С цветами у меня связано ещё одно неприятное воспоминание, имеющее ко мне уже самое непосредственное отношение. Однажды по случаю бенефиса одного знаменитого певца, исполнителя энка, я заказала цветочную композицию на подставке, выложив за неё целых тридцать тысяч иен. Я долго и тщательно подбирала цветы по сортам и оттенкам, стараясь, чтобы они перекликались с образами из песен бенефицианта.
Однако в день концерта, когда доставили предназначавшиеся виновнику торжества цветы, в том числе и мой, с такой заботой составленный букет, я обнаружила, что в него вложена табличка с именем некоего известного композитора. Табличка же с моим именем была почему-то прикреплена к букету, тянущему от силы на десять тысяч. Тут явно произошла какая-то ошибка, решила я и сразу же поменяла таблички местами.
Когда концерт закончился, проходя мимо выставленных в фойе цветов, я, к величайшему своему недоумению, увидела прежнюю картину. Это показалось мне по меньшей мере странным, я решила выяснить, в чём дело, и в результате узнала весьма неприглядную историю. Вот что мне рассказали в цветочном магазине. Оказывается, случаи, когда знаменитый композитор посылает исполнителям букеты куда более дешёвые, чем приличествует человеку его ранга, не так уж и редки. Для бенефицианта выставить такой букет на всеобщее обозрение равнозначно позору. Ведь у коллег может сложиться впечатление, что маэстро ни в грош его не ставит. Ради спасения репутации певца персонал и осуществляет операцию под кодовым названием «подмена».
Я люблю цветы. Люблю и дарить их, и получать в подарок. Однако в высших сферах шоу-бизнеса дарение цветов превращается в отвратительную сделку. Здесь пекутся лишь о внешних приличиях. Интересно, сумеет ли Кэндзиро после возвращения домой из-за границы приспособиться к этим нравам?
Так что же лучше: бродяжничество или вершины славы? Какое из этих двух мытарств больше соответствует моей натуре? Разумеется, я не такое сокровище, чтобы пробиться на эстрадный олимп, но, по крайней мере, исполнить оригинальную песню мне всё же хотелось бы.
И вот однажды Муди Конами завёл со мной разговор на тему, которую иначе, как дикой, не назовёшь.
— Послушай, Ринка-тян, — сказал он, — не могла бы ты встретиться с одним человеком? Ради меня. В порядке поддержания моего реноме.
Почему он обратился именно ко мне, было ясно без всяких слов: к этому его подтолкнул неожиданный успех Кэндзиро. В нашем мире всё происходит по законам цепной реакции, — если твоему товарищу вдруг удаётся пройти в дамки, ты начинаешь дёргаться: я тоже хочу! Но ладно ещё, если дёргаешься ты сама. Хуже, когда в дело вмешивается кто-то из твоих доброжелателей и, искренне желая помочь, начинает действовать по собственной инициативе. В вестибюле оздоровительного центра «Ай рабу ю», что в Хигаси-Омия, конферансье Муди принялся расписывать достоинства своего протеже, предназначенного мне в спонсоры.
— Это довольно симпатичный старикан. Вот уже тридцать лет он возглавляет строительную компанию «Мицубоси» и зарекомендовал себя достойным руководителем. Денег у него куры не клюют, а тратить их особенно не на что, потому что единственным его увлечением служит игра в шашки го. Вот я и подбиваю его рискнуть и вложить капитал в какое-нибудь живое дело. Человек он серьёзный, никаких развлечений, помимо шашек, себе не позволяет, так что при умелом подходе его вполне можно заарканить. Естественно, если он тебе не понравится, никто не станет тебя неволить. Скажешь: «Передайте привет вашим шашкам», — и пошлёшь его подальше. То-то он вылупит гляделки от изумления! Ха-ха-ха-ха!
Муди — известный краснобай, под его натиском не так-то просто устоять.
— Надеюсь, прибегнув к разным ухищрениям, мне удастся избежать необходимости вступать с ним в какие-то особые отношения? — спросила я, зондируя почву. Если речь идёт о «любви по расчёту», я — пас.
— Ну, ты даёшь! — набросился на меня Муди. — Естественно, он рассчитывает на особые отношения. А как же иначе? Или ты думаешь, вы будете дружить семьями, и он из чистого альтруизма станет давать тебе денежки? Нет, голубушка, найти такого спонсора потруднее, чем поступить в Токийский университет!
— Что это у вас за список? — спросила я Муди. — Дайте посмотреть. — Мне давно уже не давала покоя его записная книжка в зелёном кожаном переплёте, куда он то и дело заглядывал.
— Только никому не говори.
Муди на секунду показал мне страничку, исписанную именами разных бизнесменов. Наряду с руководителями более или менее известных строительных компаний там фигурировал владелец какой-то фирмешки, специализирующейся на производстве полотенец с монограммами, директор предприятия, выпускающего картонные коробки, и даже хозяин некой мастерской по изготовлению печатей. Короче, список был взят явно не с потолка и преследовал вполне практические цели. Я была совершенно ошеломлена. Сбоку имелась графа, которую Муди закрыл от меня ладонью, но я всё же успела рассмотреть имена нескольких певиц и особые значки, указывающие на то, состоялась ли данная пара или нет.
