Эта странная компания, которой совершенно точно не было и не могло быть в расписании его светлости, заставила каждую жилку в моем теле зазвенеть от напряжения.
— Маккейн, это дело не терпит отлагательств и требует полной конфиденциальности, — долетел до меня обрывок фразы лорда Флеминга. — Другие ваши дела подождут.
Я содрогнулась. Нечасто при мне лорда Лесли называли просто по фамилии.
— Тогда попрошу в мой кабинет, — отозвался он, внушая мне успокоение своим невозмутимым видом. — Эви, — кивнул мне, разрешая следовать за ними.
— Мы рассчитывали на разговор без посторонних, — хрипло произнес Беррон, скользнув по мне хмурым, недружелюбным взглядом.
— Эвелина Митчелл — мой личный секретарь. От нее у меня нет секретов. Если вас это не устраивает, мы можем на этом закончить, — холодно произнес лорд Лесли.
— Что ж, — усмешка искривила губы главного дознавателя, сделав его хищное лицо и вовсе отталкивающем.
Прежде, чем мы вошли в кабинет его светлости, Беррон добавил:
— Значит, госпожа Митчелл с нами до конца.
Не хотелось бы уточнять, до какого именно.
Глава 4
— Вы действительно так доверяете вашему секретарю? — спросил Флеминг, усаживаясь в кресло.
Я заняла секретарский стол и взглянула на лорда Лесли.
— Всецело.
Беррон не торопился садиться на свое место. Он прохаживался вдоль книжных полок у стены, разглядывая трактаты по экономическим наукам, которыми увлекался мой работодатель. На мою улыбку он ответил хмурым взглядом. Лорд Лесли лишь лукаво прикрыл веки, мол, не обращай внимание на этого сноба.
— Не против если я поставлю завесу тишины? — спросил Беррон, постоянно возвращая мне взгляд, будто нутром ощущая, что я скрываю какую-то тайну.
Ох, этот суровый мужчина, кажется, был наделен способностью видеть все пороки человеческой души.
— Разумеется, — лорд Лесли взмахнул пальцами с аристократической щедростью.
Легкие золотые икры посыпались из кончиков пальцев главного дознавателя, и в воздухе загорелась округлая руна тишины. Неплохое исполнение, отметила я. А затем мы с Берроном вновь столкнулись взглядами, и я поджала губы, ощущая себя преступницей. Не прознает ли он, что некий драконий артефакт висит у меня на шее?
— Итак, — протянул лорд Лесли: — Что привело вас ко мне?
— Пропажа одного очень ценного артефакта, — Беррон взял в руку какую-то статуэтку, повертел перед глазами: — Этот артефакт принадлежит императорской семье и является одним из пяти защитных артефактов империи. Утрата его даже на некоторое время может повлечь серьезные последствия.
Флеминг положил ногу на ногу и устало подпер кулаком щеку.
— Дело осложняется тем, что сведения о пропаже стали известны некоторым заинтересованным родам, и на артефакт ведется настоящая охота, — сказал он. — Глаз дракона способен менять внешность его обладателя.
— Интересно, — потер гладкий подбородок лорд Лесли. — Как так вышло, что он пропал?
— Досадное недоразумение, — ответил Флеминг.
Беррон хмыкнул, поставил статуэтку на место и развернулся к нам:
— Называйте вещи своими именами, советник. Ваш венценосный ученик не усвоил ни одного вашего урока, надрался в стельку и потерял артефакт в трусах у какой-то потаскухи.
В какой-то момент мне захотелось прервать беседу и заявить, что артефакт у меня. Но хмурый наполненный подозрительностью взгляд Беррона, снова и снова возвращающийся к моему лицу, вынуждал молчать. Разумнее дождаться пока посторонние драконы уйдут.
— Какие именно рода ищут артефакт? — спросил Лесли.
— Есть основания, что к делу подключился господин Олсен, — со свойственной драконам манерностью заявил Флеминг. — Вы его знаете?
— Проклятье, — прошипел Лесли. — Красный дракон. Полукровка, — вымолвил он.
Повисло молчание.
Разговоры о древних артефактах были не столь пугающими, как вольные беседы о полукровках. Обычно их истребляли еще в младенчестве. Иметь в роду полукровку, значит, навлечь позор на этот род.
— Значит вам не стоит объяснять, насколько все сложно, — нарушил тишину Беррон. — Олсен не имеет титула. Он долгое время провел в Аньяре на войне и… выжил. Он вернулся в лоно своего рода три года назад. Того самого, с которым вы планируете породниться.
— Он действует в интересах лорда Хэмилтона? — вся безмятежность сбежала с лица Лесли, и он нахмурился.
— Это нам неизвестно.
— Хотите сказать, что мой брак под вопросом? — криво усмехнулся лорд.
— Для такого блистательного джентльмена с хорошим будущим и безупречной репутацией странно связывать свою жизнь с подобным семейством. Я понимаю, какие вопросы вы хотите решить этим, но, боюсь, император будет крайне недоволен подобным решением. Объединение таких родов, как ваш и Хэмилтонов, может оказаться фатальной ошибкой на фоне пропажи артефакта, обладающего огромной защитной силой, — вымолвил Флеминг.
— Значит, я под подозрением? — поджал губы лорд Лесли.
— Пока еще нет, — без эмоций произнес Беррон. — Но вы, определенно, снимите всякие подозрения, в том числе с рода Хэмилтонов, если найдете и вернете артефакт. Но есть нюанс. Глаз дракона был похищен одной из куртизанок дома удовольствий в квартале Водяных лилий.
