— Я не могу.
— Что? — он сглотнул.
Послышалось.
Она этого не говорила.
Не сейчас.
— Лорд Лесли…
Олсен закрыл лицо ладонью, сжал пальцами виски, провел по щекам. Дыши, нахрен. Просто дыши, Нейл.
— Не подходящий момент, Митчелл, — прорычал он.
Что, если она начнет сопротивляться? Кричать? Испугается и выпрыгнет в окно, как уже это проделывала? Чертова дикарка!
— Я тебя все-равно трахну. Не надо. Не усложняй, пожалуйста, — предупредил он.
Он сказал «пожалуйста», мать твою. Он это, вообще, никогда никому не говорил. Внемли этому, женщина!
— Я хочу тебя, Нейл.
Он резко убрал руку от лица. Вот теперь послышалось. Да? Нет?
По ее глазам ничего не разобрать. Она так напугана и взволнована, что выглядит на грани обморока. Ее грудь часто вздымается, а пальцы утоплены в ворох простыней.
— Лорд Лесли угрожал моей семье, я боюсь за них. Это нельзя откладывать.
— Нет, черт, — выругался он. — Что ты сказала до этого, Митчелл? Что ты, нахрен, сказала?
— Я… — ее губы задрожали: — Не смотри, пожалуйста, на меня.
Он опешил, но покорно закрыл глаза, и Эви сквозь шумное дыхание просипела:
— Я очень тебя хочу…
Он и сам не знал, как оказался над ней. Просто крыша съехала окончательно, и он осознал, что нависает над девушкой на вытянутых руках и сжимает зубы так, что они вот-вот раскрошатся. Он смотрит на нее сквозь драконье зрение. Нейл сейчас полностью открыт: магическая сила струится по венам, пронзает каждый нервный импульс. Эта стадия между превращением из человека в зверя пьянит и наполняет силой. И в этом состоянии он собирается заниматься любовью, потому что метка истинности зудит на груди. Дракон хочет присвоить свою пару. Эта потребность сильнее, чем жажда жизни. Даже умирая, он бы спарился с ней.
Но вот ее ладошки обхватывают его лицо, гладят его скулы и подбородок. Ласковые пальчики оглаживают его бровь, над которой тонкой полоской светлеет затянувшаяся ранка.
— Пожалуйста, Нейл…
Он летит в пропасть.
Он просто ранен.
Всего трясет.
Он таким себя никому не показывал.
Он и сам себя таким не знал.
Слетевшим с катушек и обезумевшим. Влюбленным?
— Я буду твоей потом, — она слегка приподнимается и нежно целует его сомкнутые губы, — но сейчас помоги мне.
Трогательная.
Он и не знал, что она может быть такой.
Нейл застыл. Дракон не признавал никаких связей, кроме истинной. Ему было плевать на родство, на других, на все. Ему необходима женщина.
Он выдохнул. Мышцы обозначились на его спине, груди и руках. Он просто каменный. И он вжимает Митчелл в кровать, потому что ему уже больно. И он подумывает ее больше не слушать, а просто взять.
— Нейл? — в ее глазах вспыхивает понимание того, что с ним происходит.
Она осторожно убирает волосы от его лица, и снова гладит — по его твердым, сжатым в линию губам.
— Я не знаю, что… — сглатывает, — покажи, как сделать.
И ее тонкая рука с аккуратными маленькими пальчиками мягко скользит по его животу вниз, а затем находит его твердый член и сжимает так, что в глазах у Нейла темнеет. Его кадык дергается, он шумно выдыхает.
— Что мне сде… — она не успевает сказать, ее рот оказывается припечатан его губами.
Он толкается в ее руку, а своими ладонями плотно обхватывает ее голову и углубляет поцелуй. Пропускает ее волосы сквозь пальцы, целует все ее лицо, жадно касается шеи и рвет к черту очередную ее рубашку. Пуговицы отлетают в разные стороны, а дальше трещит шнуровка корсажа. Нейл добирается до ее груди, все еще двигаясь в ее влажной, сжатой ладошке.
Он рычит ругательства. Такие грязные, что Митчелл, наверняка, оскорбится.
Ее грудь бесподобна. Он представлял ее именно такой: мягкой, нежной и большой. И он целует, лижет и всасывает в рот, слыша, как Митчелл стонет.
Боги…
Да, он влюблен. Он просто без ума от нее. Метка? Да, хоть поэтому. Плевать.
Нейл шумно коротко выдыхает, чувствуя ее неуверенные движения рукой.
— Не разжимай, — тихо стонет, почти шепчет.
Снова ее губы. Он покусывает их, морщиться и с наслаждением двигается, наращивая темп, сходя с ума от ощущений. Ему нравится скрип кровати, влажные звуки поцелуев, оглушающее дыхание и, наконец, стоны наслаждения.
Это эйфория.
Чистый кайф, что бежит по венам.
Его алые волосы укрывают их обоих, большие ладони держат ее лицо, а губы заняты жаркими поцелуями, пока Нейл кончает ей на живот. Это по животному грубо и дико, и ей, наверное, мерзко от того, что он позволяет. Он мягко отводит ее руку, и опускается на нее всей своей тяжестью, касаясь щекой ее щеки и чувствуя ее маленькое, нежное тело под собой.
— Это было нечестно, Митчелл, — ему хочется ее растормошить, потому что она странно притихла.
Теперь будет стыдиться того, что произошло между ними? Что он с ней делал?
Молчит.