— Наверно, вам пришлось переключиться на это занятие из-за отсутствия работы? — спросила я.
На мой прямой вопрос Муди отреагировал с неожиданной откровенностью:
— Да нет, за свои хлопоты я почти ничего не беру. Но если дело слаживается, мне достаётся солидный куш. В общем, я считаю, встреча с этим человеком тебе не повредит. Правда, судя по всему, ты настроена на отказ. Ну что ж, дело твоё, мне от этого ни жарко, ни холодно.
В случае успеха задуманного Муди предприятия я смогу рассчитывать не на большой дебют, а всего лишь на выпуск собственного диска.
До чего же противно всё это! Там, на вершинах славы, люди маются, заботясь о спасении души, а здесь, внизу, таким, как я, приходится ходить по проволоке.
В общем, я согласилась, и Муди решил устроить встречу в тот же день. Видимо, из опасения, что я могу передумать. Да, скорее всего, так.
— С женщинами, — сказал он, — ничего нельзя откладывать на потом. Сегодня у них одно настроение, а завтра совсем другое. Надо ковать железо, пока горячо. Эх, сколько невинных душ я уже загубил… Впрочем, это к делу не относится. Ах-ха-ха-ха!
Муди энергично похлопал меня по спине. Вот сумасшедший! Больно же! Что за отвратительная манера заставлять собеседника реагировать на свои остроты! Поддавшись на уговоры и шуточки этого балагура, я и не заметила, как очутилась в его машине, направлявшейся к месту назначенной встречи.
Четыре часа дня. Перерыв между утренним и вечерним выступлениями. «Почему не провести часок в приятной беседе? — тараторил мой спутник. — Мы вполне обернёмся до восьми и успеем к твоему выходу».
На своём «сэлсио» Муди с шиком подвёз меня к расположенному возле скоростной автодороги небольшому ресторанчику, дав мне полную возможность ощутить себя нелепой кисейной барышней. Мы сели за столик, и я стала дожидаться прибытия своего «суженого».
Вскоре он появился и, остановившись у входа, принялся суетливо рыскать глазами по залу, — этот взгляд выдавал в нём натуру неуравновешенную и вздорную. Росточка он был невысокого и выглядел довольно хлипким. Я подумала, что без труда уложу его на обе лопатки, если нам случится повздорить. Хотя Муди утверждал, что у него куча денег, одет он был довольно невзрачно: серые брюки, сорочка, скромный галстук, зеленоватая вязаная жилетка.
— Да, такая вот, понимаете ли, забавная история. Я знаю об этом со слов бывшего президента вашей компании… А-ха-ха!..
Он не мог не заметить нас и, тем не менее, продолжал стоять у входа и болтать по мобильному телефону. Манерой вставлять к месту и не к месту выражение «понимаете ли» он напоминал моего директора Хирату. Этакий тип энергичного старикана-труженика.
— А, приветствую! — произнёс Мицубоси, проворно подсев к нашему столику и почему-то обращаясь к одному Муди. Меня, ради которой, собственно, и была затеяна эта встреча, он не удостоил даже взглядом и пустился в пространные, не имеющие никакого отношения к делу разговоры с моим спутником.
Я давно уже успела его рассмотреть и от нечего делать сперва сосредоточенно тыкала соломинкой в льдинки на дне моего бокала с апельсиновым соком, а затем взяла бумажный чехольчик, в котором подали соломинку, и принялась сверху капать на него водой, забавляясь тем, как он изгибается, превращаясь в точное подобие гусеницы.
— Мицубоси-сан, позвольте вам представить… — наконец произнёс Муди, стараясь привлечь его внимание к моей особе.
Хотя всё это время я сидела рядом, тот сделал круглые глаза, как будто только сейчас меня заметил.
— О?! — удивлённо воскликнул Мицубоси. — Очень рад. — При этом он отвесил мне поклон, чем окончательно поверг меня в недоумение.
«Ничего у нас с тобой не получится!» — подумала я. После всех этих нелепых ужимок я видела старикашку как облупленного, с его стыдливостью по части секса и одновременно — пылким интересом к альковным тайнам.
Если бы мы были одни, я давно бы уже поднялась и ушла, но из уважения к Муди не могла себе этого позволить. Вместо этого я улыбнулась и с трудом выдавила:
— Мне тоже очень приятно.
Должно быть, улыбка у меня получилась довольно-таки кривая, но опасаться, что он это заметит, не приходилось, поскольку у него, судя по всему, не было ни малейшего намерения задерживать на мне свой взгляд.
— Мы с Муди дружим уже лет десять, — сообщил он. — Помните, Муди, как мы с вами однажды сражались в го? Интересная тогда приключилась история. А ну-ка, расскажите ей.
Куда же подевалась его любимая присказка «понимаете ли»? Наверное, она предназначена исключительно для деловых разговоров. Сейчас тон у него сделался жутко вальяжным.
— Да, да, действительно. Понимаешь, Ринка, Мицубоси-сан — человек рассеянный… — понуждаемый собеседником, Муди принялся рассказывать какой-то нелепый эпизод из его жизни.
В силу своей профессии Муди умеет даже самую пустячную историю превратить в занятный, остроумный рассказ. Попав к нему на язычок, любой, даже самый скучный субъект сразу же с