— Кажется, эта дура надела его себе на шею, — пояснил Беррон. — На людей артефакт действует иначе, проникает внутрь, сливаясь со слабым человеческим телом. Извлечь его можно только одним способом, — и он похабно усмехнулся: — Убив носителя.
Меня затошнило. Прикрыв рот тыльной стороной ладони, я дрожащими руками налила себе воды из графина. Пока я пила, судорожно глотая, мужчины озадаченно на меня смотрели.
— Прошу прощения, — вновь заняла свое место за секретарским столом: — Жарковато сегодня.
— Полагаю, след артефакта затерялся? — спросил лорд Лесли.
— Да, — ответил Флеминг. — Трудность в том, что Олсен опережает нас на несколько шагов.
— Если бы я знал, кто руководит им… — хищно протянул Беррон, сжав свою механическую руку. — Полагаю, вы окажите нам всяческое содействие в этом щекотливом вопросе. Уверен, скоро артефакт будет найден.
Проходя мимо меня, главный дознаватель вдруг склонился над моим столом, облокачиваясь на него ладонями, и втянул носом воздух. Его темный, проницательный и холодный взгляд заставил меня побледнеть:
— Красивый браслет, — он внимательно посмотрел на мои руки. — Цвет камня подходит к вашим глазам, — и неприятно усмехнулся: — До встречи, госпожа Митчелл.
О, нет. Надеюсь, я с ним больше никогда не увижусь.
Господин Олсен переступил через распростертое, едва трепыхающееся на полу тело.
Ох, Нейл чертовски устал за этот день, и ему дьявольски не хотелось быть плохим. Но что поделать? Он сел в кресло, закинув ногу на ногу и закурил, наблюдая за тем, как человек, постанывая, ерзает по паркету.
— Не стоит так утруждаться, господин Мейлз, — сказал он, выпуская струю дыма в потолок. — Я же только начал. Будет хуже, если вы подниметесь.
Нейлу было скучно. Избивать горожан — это последнее дело, но больше, чем глупость он не терпел несговорчивость. Если он приказывает — это надо исполнять. Если ему нужна информация, он ее добьется. Так к чему терять время?
— Кто именно вас нанял, Мейлз? Ну же, — поглядывая на свои сбитые костяшки, невинно поинтересовался Нейл.
Красный дракон ценил боль, как ценил и удовольствия. Но боль была роднее.
Он вдруг вспомнил себя девятилетнего, и первое обращение в дракона. Это было похоже на маленькую смерть. Дьявольски болезненную. Но если бы он не обратился, ищейки его доброго дядюшки нашли бы его и прикончили. Полукровки обычно утрачивали способность к обращению, но Нейлу, на удивление повезло дважды, он был способен обращаться и имел редкую кровь красного дракона. Его мать пыталась бежать вместе с ним и отцом, но ее настиг Хэмилтон, и с тех пор Нейл ничего о ней не слышал. Разумеется, он понимал, что ее уже нет в живых. Его отец спрятал его в человеческом приюте при храме, где его жизнь до девятилетнего возраста была сущим адом. Его красные волосы и глаза были отличным поводом для издевательств. Бледное лицо, гибкое тело, тонкие человеческие пальцы — он был отличной мишенью для острот. И мальчиком для битья. Кажется, в его теле не было ни единой целой кости. А в девять он случайно обернулся, и, конечно, из приюта его выставили. К тому времени его отец, работающий словно вол на приисках и пристрастившийся к алкоголю и играм, меньше всего походил на заботливого папочку. Посчитав Нейла больше драконом, чем человеком, он отправил его к Хэмилтону, прямиком в лапы смерти. И что же случилось после?
Сидя в кресле в мрачной комнате перед избитым человеком, Олсен задумчиво курил, вспоминая прошлое.
Его, трясущегося рыжего мальчика, хнычущего и отвергнутого всеми, представили перед императором, чтобы решить его судьбу. В тот день, юный Нейл Олсен увидел своего дядю, от которого прятался всю жизнь и его императорское величество, Константина Алейского, белого дракона, чьи седые волосы были длинными и блестящими, словно струящееся жидкое олово. И император дал Хэмилтону право самостоятельно распорядиться племянником: «Вы избежите позора, если будете держать мальчишку в узде. Я не желаю смерти красному дракону. Его кровь такая редкая, что это стало бы преступлением. Но, если он перестанет быть покорным, в вашем праве уничтожить его». С тех пор Нейл сознавал, как хрупка его жизнь.
Он вечно раздражал своего дядюшку и люто его ненавидел. Будучи необразованным, несдержанным и глупым, он вел себя так, как хотел, и был вечно избит. А после его отослали в Аньяр, где все его существование свелось к банальному выживанию. Став помощником некого барона, он прошел все тяготы войны и был три раза тяжело ранен. В шестнадцать он стал командиром штурмового человеческого отряда, дважды терял весь состав, чудом оказываясь единственным выжившим.
Разумеется, Нейл не был хорошим парнем. О, десять лет в Аньяре превратили его в психа и изощренного убийцу. Теперь он мог с тоской вспоминать, каким невинным мальчиком был в девять, и какие красочные видел сны. Но со времен Аньяра ему снилась только кровь. Выпивка, женщины, курево — единственное, что облегчало его жизнь.