– Хочешь сказать, она взяла и привела тебя в свою квартиру на Плющиху? – перебила Оксана.
– Ага… – виновато ответила Варя.
– И ни рубля с тебя не берет?!
– Нет.
– Слушай, так не бывает. Тебе, может, неудобно признаться, что работаешь у нее прислугой? По хозяйству помогаешь?
– Нет, – смутилась Варя. – Честное слово, я просто так здесь живу. А что в этом особенного? Я же не на всю жизнь, временно. К нам в Кириллов каждый год гости приезжали – знакомые знакомых, мы их даже не знали, жили все лето, нам и в голову не приходило деньги брать.
– Сравнила! За что в вашей дыре платить-то? Там, кроме комаров, ничего нет, разве что экология получше. А Москва – это перспективы, возможности, музеи, театры! Звезды шоу-бизнеса, олигархи.
– Много ты в эти музеи ходила? – обиделась Варя на слово «дыра». – Прямо не вылезаешь из театров, первая поклонница Мельпомены!
– Не важно! Зато в любой момент могу пойти, когда захочу. А ты быстро нужными связями обзавелась, молодец! Приезжие, они такие, цепкие, у них выживаемость сильная. Ты уж о подруге не забудь, если что!
– Конечно, – согласилась Варя. – А в каком смысле «если что»?
– Ты же у нас теперь звезда сериалов, того и гляди, интервью начнешь раздавать!
– Оксана, я не рисуюсь, но, честное слово, до этого еще далеко.
– Кончай прибедняться! В общем, так: наметится вечеринка в ночном клубе или презентация с фуршетом, не забудь для подруги пригласительный. Обещаешь?
– Само собой. Но пока, честно говоря, больше проблем, чем презентаций, – вздохнула Варя. – Вчера в квартире пропал дорогой старинный медальон.
– Колись, ты? – захохотала Оксана.
– Да ты что говоришь? – вспыхнула Варя.
– Шуток не понимаешь? Наверняка прислуга сперла.
– Нет здесь никакой прислуги.
– Так я и поверила, что завкафедрой театрального института сама плиту чистит! У преподавателей таких вузов денег куры не клюют: взятки за поступление, консультации для абитуриентов.
– Какие взятки, Оксана? Ты эту женщину даже не видела, а обвиняешь.
– А мне и видеть не надо! Я и так все про нее расскажу: дом престижный, холл, консьержка, кухня дизайнерская. Если ошиблась, готова неделю питаться дошираком. Чего молчишь? Все ясно: угадала. В общем, тряхни прислугу! Особенно если из Хохляндии тетка. Они, заразы, самые хитрые. Кстати, маленькие дети часто тырят серьги-кольца, просто из интереса, они ж ценности вещей не понимают. Дети в квартире есть?
Варя представила Джульетту, пускающую пузыри, и помотала головой:
– Детей нет.
– Точно, прислуга! Ну ладно, рада за тебя, звони, не пропадай, заезжай! К тебе-то в гости можно, хозяйка не гнобит?
– О чем ты! Маргарита Святославовна очень интеллигентная женщина. Записывай адрес… Нет, корпуса никакого нет. Второй подъезд, этаж четвертый. Записала? Ой, Оксанка, погоди, не отключайся: а как у тебя с тем парнем из Сочи?
– Ты знаешь, как москвичам трудно устроить личную жизнь? – воскликнула Оксана. – Все норовят прописаться на твоих метрах! А этот козел из Вятки, сама понимаешь, что ему нужно!
– Оксана, но если всех подозревать… Так и замуж не выйдешь…
– Лучше я умру старой бизнесвумен, чем у меня какая-то приезжая морда оттяпает метры! Все, пока, целую!
Варя улыбнулась – Оксанка была в своем репертуаре!
На последние деньги отправила маме лживо-оптимистичную эсэмэску, поставила телефон на зарядку, снова села за кухонный стол и поглядела на список подозреваемых.
«Оксана сказала: «Дети». А вдруг в самом деле медальон запутался у Джульки в ползунках, а потом завалился куда-нибудь? Пожалуй, она права: детский след требует проверки».
Варя приписала в конце списка еще одно имя: Джульетта.
Третьей в перечне гостей, побывавших в квартире в тот злополучный день, значилась Анна Кондратьевна.
Варя вздохнула: такая милая старушка, даже подозревать неудобно. Но ничего не поделаешь, придется задавать неприятные вопросы.
Зачем консьержке медальон? Понятно, продать: не зря жаловалась Варе на крошечную пенсию. Если пенсионерка одинокая, работает не от хорошей жизни – денег не хватает, рубин стал бы солидным подспорьем к пенсии. Но вполне возможно, старушке просто тоскливо сидеть дома, а в этой своей стеклянной будке она всегда в курсе событий, знает все обо всех жильцах. Впрочем, работа по причине «чтоб дома не скучать» не перечеркивает первой версии: нищая пенсионерка стащила и сдала медальон в ломбард.
Варя поскребла кончик ручки зубами и нарисовала на листочке третий крестик.
Глава 9Сколько стоит грудное вскармливание?
Варя сидела, бессмысленно уставившись в листок: раздумья, смешанные с чувством вины перед каждым, кто оказался под подозрением, накатили усталостью.
«Если сейчас придется умножить два на два, не смогу: мозги закипят!» – подумала она и уронила голову на стол. Потом легла на прохладное стекло щекой, глянула на электронные часы, встроенные в плиту, изумрудные циферки показывали 12:14.