Сожалеет? Боится?
— Теперь я должен познакомиться с твоим отцом, верно? Заставишь жениться?
Он слегка приподнимается и замирает, потому что она обвивает его шею руками, не давая подняться. Она снова прячет от него лицо.
— Это все из-за метки, — ее голос тихий и подавленный. — Нейл, я тебе, вообще, нравлюсь?
— Нашла время, когда спросить, — он все-таки приподнимается и кривовато усмехается. — Конечно, нет.
— Мерзавец, — на ее опухших истерзанных губах дрожит робкая улыбка. — Ненавижу тебя.
Нейл закрепляет эффект ее принадлежности — снова с жадностью присваивает ее податливый сладкий рот.
Глава 19
Теперь это было просто смешно. Я имею в виду, сидеть напротив Олсена в глубоком кресле. После всего.
Он бесподобен. Внешне, уж точно. Слишком заметный и яркий, чтобы думать о чем-то другом, кроме его великолепного сильного тела, крепких рук и его бессменной ухмылки на порочных губах, без поцелуев которых мне слишком одиноко.
Я вдруг поняла, что его красные волосы, которые я просто ненавидела, прекрасны. Алые радужки глаз, бледная кожа и даже его вычурный вкус — все это мне нравится. Но больше всего я люблю, как он касается меня, смотрит… целует.
И как отвратительно, что все это ненастоящее. Это просто драконья магия, которая нас связала, и которая заставляет Нейла испытывать ко мне влечение, а меня — то, что я бы никогда не испытала к такому, как Олсен.
К жестокому убийце.
Как смириться с тем, кто он? И как поверить в то, что он не предал Элхорн, связавшись с алларийцами?
Нейл сел в кресло напротив меня, поставил на подлокотник пепельницу и всунул в рот сигару. Будто вспомнив о чем-то, вскинул на меня взгляд:
— Я покурю, хорошо?
Спрашивает.
И я вдруг растерялась, потому что не знала, как ответить. Я перешла черту, которую прочертила между нами. Я поклялась самой себе, что он для меня «господин Олсен», и никак иначе. У меня миллион причин его ненавидеть. Я не должна обращаться к нему на «ты», а уж тем более делать то, что делала. А я — о, Боже — целовала его, трогала, обнимала. Говорила ему всякие бесстыдные вещи!
— Делайте, что хотите.
Зажигалка замерла в его руках. Он снова вскинул взгляд, и уголок его губ пополз вверх, а взгляд заледенел так, что я поджала плечи.
Вот эта его особенность пугала. Он не хмурился, не сердился, он просто смотрел, как зверь. А его улыбка — зловещая, на самом деле, — просто убивала.
— Надо было это сказать, когда мы лежали в постели, — и он закурил, не спуская с меня глаз.
Но в том, как выдувал дым, и щурил глаза крылось напряжение.
— Твоя семья — это отец и мать? — спросил он, замечая, наверно, как от смущения я покрываюсь красными пятнами.
— Еще две сестры, — слегка покашляв и придав голосу твердость, сказала я: — Младшие.
— Сядь за стол.
Я недоуменно взглянула туда, куда он указал — у окна стояло светлое рабочее бюро.
Ну, ладно.
Подниматься из кресла было неловко. Взамен порванной рубашки мне была вручена другая — мужская. И она была большой и пахла парфюмом Нейла. Я, разумеется, усердно заправила ее в юбку, а рукава закатала, но женской она не стала нисколько. А еще я была без чулок, и даже в мыслях не могла представить, что надену их при драконе. Волосы лишь торопливо скрутила жгутом и перекинула через одно плечо.
И все-таки я пересела за стол.
— Возьми бумагу и перо, Митчелл.
Приказывать он умел, что надо. Даже лорд Лесли играл интонациями, чтобы слова не звучали так обидно, а Олсен — нет.
— Что я должна написать?
— Записку своим родителям. И побыстрее, Митчелл.
— Записку?
Нейл скурил почти всю сигару, и сейчас просто усердно мял ее в пепельнице.
— Записку, — повторил он. — Или мне прислать туда людей, чтобы они их силой вытащили из дома и увезли в неизвестном направлении?
— Не надо силой, — я торопливо потянулась за чернилами.
Когда закончила, Олсен вытянул руку и бросил:
— Дай сюда.
— Вы… будете читать?
— Да, я буду читать.
— Но это личное.
Он повернул голову и вскинул бровь.
— Дай сюда, Митчелл, — и теперь его голос звучал низко и требовательно.
Выдувая воздух, я поднялась и прошагала к нему, молча вложила записку ему в руку. И молча ждала, пока он читал. И с ума сходила, поглядывая на него — такой серьезный и суровый.
Выкинуть бы его из головы, но влияние истинности чересчур сильно. Мне хочется прикоснуться к его волосам и игриво дернуть за алый локон.
— Отлично. Сядь в кресло.
— «Сядь туда-сюда». Я вам собака? — надувшись, я все-таки сделала, как он приказал. — Иногда можно говорить «пожалуйста». Это всего лишь вежливость.
На его губах снова возникает улыбка.
В ней нет ничего хорошего. Когда Нейл так улыбается — это очень плохо.
— Ладно, я… — под его взглядом я сконфуженно потерла шею. — Я очень благодарна вам за помощь. С вашей стороны это очень благородный и великодушный поступок. Большое спасибо.
Взгляд красного дракона стал еще более ледяным, будто мои благодарности он видел в самой адской топке.