Мисс Баннер уставилась на Ибаня. В ее глазах горел страх. Я знала, что она думает: ее любимый человек выглядел скорее китайцем, чем Джонсоном. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что лицо Ибаня было похоже на лицо Саймона: порой китайское, порой иностранное, а иногда как будто два в одном. Но в тот вечер мисс Баннер он казался китайцем. Я знаю это, потому что она повернулась ко мне и спросила:
– Во сколько Цзэн придет за нами?
Тогда у нас не было наручных часов, поэтому я сказал что-то вроде:
– Когда луна взойдет наполовину в небе.
То есть около десяти часов. Мисс Баннер кивнула и вернулась в свою комнату.
Когда она вышла, на ней был самый лучший наряд: воскресное платье с оторванным подолом, ожерелье с женским профилем, вырезанным на оранжевом камне, перчатки из тонкой кожи, а в волосах любимые шпильки. Они были черепаховые, как та мыльница, которую ты подарила мне на день рождения. Теперь ты понимаешь, почему мне она так понравилась. Мисс Баннер решила принарядиться на случай смерти.
Что касается меня, я не заботилась о своем внешнем виде, хотя эта ночь должна была стать началом медового месяца. Кроме того, все остальные мои штаны и рубашки, брюки и блузка все еще сушились в саду. И они были не лучше, чем то, что было на мне надето.
Солнце зашло за горизонт. Луна преодолела половину неба и поднималась выше. Мы с нарастающим нетерпением ждали в темном дворе Цзэна. Если честно, то нам не надо было его дожидаться, я ведь знала дорогу в горы так же хорошо, как он, а то и лучше. Но я не сказала этого остальным. Наконец мы услышали, как кто-то колотит по воротам. Бум-бум-бум! Это Цзэн! Но не успел Лао Лу дойти до ворот, как в них снова замолотили: бум-бум!
Тогда Лао Лу закричал:
– Ты заставил нас ждать, теперь подождешь, пока я схожу отлить!
Он открыл ворота, и тут же внутрь ворвались два маньчжурских солдата с мечами и повалили его на землю. Мисс Мышка издала один протяжный крик: «А-а-а-а-а-а!», а потом еще множество коротких криков: «А! А! А!» Хватит прикрыл ей рот рукой. Мисс Баннер оттолкнула Ибаня, и тот спрятался в кустах. А я ничего не сделала, просто стояла, но в глубине души плакала: что случилось с Цзэном? Где мой жених?
В этот момент во двор вошел кто-то еще. Другой солдат. Иностранец высокого ранга с короткими волосами. Ни тебе бороды, ни капюшона. Но когда он заговорил, точнее крикнул «Нелли!», стукнув тростью, мы поняли, что перед нами предатель и вор.
Перед нами стоял генерал Капюшон, ища глазами мисс Баннер. Было ли ему стыдно за содеянное? Накинулись ли Почитатели Иисуса на него с кулаками? Он протянул руку мисс Баннер и позвал ее по имени. Она не тронулась с места.
И тут все пошло наперекосяк. Ибань выскочил из кустов и, насупившись, зашагал к генералу, но мисс Баннер прошмыгнула мимо него и упала в объятия Капюшона, воркуя: «Важэнь!»
Пастор Аминь захохотал, а Лао Лу заорал:
– Жаждет сучка с кобелем случки!
Сверкнул меч – вжух! – потом снова – вжух! И прежде чем кто-либо из нас успел закричать, ко мне уже катилась голова, а губы старика все еще кривились в крике. Я уставился на голову Лао Лу, ожидая услышать его обычное проклятие. Почему он замолчал? За спиной раздавались всхлипы и ахи иностранцев. А потом из моей груди вырвался вой, и я бросилась на землю, пытаясь снова соединить голову и тело Лао Лу.
Тщетно! Я вскочила на ноги, уставилась на генерала, готовая убить его и погибнуть сама. Я сделала всего один шаг, и мои ноги стали ватными, как будто в них не осталось костей. Ночь стала темнее, воздух тяжелее, а земля вздыбилась и ударила меня по лицу.
Когда я открыла единственный глаз, то увидела свои руки и поднесла их к шее. Голова на месте, но на лбу громадная шишка. Кто-то ударил меня? Или я потеряла сознание? Я огляделась. Лао Лу не было, но на земле осталась лужа его крови. В следующий момент я услышала крики, доносившиеся из-за дальнего угла дома. Я подбежала к дереву и спряталась за ним. Отсюда видны были открытые окна и двери столовой. Это напоминало странный и ужасный сон.
Горели огни. Где иностранцы нашли керосин? За маленьким столиком, за которым обычно ели китайцы, сидели двое маньчжурских солдат и Ибань. В центре стола для иностранцев лежала большая голяшка, почерневшее мясо еще дымилось. Кто принес еду? Генерал Капюшон держал по пистолету в каждой руке. Он поднял один и нацелил его на пастора Аминя, сидевшего рядом с ним. Пистолет издал громкий щелчок, но не выстрелил. Все рассмеялись. Затем пастор Аминь начал отрывать куски мяса голыми руками.
Вскоре Капюшон что-то пролаял своим солдатам. Они взяли мечи, быстро прошли через двор, отворили ворота и вышли наружу. Капюшон встал и поклонился Почитателям Иисуса, как будто они его почетные гости. Он протянул руку мисс Баннер, и, как императорская чета, они прошли по коридору к дверям ее комнаты. Вскоре я услышала ужасные звуки музыкальной шкатулки.
Я снова посмотрела, что творится в столовой. Иностранцы больше не смеялись. Мисс Мышка закрывала лицо ладонями. Доктор Хватит утешал ее. Только пастор Аминь улыбался, осматривая жареную голяшку. Ибань куда-то делся. У меня в голове крутились разные плохие мысли. Недаром иностранцев называют бледными дьяволами! У них нет морали. Им нельзя доверять. Когда они говорят, что нужно подставить другую щеку, на самом деле имеют в виду, что у них два лица: одно хитрое, другое фальшивое. Как я могла быть настолько глупой, чтобы считать их своими друзьями! И где теперь Цзэн? Как я могла рисковать его жизнью ради них? Дверь распахнулась, и вышла мисс Баннер, держа в руке фонарь. Она соблазнительным голосом позвала Капюшона, затем закрыла дверь и вышла во двор. Потом она резко крикнула на китайском:
– Нули! Нули, иди сюда! Не заставляй меня ждать!
Я жутко разозлилась. Кого это она назвала рабыней?!
Она рыскала по двору в поисках меня. Моя рука шарила по земле в поисках булыжника. Но я нашла только маленький камешек и, сжимая это крошечное оружие, сказала себе: «На этот раз я точно размозжу ей голову».
Я вышла из-за дерева и крикнула по-китайски:
– Ведьма!
Как только я назвала мисс Баннер ведьмой, она обернулась, и свет фонаря лег на ее лицо. Она все еще не видела меня.
– Итак, ведьма, – сказал я, – ты знаешь свое имя.
Один из солдат открыл ворота и спросил, всё ли в порядке. Я ожидала, что мисс Баннер прикажет отрубить мне голову, но вместо этого она ответила спокойным голосом, что звала служанку.
– Вы хотите, чтобы мы ее поискали?
– Ах! Не надо, я уже нашла. Вон она! – Она ткнула на темное пятно в противоположном конце двора и крикнула в пустоту: – Нули! Быстрее, принеси мне ключ от музыкальной шкатулки!
Что она такое говорила? Меня же там нет!
Солдат вышел, захлопнув ворота. Мисс Баннер повернулась и поспешила ко мне. Через мгновение ее лицо оказалось рядом с моим. При свете фонаря я прочла боль в ее глазах.
– Ты все еще моя верная подруга? – спросила она тихим грустным голосом.
Она держала ключ от музыкальной шкатулки.
Прежде чем я успела сообразить, что она имеет в виду, мисс Баннер прошептала:
– Вы с Ибанем должны уйти сегодня вечером. Пусть презирает меня, иначе не уйдет. Убедись, что он в безопасности. Обещай мне это.
Она сжала мою руку и повторила:
– Обещай.
Я кивнула. Затем она разжала мой кулак и увидела камешек в моей ладони.
– Ты оставила ключ в беседке? Глупая девчонка! Бери фонарь, иди в сад. Не смей возвращаться, пока не найдешь ключ!
Я была счастлива слышать все эти бессмысленные слова.
– Мисс Баннер, – прошептала я. – Пойдемте с нами. Сейчас же.
Она покачала головой.
– Тогда он убьет нас всех. Когда он уйдет, мы найдемся! – Она отпустила мою руку и пошла в темноте обратно в свою комнату.
Я нашла Ибаня в саду Торговца-призрака. Он хоронил Лао Лу.
– Ты хороший человек, Ибань.
Я прикрыла землю пожухлыми листьями, чтобы солдаты не нашли могилу.
Когда я закончила, Ибань сказал:
– Лао Лу держал ворота закрытыми, но не свой рот.
Я кивнула, потом вспомнила о своем обещании и сердито проворчала:
– Это мисс Баннер виновата в его смерти. Бросилась в объятия предателя.
Ибань уставился на свои кулаки. Я пихнула его:
– Эй, Ибань, мы должны убежать. Зачем умирать за грехи этих иностранцев? Ни один из них того не стоит.
– Ты ошибаешься, – отозвался Ибань. – Мисс Баннер только притворяется, что отдает Капюшону свое сердце. Она хочет спасти нас всех.
Видишь, как хорошо он ее знал? Пришлось солгать.
– Ха! Притворяется! Мне жаль говорить тебе правду. Она много раз твердила, что хотела бы, чтобы он вернулся за ней. Конечно, она любила тебя, но вполовину меньше, чем Капюшона. Почему? Ты только наполовину иностранец! Вот такие они, американцы! Она любит Капюшона, потому что он такой же, как она. Человека не переделать!
Ибань все так же сжимал кулаки, а лицо его стало очень печальным. К счастью для меня, мне не пришлось больше лгать о мисс Баннер. Он согласился бежать. Но прежде чем мы это сделали, я отправилась в северо-западный угол и залезла в открытую банку, в которой осталось два утиных яйца. Раскапывать остальные времени не было.
– Мы пойдем к горе Сотни пещер, – сказал я. – Я знаю дорогу.
Я задула фонарь, который дала мне мисс Баннер, и передала его Ибаню.
Затем мы вдвоем проскользнули через ворота. Мы не пошли по дороге через деревню, а пробирались вдоль подножия горы, где росли колючие кусты. Когда мы начали подниматься к первому гребню, мое сердце бешено колотилось от беспокойства, что солдаты нас увидят.
Хоть я была девушкой, а Ибань мужчиной, я поднималась в гору быстрее. У меня привычные к такому ноги. Дойдя до свода, я подождала, пока Ибань меня догонит. Мой взгляд скользнул к дому Торговца-призрака. Было слишком темно. Я представила, как мисс Баннер вглядывается во тьму, задаваясь вопросом, в безопасности ли мы с Ибанем. А потом я подумала о Цзэне. Видел ли он Капюшона и его солдат? Бежал ли один в горы?