Забыть на завтра не спеши.
Без отчуждения и гнева
Переживи лихие дни
И для весеннего посева
Зерно и песню сохрани.
1973
Из окна
Днем и ночью скрипит у меня на виду
Одинокая липа в январском саду.
Одинокая липа в морозном окне
Днем и ночью скрипит непонятное мне.
Днем и ночью железо скребет по стволу,
И качается тень у меня на полу.
Днем и ночью, всю зиму до самой весны,
Видит голая липа зеленые сны.
Почему я спокойно глядеть не могу
На скрипучую липу в январском снегу?
1973
Песня для себя
Твои глаза моим навстречу
Глядят, печальны и остры.
Но в их глубинах искры мечут
Цыганской вольницы костры.
Ложатся тени, как ступени
До синих звезд тоски моей.
И в доцветающей сирени
Поет последний соловей.
Ночного неба купол светел,
Промыт вчерашнею бедой.
И воздух — как хрустальный пепел
От слез, оброненных звездой.
И вся земля в просторе этом
Видна за тридевять морей.
И зацветает горицветом
Долина осени моей.
1973
«Всегда у жизни на пиру…»
Всегда у жизни на пиру
Ищи родства, а не различья.
Весною в утреннем бору
Прекрасна песенка синичья.
Прекрасны сосны в полный рост,
Отрада для души и взора,
И шелест падающих звезд
В лесные полные озера.
Прекрасен мудрый путь зерна,
И солнца вечный свет прекрасен.
Прекрасна песня, что верна
Труду, который не напрасен.
Прекрасны чистый купол дня,
Земля полдневная и воды,
Где всё и все — твоя родня,
Твоя ответственность свободы.
Прекрасен майский соловей,
Прекрасна тень его ракиты —
Весь мир, который ждет твоей
От самого себя защиты!
1973
Письмо в Михайловское
С. Гейченко
Мела Зима, и Лето пело,
Пестрела жизни кутерьма.
Наверное, влюбленность в дело
И есть Поэзия сама.
И подвиг жизни ежечасный,
Поверх насмешек и зевот,
Вдруг, в некий миг, вершиной ясной
Встает из будничных забот.
Перемешав событий числа
В один-единственный успех,
Судьба, исполненная смысла,
Преображается для всех.
И в одинаковость пейзажа
Привносит личный колорит.
И даже времени поклажа
Надоедать не норовит.
И снег Зимы и песня Лета
Переосмыслены в тиши.
На них оставлена примета
Твоей возвышенной души.
И превращается соседство
В родство с поэзией родной,
Где в самом деле цель и средство
Есть суть гармонии одной.
Где удивительное — рядом,
Для всех открыто и равно,
Где мир твоим обласкан взглядом,
В мои глаза глядит давно.
Где мы с тобой застынем снова
В лугах, молчание храня,
Услышав пушкинское слово
Под синим колоколом дня.
1973
«Еще полночные светила…»
Еще полночные светила
В короне неба не горят.
Еще возвышенная сила
Любви — не источает яд.
Еще я жду весны, как блага,
Как теплой влаги семена.
Еще всей белизной бумага
В двойную рифму влюблена.
Еще не замыкала круга
Тоски скептическая цепь.
Еще в крови — гуляет вьюга
И зацветает маком степь.
1973
Порой мне кажется
Душа моя — всего игрушка
Какой-то страсти неземной.
Глаголом вечности кукушка
Перекликается со мной.
И запах земляники, сладок,
Отстаивается в лесу.
И, как разгадку всех загадок,
Я тайну сам в себе несу.
1973
Утром
Откос татарником зарос,
И легкий звон колышет лето,
Рожденный в завитках волос
Сережками из бересклета.
И этот звон живет во мне,
Как самой первой страсти нота.
А что ты делаешь вовне
Моей судьбы — твоя забота.
Ты для меня всегда как сон,
Который я в рассвет оправил.
Останься в музыке времен,
Как исключение из правил.
1973
Полдень
Мне стрекоза садится на ладонь,
Как лайнер на бетон аэродрома.
И незабудок голубой огонь
Слепит глаза, как молния без грома.
Ликуя, пробирается ручей
Сквозь заросли и запах медуницы,
И остается тень его речей
На белом откровении страницы.
Я отвечаю голосу дрозда
Малиновки передзакатным свистом.
И лилия, как белая звезда,
Качается на отраженье чистом.
Мне светит небо в прорези ветвей
Всей верностью голубизны и сини
И тешит душу, открывая ей
Закон родства, как выход из пустыни.
Он бесконечен, мир земных чудес.
И я бессмертен вместе с ним, покуда
Он, перевоплощаясь, не исчез
Со мною вместе в совершенстве чуда.
1973
Сенокос
Тиха река. В ночном тумане
Молчат седые берета.
На стертом временем кургане
Туманны свежие стога.
И за стогами тихо струны
Рокочут говором глухим.
Стоят в воде и в небе луны
И пахнут донником сухим.
И в ожидании рассвета
В той неподвижности ночной
Крадется Осень через Лето
В кустах смородины речной.
1973
Ласточка через Ла-Манш
В тот для меня непостижимый год,
В разгоряченном месяце июле,
Под липами, в пчелином ровном гуле,
Ваш легкий голос превратился в мед.
Никто моей печали не поймет,
Никто меня не сменит в карауле,
Где вы залетной иволгой мелькнули,
Откуда вы отправились в отлет
И не вернулись. В сторону заката
Уходит время, убыстряя ход.
И прошлое обходится без льгот.
Что из того! Я вас любил когда-то.
Я вас люблю. Но только нет возврата
В тот для меня непостижимый год.
1973
Воспоминание
Вся жизнь раздарена. И вьюга
Кольцо свивает у крыльца.
Все отдаленней голос друга,
И — не видать его лица.
Белым-бело. Белеет рама.
Белеет в раме тишина.
Душа моя, как Атакама,
Пустынна и обнажена.
Но где-то там, из дальней дали,
Через железные тиски
Веков, на кактусы печали
Сползают черные пески.
Позабывать не в нашей власти
Ту жизнь, которая была.
Наверное, в Антафагасте
Гудят мои колокола.
И снова кто-то ждет и верит
В святую правду и в обман.
Ревет и стонет, в дикий берег
Вгрызаясь, Тихий океан.
1973
Предисловие к завещанию
Я говорю себе: из кожи
Не лезь, смири строптивый дух;
И на твою могилу тоже
Скотину выгонит пастух.
И ты у будущих столетий
Бессмертной славы не проси!
Ведь память, как на всей планете,
Недолговечна на Руси.
И симментальская корова
Сжует могильную траву,
И жизни вечная основа
Преобразится наяву.
Свершится таинство коровье,
Неразрешимое пока.
И кто-то выпьет за здоровье
Большую кружку молока.
И обретет свое значенье,
И перевоплотится вновь
Мое высокое мученье:
Свобода, Песня и Любовь.
1973
«Мир открывается сначала…»
Мир открывается сначала,
Как с первой буквы букваря.
И легкий парус у причала
Еще не выбрал якоря.
Но там в морях причин и следствий,
Где нет у ценностей цены,
Нам никуда уже не деться,
Мы вместе быть обречены.
Пока последняя остуда
Не обоснуется в крови,
Благодари случайность чуда
И тайный миг благослови.
1973
Форель играет в лунном свете
В ущелье Верхнего Чегема
Глядит луна, и перед ней
Жилга, цыганкой из гарема,
Бежит, танцуя меж камней.
То падает, то замирает,
То в камень брызгами пылит.