Варя подскочила: того и гляди, придет врач, а ребенок не выгулян, не вымыт. Ну и мать!
Она суетливо пробежала по квартире, не зная, за что схватиться: быстрее, быстрее! Принять душ, попить кофе со сгущенкой, приготовить еду Джульетте, застелить постель, прибраться в комнате.
После слова «прибраться» Варя остановилась посреди прихожей: «Что там Оксана говорила про прислугу? Стыд какой, живу в чужом доме, на всем готовом, ни разу не спросила: Маргарита Святославовна, чем вам помочь?»
Она огляделась: «Решено! Каждый день буду делать генеральную уборку в одном из помещений, а начну с прихожей».
Варя свернула ковер: наверняка Маргарита Святославовна чистила его только пылесосом, а это пустое дело! В Кириллове ковры всегда выколачивали на улице: зимой – на снегу, летом – на перекладине или заборе.
Она аккуратно расставила безделушки на медном столике, мазнула на зеркало зубной пасты, до блеска растерла комком туалетной бумаги, вымыла пол, протерла плинтус и обувь на подставке. Потом подхватила ковер, пошла во двор.
В лифте Варя заволновалась: как посмотреть в глаза Анне Кондратьевне? Консьержка приглядывала за Джульеттой, пока Варя бегала по магазинам, принесла и вымыла ванночку и вообще – явно питала к гостье теплые чувства. А она внесла старушку в список грабителей…
Лифт сыграл короткую мелодию, на табло зажглась цифра «1», Варя зажмурилась, склонила голову, торопливо побежала по холлу в надежде проскочить незамеченной или хотя бы не вступать с Анной Кондратьевной в беседу. Конечно, она кивнет старушке, надо как-то общаться, в конце концов, невозможно же теперь вечно скрываться в квартире!
Девушка искоса глянула на дежурную. Анна Кондратьевна улыбнулась из будочки. Шея Вари пошла пунцовыми пятнами, зачесался висок – с той стороны, с которой за стеклом сидела консьержка. Слава богу, еще пара шагов, и – тамбур, а за ним – спасительный двор.
В дверях Варя попыталась протиснуться между двумя мужчинами, но один из них схватил угол ковра.
– И куда это мы несем ценные вещи? – спросил строгий голос.
Варя подняла голову и чуть не выронила поклажу: перед ней стоял Николай. Он улыбался, но Варю огнем обожгла догадка: водитель неспроста задал такой вопрос, намекает… Наверняка Маргарита Святославовна рассказала про медальон, и они решили, что украсть его могла только она, Варя.
– Вытрясти хочу, – хмуро сказала девушка.
– Давай помогу, – предложил Николай.
– Спасибо, не надо.
– Неудобно доктора задерживать! – заметил Николай и вытянул ковер из Вариных ослабевших рук.
Только сейчас Варя обратила внимание на второго мужчину: он терпеливо улыбался и поджидал, пока окончится разговор.
– Ой, здравствуйте, вы детский врач, из поликлиники? – спросила Варя.
– Из медицинского центра, – поправил доктор.
В комнате врач раскрыл дорогой кожаный портфель, извлек сверток в голубой одноразовой салфетке, разложил его на тахте, надел тонкие резиновые перчатки, почему-то фиолетового цвета, поглядел на спящую малышку и сказал:
– Это и есть наш чудесный ребенок с замечательным именем Джульетта?
И Варя сразу поняла: доктор действительно не из районной поликлиники, а значит, платный, дорогой…
Она кинулась было расправлять покрывало на тахте и вытаскивать Джульетту из колыбельки, но доктор остановил:
– Ни о чем не беспокойтесь, я все сделаю сам, это моя работа.
И осторожно, но уверенно переложил малышку на одноразовую пеленку.
В прихожей послышался шум: пришел Николай, свалил на пол ковер.
Затем водитель вошел в комнату, поднял ладони, показывая, как тихо он будет себя вести, и присел на краешек стула.
– Все сделал, – шепнул он Варе.
– Ага, спасибо, быстро! – шепотом ответила девушка.
– Тряхнул два раза… Маргарита Святославовна на дом фирму вызывает, они ей моющим пылесосом все чистят. В Москве никто на улице ковры не выколачивает, белье во дворах тоже не сушат, его там и повесить негде. А жаль, с морозца-то белье снегом пахнет, это тебе не «Ленор».
Варя порозовела, ей казалось, Николай насмехается над ее провинциальными привычками.
Она нахмурилась и проворчала:
– Не знаю, по-моему, вычистить ковер на снегу – это не то что химией грязь разводить.
– Понятное дело, – согласился Николай. – А ты молодец, хозяйственная.
Варя сердито покосилась на водителя и отвернулась к малышке.
Пока врач обмерял Джульетту сантиметровой лентой и взвешивал на миниатюрных электронных весах, девочка крепко спала. Но когда снял распашонку и приложил фонендоскоп, кроха открыла глазки, обиженно изогнула ротик и запищала.
– Варвара Владимировна, чем вы кормите ребенка? – спросил доктор.
– Смесью разной с гречневой мукой, – сообщила Варя. – Вчера первый раз пюре из банана дали.
– Грудью кормили?
– Нет… – испуганно ответила Варя. И зачем-то соврала: – Вернее, кормили, но мало очень.
Доктор ловко заглянул Джульетте в горлышко и сказал: