоминаю, Валерия, только правда…
– Да, – отвечает она подавленно, почти давясь от подступающих слез, – нет… Ну… Мы только поцеловались… Один поцелуй… И… и он… обнял меня… Только это, Корсан… Пожалуйста…
Корсан и сам прекрасно знал ответы на свои вопросы… Пересмотрел видео с ними раз десять… Вот только в голову к ней забраться не мог… Это и бесило…
– Ты сказала ему, как кричишь и кончаешь подо мной? – толстый палец мужчины бесцеремонно вторгся в ее лоно… Горячее и влажное…
Он застонал от одного только воспоминания, как там хорошо у нее внутри…
– Нет… – сдавленно отвечает еле слышно…
– Ты мокрая от его прикосновений? Отвечай! – хриплый голос теперь источал такую ярость, что Валерия невольно сжалась вокруг его пальца, выбив из мужчины очередной похотливый рык…
– Нет, Корсан… Пожалуйста, я влажная от твоих прикосновений… Ты ведь знаешь… Прекрати… Я … извини меня… Я больше не буду… Я пренебрегла твоим доверием и…
– И теперь должна усвоить урок, Валерия… Пока ты в моей постели, никто другой не имеет права тебя коснуться… Ни один мужчина не имеет права смотреть в твои глаза, смотреть на твое тело… Тебе понятно?
– Он… он не видел меня… Я была в хиджабе и бурке…
А вот это была ложь… Даже если бы он не видел ее платиновых шикарных волос на том видео, понял бы по интонации… Валерия не могла врать… От природы она была самой искренностью… Вот в чем была ее трагедия… И спасение… И его наваждение… Красавица не могла притворяться… Страх – настоящий. Боль – настоящая. Желание – настоящее. Оргазм – настоящий…
И зачем только она это сказала… Глупое, ненужное оправдание, которое только еще больше взбесило его. Корсан снова обжог ее воспаленную кожу шлепком, заставив Валерию больно закусить свою губу, чтобы не закричать…
Беспомощность. Обида. Злость на свою глупость. А еще… Еще возрождающееся где – то на подкорках сознания недовольство… Возмущение… Что он делал с ней? Превращал в рабыню… безвольную куклу… Какое право он имеет вот так поступать с ней?! Он сам не давал ей увидеться с Ричардом, законным мужем! Разве это честно?
– Он мой муж, Корсан. Нравится тебе это или нет, я принадлежу ему, выражаясь твоим языком…Вот тебе правда! Вот тебе честность!
Снова яростный хрип у ее уха. Валерия с силой зажмурила глаза, почему – то ожидая очередного удара, вот только не по ягодице, а по лицу, по губам…
– Ты принадлежишь мне, Валерия… Пока я этого хочу… Вот тебе правда…
С этими словами он засунул в ее рот свой средний палец, по самое основание, Валерия даже вскрикнуть не успела, как этот же палец тут же, без предварительной подготовки, на всю длину Корсан вставил ей в анус.
– Нет, пожалуйста!
Девушка сжалась, попытавшись вывернуться, но в тисках его рук это было бессмысленным. Она добилась лишь того, что только еще больше распалила его… Своим глупым, наивным взбрыкиванием, своей непокорностью, своим возбуждением вопреки собственному голосу здравого смысла. А он чувствовал это возбуждение, оно било в нос, оно текло у нее между ног, приглашая заполнить на всю длину ее узкое лоно… Вот только сейчас у него были совсем другие планы…
Корсан взял со столика бутылку с маслом и обильно вылил Валерии на поясницу, тут же растерев субстанцию по всей коже, опускаясь к ягодицам, между них…
– Это масло мяты, Златовласка… Скажи спасибо, что это не имбирь и не перец, в противном случае ты бы трепыхалась на моем члене, как бабочка от нестерпимого жжения у тебя в попке, куда я сейчас войду…
– Корсан, нет, прошу! Не надо! – снова начала отбиваться от него Валерия, но пират ее уже не слышал. Похоть и желание заполнили все его сознание. А еще незнакомое и такое раздражающее, набирающее все больше оборотов, чувство ревности… Этот мужчина имел тысячи женщин, и ни к одной из них он не испытывал ревности… Ни одна из ни была настолько дерзка, глупа или неосторожна, чтобы заставить его усомниться в том, что он один в ее мыслях… Единственный… А эта… Эта наглая платиновая женщина играла с его огнем, как бесстрашная смертница, а ведь он одним движением мог свернуть ей шею, словно она пойманная птичка…
– Расслабься, Златовласка, – прошептал ей на ухо, уверенно, без промедления и подготовки проталкиваясь в нее, – в твоих интересах слушаться меня сейчас, или я тебя разорву. Я слишком зол…
Валерия стиснула зубы, ее гордость пораженчески уступила место подчинению его командам… Проник внутрь до основания. Блаженно выдохнул. Остановился, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. Попытался взять себя в руки хоть немного, потому что иначе действительно сделает ей очень больно…
– Глубоко дыши… Расслабься… Тебе понравится… – сладострастно зашептал он, чувствуя первые искры удовольствия от ее пленительной теплоты и узости там… Богиня, наваждение, сказка… Знала бы эта настырная бунтарка, какие чувства и эмоции будит в нем… Еще минуту назад он был готов разорвать ее от злости, но этот неземной кайф, который он теперь испытывал, вытеснил из головы все эмоции, кроме желания получить удовольствие самому и дать его ей…
– Даааа, Златовласка… Умница, – одобрял ее, ощущая, как она расслабляется, давая ему возможность выйти и снова пустить в себя, полностью, по самые яйца.
Он просунул руку под нее, сжав клитор, а другой рукой начал пощипывать сосок. Его действия на этот раз не были нежными. Он брал. Наказывал. Подчинял. Но так, что она сама хотела этого наказания теперь. Валерия выгнулась, вызвав тем самым его победоносную усмешку…
Он знал, что все закончится именно этим… Всегда заканчивалось…
Его толчки стали более жесткими и решительными, руки терзали нежные эрогенные зоны, заставляя теперь громко стонать под ним, вторя его хрипам…
– Скажи мне, я твоя, Нур, говори! – каждое слово с каждым толчком. Жестко, решительно. Неизбежно.
Она молчит назло, наглая, строптивая девочка, его девочка… А он вбивается все сильнее, все отчаяннее натирает ее клитор, заставляя закатывать глаза в губительном, убивающем, выворачивающем наизнанку экстазе.
– Говори, Валерия! Не буди во мне зверя! Я не отступлюсь! Не заставляй причинять тебе боль! Будешь противиться, я долго буду вколачиваться в тебя, потом будет больно, почувствуешь это, после того, как я выйду из тебя… Не нужно этого, девочка! Давай! Ну же…
– Нур… – простонала она, отнюдь не потому, что он приказывал… Она простонала, потому что в очередной раз не могла не простонать… Потому что хотела простонать… Потому что он захватил ее полностью, подмял, подчинил… Он вытеснил из ее мыслей и желаний все, оставив там только себя…
– Я твоя, Нур… Я твоя… – шепчет искусанными губами, которые начинают тут же щипать от попадающих на них соленой влаги ее слез…
– Да, Златовласка… – вторит он ей, принимая первую волну своего сокрушительного оргазма, – только моя…