— Я буду защищать свою честь до последнего вздоха!
Нейл привалился спиной к двери, убрал руки в карманы брюк и выразительно вздернул бровь. То, что он небольшой знаток женщин, ложь. Нутром чувствую, он проводит много времени в обществе продажных женщин. Просто их любимчик!
Его глаза опасно сощурились — и я внутренне сжалась в комок оголенных нервов.
Он задумал что-то нехорошее, правда?
Олсен плавно оттолкнулся от двери и пошел ко мне. Не таясь и будто не опасаясь того, что я и правда буду с ним драться. Напрасно. Буду.
— Не думай приближаться! — перепугано заверещала я.
Глубоко плевал он на мои предостережения — делал, что хотел. Двигался, словно неотвратимый смерч. Опасный, завораживающий… И взгляд его алых глаз, очерченных черными ресницами, обещал мне много проблем.
— Я предупредила! — огрызнулась я и швырнула в него пепельницей.
Легкое гибкое движение головой — пепельница летит мимо, разбиваясь вдребезги о стену и украшая обои уродливым пепельным пятном.
— Заплатишь за это, — тихое грозное рычание Олсена заставляет меня судорожно искать новый оборонительный предмет.
В ход идет все, что есть на столе и даже перьевая ручка, которая отскакивает от широкой груди мужчины, заставляя его усмехнуться.
— Будут еще аргументы? — низко рычит он, глядя хищно настолько, насколько может глядеть похотливый, задумавший пакость, дракон.
— Получи! — чернильница обдает Олсена снопом брызг, и он, наконец, останавливается, поджимает губы и смотрит на свою одежду, а затем брезгливо касается одной из капель чернил и растирает ее в пальцах перед своим носом:
— Ты не представляешь, что я с тобой сделаю.
Это звучит так, что представляю. Сразу. И очень красочно.
Олсен резко обходит стол, и я так же резко убегаю к кровати, подхватывая кочергу у камина. Поднимаю ее грозно, показывая, что этим предметом я орудую лучше, чем канцелярскими принадлежностями.
— Со мной это не пройдет, Митчелл, — зловещая, многообещающая улыбка дракона заставляет меня поежиться.
Его фигура мелькает за стойками, поддерживающими балдахин — я запрыгиваю на кровать и пересекаю ее в несколько шагов, но спрыгнуть не успеваю. Стальные пальцы впиваются мне в волосы на затылке, и я бью куда придется, с визгом падая навзничь.
Олсен выдирает кочергу у меня из рук, в молчании переворачивает меня, запыхавшуюся и обездвиженную от страха, на живот. Кровать ощутимо прогибается, он встает на нее коленом, склоняется и накрывает ладонью мой затылок, не позволяя поднять голову.
— Позволь донести до тебя простую мысль, малышка, — его шепот горячий, словно жидкий свинец, — обычно я не столь терпелив.
— Гр-р… подонок… — отплевываясь от растрепавшихся волос, прорычала я.
— Вся эта возня… — вторая его ладонь уперлась в одеяло рядом с моим лицом, и я похолодела от страха, понимая, что он завис надо мной в недвусмысленной позе, — очень заводит.
На белоснежную ткань упала капелька крови, и я, сглотнув, уставилась на нее, — неужели попала по дракону кочергой? О, Господин, он точно меня убьет!
Но…
Сквозь натяжение юбки между моих ног вторглось колено, а затем Олсен прильнул ко мне бедрами, вжимаясь сзади.
Мои зрачки расширились от ужаса понимания и осязания!
Я хватанула ртом воздух.
— О нет, господин Олсен! Пожалуйста, не надо! — забила ногами.
Ладонь с моего затылка исчезла, давая приподнять голову, но стало хуже — по обе стороны от меня появились руки. Опасные, сильные и бледные. Мужчина опустился на локти, надавливая всем весом.
— … «господин Олсен», — с усмешкой передразнил он, — «пожалуйста»? А как же «подонок» и «мерзавец»?
Я зажмурилась, понимая, чем именно дракон упирается мне в ягодицы. И что делает. Толкается, прижимается и трется.
— Ты вела себя плохо, Митчелл. Правда? — от того, как низко и хрипло прозвучал его голос, мне сделалось дурно. — Наверно, нужно извиниться за свое поведение перед тем, кто предназначен тебе в пару? — и коснувшись меня так, что даже сквозь одежду я ощутила его твердый живот, прорычал: — Нужно, Эвелина?
— Подавись ты…
Смех.
Многообещающий. Сладкий. И немного взвинченный.
Горячее дыхание коснулось моего уха — Олсен опустил голову:
— Не играй со мной.
— Отпусти.
— Думаешь, это возможно? — снова горячее трение, и мужское дыхание звучит глубже: — Ты, может, чувствуешь нашу метку иначе, Митчелл, но я отчасти красный дракон. И эта звериная часть хочет тебя.
— Развратник!
— Да, Митчел. О, да, — коротко обронил он.
Его губы коснулись моей щеки, и я застонала — от страха и паники, но Олсен вдруг выдохнул, улегся удобнее, накрывая меня плотнее.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и мы оба — я и чертов дракон — одновременно вскинули головы, уставившись на слугу, чинно вкатывающего в спальню тележку с едва дымящимся чайничком и белым сервизом.
— Чай для вашей гостьи, господин Олсен, — манерно протянул Грейм, останавливаясь и, абсолютно не изменяя себе, уставившись на нас бесстрастно.
— Спасите, — пискнула я, и широкая ладонь Нейла зажала мне рот.
— Благодарю, Грейм, — несколько сдавленно проговорил Олсен. — Я сейчас закончу и напою ее. Уверен, она оценит твой травяной биттер.
— Сегодня с корой хинного дерева и апельсином, господин.
— Великолепно, Грейм.
— Кажется, у вас разбито лицо, — без эмоций, до простого скупо сказал слуга.
— Эм, да? Мы просто разговаривали. Гм… ступайте, Грейм.
— Да, господин Олсен. Хорошего дня.
Я глухо замычала в мужскую ладонь, когда дверь за слугой закрылась с тихим щелчком.
Я должна была это предвидеть и бежать из Элхорна, бросая все на свете. Но, нет. И теперь пожинаю плоды. Моя рубашка разорвана, волосы растрепаны, и я едва живая от стыда и взвинченная от ярости сижу в кресле и смотрю, как чертов Олсен разливает чай.
Меня не обманет его кажущаяся безмятежность, потому что алый взгляд, полыхающий интересом, время от времени падает на меня. И подмечает, уверена, как часто я дышу. Буквально задыхаюсь. Как свирепо сверкают мои глаза. И даже то, что мысленно я желаю, увидеть Олсена за решеткой.
— Я хочу не так, — вдруг произнес он, пододвигая ко мне блюдце. — С любой другой мне было бы плевать. С тобой — нет. Наш первый раз будет обоюдно приятным.
Жди.
Мои губы поджались.
Олсен тихо засмеялся.
Он и правда красив. Не так, как красив лорд Лесли, разумеется, но в Нейле странным образом сочетался звериный, хищный дух дракона с утонченностью черт. И даже эти красные длинные волосы, которые я ненавидела, и которые притягивали внимание, ему шли.
А теперь ему шла рассеченная бровь, кровь с которой протянулась тонкими струйками к его острому подбородку. Мне стоило бы гордиться, что я ему все-таки врезала, но эта рана на нем странным образом меня угнетала. Так сильно, что я возвращалась к ней взглядом, и мне иррационально хотелось вдруг позаботиться о ее владельце. Подуть, мягко коснуться пальцами, унимая боль.
— Когда ты меня отпустишь? — бросила я, складывая на груди руки и отворачиваясь от поставленной передо мной чашки. — Если я не вернусь к завтрашнему дню, лорд Лесли забеспокоится.
Олсен склонился над столом, отчего прядь его пламенных волос, едва не угодила в сливочник.
— Ты больше не станешь упоминать его имя, Митчелл.
Я осоловело моргнула. В этой фразе крылась притворная мягкость. А взгляд… Святой драконий коготь, во взгляде мужских глаз читалась злость.
— От того, что я не буду называть его имя, он не испарится. Рано или поздно он поймет, где я. Вас будут судить, господин Олсен, и отправят за решетку!
Он присел на край стола, схватил бутылочку биттера и отвинтил крышку с легкой усмешкой.
— Правда рассчитываешь на это, Митчелл?
— За все ваши злодеяния вы понесете наказание, — убежденно заявила я.
— Злодеяния? — он склонился и вылил значительную часть содержимого мне в чашку. — Что же я такого сделал?
— Ты украл меня, мерзавец!
Мой взрыв гнева сделал его лицо еще более довольным, и мне стоило огромного труда, чтобы не сказать еще какую-нибудь гадость.
— Я взял то, что мне полагается, — он размешал содержимое моей чашки. — Даже, если бы я переспал с тобой, это не было бы преступлением, малышка. Я бы просто на тебе женился.
Сказанные им слова отозвались так глубоко в груди, что я вновь задохнулась. От возмущения и негодования. И толику от стыда при упоминании того, что он себе позволил. Грязное животное.
— Я вас не люблю, — выпалила я. — Я… ненавижу вас, ясно? И никогда, — я поддалась вперед, решительно глядя дракону в глаза: — Никогда-никогда-никогда не соглашусь спать с вами!
Нейл вдруг соскочил со стола, обошел его и оказался рядом с моим креслом, в который я вжалась.
— Не вынуждай меня пропустить этап ухаживаний, Митчелл, — проговорил он, вдруг толкая кресло ногой, разворачивая к себе.
Я вскрикнула от резкого движения и сразу умолкла, потому что ладони Олсена опустились на подлокотники. Он наклонился к моему лицу — близко. Невыносимо близко. Красные радужки, высокие скулы, красивая линия губ, длинные ресницы — увиденное опьяняло, кружило голову, будто внешность этого мужчины мерзким пороком вползала в мое сердце.
Я втянула его запах — сигаретный дым, легкий флер мускуса, свежесть ягод.
Взгляд вдруг прошелся по его шее, зацепился за выступающий кадык, а затем ниже утонул в ямочке между ключиц.
Метка на моей груди потеплела, и я замерла, распахнув губы, прислушиваясь к себе.
— Черт, Митчелл… — то ли вдох, то ли стон.
Я резко вскинула взгляд, жутко нервничая. Выдать свою заинтересованность — хуже смерти. Но, кажется, выдала. С потрохами, потому что Олсен застыл, лишь принюхиваясь по-звериному, слегка поджимая губу. На его лбу выступила испарина, а пальцы сжали подлокотники до скрипа.
— Хочешь, чтобы я сорвался к черту? — напряженный хриплый шепот вперемежку с учащенным дыханием, блеск глаз, жар сильного тела довлели надо мной.